Найденыш 4. Восхождение - Валерий Гуминский

Оказавшись на улице, барон с удивлением осмотрелся, даже не поняв, как быстро к крыльцу подогнали служебное авто — темно-серебристый «даймлер» из имперского гаража, на котором его и привезли сюда прямо с аэропорта.

— Домой, — приказал Волошин, садясь на заднее сиденье. Папку положил рядом и задумался, не отвлекаясь на мелькающие пейзажи за окном. Водитель знает, куда его везти.

Что же получается? Краеугольным камнем становится загадочная лаборатория «Нового мира» — либеральной и мерзкой организации, питаемой из-за рубежа приличными грантами. Хозяева точно или англичане, или американцы. Во вмешательство немцев и французов Волошин не верил. Кишка тонка напрямую бодаться с идеологией неоимперского величия России. А вот англосаксы могут. Очень даже могут.

Барон всегда, как мог, отстранялся от высокой политики, мешающей основной работе. Потому что долг цепных псов императора — охранять страну от гнили, норовящей разъесть устои общества, и так раздираемого противостоянием аристократии с купечеством, в которое зачастую вовлекали мещан. Слишком много сил у магической прослойки, чтобы подчиняться кому-то, кроме хозяина русской земли. Кроме князей-аристократов с их вечным движением к безграничной власти есть много вещей, требующих внимания. И Самуил Игоревич старался заниматься в первую очередь ими, а не боданием честолюбивой знати. Для этого в недрах имперской службы есть свое отделение, состоящее сплошь из сотрудников с голубой кровью.

Ладно, это все лирика. Что полезного можно выяснить на коротком информационном плече, не заглядывая в досье? Лаборатория уничтожена, следы изготовления «радуги» благополучно испарились в пламени взрыва. А потом произошло покушение на молодого хозяина «Изумруда». Серьезное дело, очень серьезное. Почему именно Назаров? Где связь между ним и «Новым миром»? Если она есть — налицо враждебные действия по отношению к дворянину, являющегося поставщиком секретных магических компонентов в русскую армию. А это уже не шуточки, можно сказать.

Волошин откинулся на мягкую спинку дивана и прикрыл глаза. Он исходил из тех данных, что предоставил ему император, еще не зная, что в деле фигурирует окружение Назарова. Знай об этом барон — уже давно копал бы с другого края. Появление в деле третьего участника — Тайного Двора вологодского филиала — существенно расширяло и запутывало проблему. Но Самуил Игоревич не догадывался, в какую проблему превратится обычная командировка, и насколько она задержит его в провинциальном городе.

Только ведь императору не отказывают, верно?

Его доставил на аэродром тот же самый молчаливый водитель на «даймлере». Проехав несколько постов охранения, он подогнал машину к самому трапу среднемагистрального серебристого «муромца» с имперским триколором и родовым гербом Меньшиковых на кабине пилотов.

Возле трапа его ожидали трое мужчин, одетых легко несмотря на утреннюю прохладу — в светлых рубашках с короткими рукавами с демонстративным показом мощных бицепсов. Брюки у всех были разного цвета, от бежевого до светло-серого, и как будто одного фасона. Одна контора, мелькнула усмешка в глазах Волошина и пропала.

— Капитан Загоруйко, — представился первый из них, самый матерый, с квадратной челюстью и взглядом опытного волкодава исподлобья.

— Старший лейтенант Бессонов, — сделал шаг вперед мужчина с ярко-рыжей шевелюрой и удивительно плавными движениями, в которых чувствовалась грация дикого лесного кота.

— Старший лейтенант Кирсанов, — третий сотрудник старался быть блеклым и ничем не выделяющимся на фоне колоритных товарищей. Взгляд плавающий, отстраненный, лицевые мускулы застывшие.

— Волхв? — догадался барон, почувствовав, что не может сконцентрироваться на его лице.

— Так точно, — кивнул Кирсанов. — Седьмой ранг волхва наружного слежения.

— Уже классификацию ввели? — удивился Волошин.

— Никак нет, господин барон, — нейтрально ответил Загоруйко. — Антон сам себя классифицировал. Он у нас уникальный в своем роде.

— Весьма интересно, — хмыкнул барон, оглядывая помощников. — Вы в курсе, кто я?

— Так точно, господин генерал, — без капли улыбки ответили все трое, а Загоруйко добавил:

— Нас предупредили, кого именно мы будем сопровождать. Для нас это большая честь!

— Ладно, проходите в самолет, нечего столбами на виду у любопытных торчать, — проворчал Волошин, радуясь про себя, что в ведомстве его помнят и передают по цепочке фамилию бывшего Директора ИСБ. Морды, вон, довольные.

Откуда-то вынырнула симпатичная стюардесса и защебетала, чтобы господа располагались в салоне, как им удобно. Как только самолет взлетит, она принесет напитки, и хочет узнать о предпочтениях пассажиров. Мужчины переглянулись и дружно уставились на главное действующее лицо, от которого зависело правильное времяпровождение в воздухе.

Самуил Игоревич коротко усмехнулся, первым прошел по бархатистой синей дорожке вглубь салона, в котором, в отличие от обычных самолетов, не было кресел, но зато посредине красовался овальный лакированный стол темно-красного цвета с мягкими диванами рядышком и вдоль бортов. Повернулся к грациозно ступающей за ним воздушной красавице:

— Пожалуй, молодым людям немного коньяка с сопутствующей закуской, а для меня — бокал сухого «шардоне» с фруктами. Но только через полчаса, не раньше!

— Я поняла, — улыбнулась девушка и пошла закрывать двери. Видимо, пилоты уже были в кабине и ждали отмашки. Волошин со сдержанным выдохом посмотрел на стройные ноги стюардессы и аппетитную фигурку (с годами интерес к женскому полу у барона никуда не исчез), после чего стал намечать план мероприятий, чтобы мужики не отвлекались на раздражающие факторы.

Работать надо, а не на стюардесс пялиться.

— Все изучили меморандум? — спросил Волошин, оглядывая помощников. — Ничего непонятного нет?

— Так точно, господин генерал, — Загоруйко деловито перешел на официальный тон, и Самуил Игоревич снова очутился в своем прошлом, ощущая громаду организации за своей спиной. Теперь он был наконечником копья, бьющим в самую сердцевину гнили, окопавшуюся в тылу. Стряхнув наваждение, барон с недовольным видом кашлянул и раскрыл папку темно-коричневого цвета без каких-либо надписей и гербовых тиснений. Бумаги он еще вчера вечером переложил из императорской папки в свою, простенькую и неказистую. Незачем привлекать излишнее внимание и смущать собеседников. Обычно от таких папок люди приходят в ступор. А это потеря времени: пока убедишь их, что никакой угрозы герб не несет, пока сам сожжешь тысячи нервных клеток с такими впечатлительными особами….

— Все в курсе — это замечательно. Кто-нибудь может сказать свежую и дельную мысль?

— Мысль одна, ваше превосходительство, — переглянувшись с коллегами, ответил Бессонов. — Нет никакой связи между покушением на Назарова и взрывом лаборатории. Но существует мощная зацепка в виде активного участия молодого волхва в консультативных мероприятиях с лабораторией Коллегии Иерархов. Даже сам император отметил этот факт. Не в этой ли плоскости лежит попытка устранить неудобную фигуру с доски?