Версальская история - Даниэла Стил

В половине десятого Алекс позвонила Купу, но Тайрин сказала,что он пошел в кино. Это показалось Алекс странным.

— Мне кажется, вся эта эпопея с Джимми выбила его изколеи, — сказала Тайрин, но Алекс давно это поняла. Ее раздражало то, чтоКуп даже не пытался вести себя подобающим образом.

— Передай ему, что сегодня я буду ночевать у себядома, — сказала Алекс. — Завтра мне нужно быть в больнице к пяти, имне не хотелось бы разбудить его, когда я буду вставать. К тому же, если япоеду из дома, я затрачу меньше времени на дорогу.

— Хорошо, — ответила Тайрин. — Я оставлю емузаписку, а сама пойду спать. Не представляю, как ты еще держишься, я просто сног валюсь. Как там Джимми? Никаких изменений?

— Никаких, — ответила Алекс. — Всепо-прежнему.

— Позвони мне или Марку, если что-то произойдет, —попросила Тайрин.

Алекс обещала и пошла попрощаться с Валери. Но та уже спала,и она на цыпочках вышла из кабинета и бесшумно прикрыла за собой дверь. Черезпятнадцать минут Алекс была уже в своей квартирке. Забравшись под одеяло, онаеще некоторое время думала о Купе и пыталась представить себе, что он думает ичто чувствует. Так она лежала довольно долго, хотя и сама смертельно устала.Уже засыпая, Алекс поняла, что на самом деле она вовсе не сердится на Купа.Просто он ее очень сильно разочаровал. Впервые за все время их знакомства онастолкнулась с такой стороной его характера, которая была ей по-настоящемунеприятна.

И это огорчило ее едва ли не сильнее, чем происшедшее сДжимми несчастье.

На следующее утро Алекс позвонила Купу с работы, и он довольнободрым голосом сообщил ей, что она пропустила отличный фильм. Это заявлениепотрясло Алекс. Подобное отрицание очевидных и трагичных фактов просто не лезлони в какие ворота. О Джимми Куп даже не спросил.

Алекс сама сказала ему, что в его состоянии не произошлоникаких изменений. Куп ответил, что ему очень жаль это слышать, и тут жепопытался сменить тему.

— Ты все о том же… — пробормотал он недовольно, и Алексзахотелось схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть. Неужели, думала она,он не понимает, что жизнь Джимми висит буквально на волоске? Или ему все равно?Но нет, похоже, до него просто не доходило, насколько на самом деле опасноположение. Ему казалось, с Джимми ничего особенно страшного не случилось. Нуподумаешь, ушиб человек голову, вероятно, рассуждал он. Пройдет. И нечего из-заэтого шум поднимать.

Алекс так разволновалась, что поделилась своими мыслями оТайрин, когда зашла в обеденный перерыв проведать Джимми. Марк и Валери были впалате, и Тайрин сидела в комнате ожидания одна.

— Боюсь, что в критических ситуациях отец совершеннотеряется, — откровенно сказала Тайрин. — Подобные вещи просто не длянего. Он не привык к ним и не знает, что делать.

На нее реакция Купа также произвела удручающее впечатление.Сегодня за завтраком он пробормотал что-то насчет «отрицательной энергии»,которую необходимо заблокировать еще на подходе и ни в коем случае не позволятьей воздействовать на себя. Ей, впрочем, показалось, что Куп чувствует себявиноватым. Он как будто понимал, что, каким бы естественным ни казалось емусамому его поведение, оно плохо вписывается в общепринятые нормы.

Несмотря на это он продолжал закрывать глаза напроисходящее, и это, не нравилось Алекс больше всего. Ведь человек, который незамечает страданий других, не может быть ни хорошим другом, ни отцом, ни мужем.У нее было такое чувство, что Куп предал, обманул ее. Тщетно она убеждала себя,что на большее Куп просто не способен. Что, если когда-нибудь что-то плохоеслучится с ней, думала Алекс.

Неужели и тогда Куп постарается отгородиться от «негативнойэнергии»? Попробует он ей помочь или преспокойно свернет в сторону? Онасклонялась к последнему, и от этого ей делалось по-настоящему страшно. И какАлекс ни старалась, успокоить себя ей не удавалось.

После работы она поехала в «Версаль». Марк и Тайрин осталисьв больнице вместе с Валери. Алекс решила серьезно поговорить с Купом, но иперегибать палку ей тоже не хотелось.

Но когда она приехала, на лице Купа не было заметно никакихследов глубокого душевного волнения. Напротив, он был настроен весело иблагодушно. Он заказал для них в «Спаго» роскошный ужин, и хотя утверждал, чтососкучился по калифорнийской кухне, Алекс поняла — этим он пытаетсякомпенсировать то, что он не сделал.

А не делал Куп неприятных вещей. Он специализировался надорогих подарках, походах в кино или в ресторан и других приятных сюрпризах.Каким-то образом ему удалось исключить из своей жизни практически все, что емуне нравилось или пугало. Куп признавал только такие вещи и ситуации, которыенаходил «забавными». Алекс хорошо знала, что настоящая жизнь совсем не такова ичто состоит она не только из приятного, но и из трагического, но Купа это какбудто не касалось. Ни одной темной тучке он не позволял омрачить свой горизонт,а если таковая появлялась, он спешил поскорее прогнать ее за границыискусственного рая, который сам для себя создал. И сделать это ему было оченьлегко. Купу достаточно было сказать себе, что никаких проблем просто несуществует. Весьма наглядной в этом отношении была ситуация с его финансовымиделами.

Куп был на грани банкротства, но не признавал этого, и ужтем более не стоило ожидать от него каких-то решительных шагов. Он продолжалжить, как жил, тратить, как тратил, и вспоминал о своих обстоятельствах, толькокогда ему об этом напоминали. Но ненадолго. Даже после очередного разговора сЭйбом Куп забывал обо всем через пять минут после того, как клал трубку, ипродолжал наслаждаться жизнью, словно бабочка, живущая одним днем.

Чего у него нельзя было отнять, это того, что с ним человек— любой человек — тоже начинал чувствовать себя легко и приятно. Именно поэтомувечер, который они провели с Алекс, оказался совсем неплох, хотя по временам ейи казалось, что они оба играют роли в какой-то сюрреалистической пьесе.

Но она Джимми не забыла. Воспользовавшись тем, что Купотправился в подвал за шампанским, она позвонила в клинику, но ей ответили, чтоникаких изменений нет.

Алекс достаточно хорошо разбиралась в медицине, чтобыпонимать — в данном случае отсутствие изменений есть перемена к худшему.Надежда на скорый выход Джимми из комы начинала таять. Он был без сознания ужепочти двое суток, и каждый прошедший час уменьшал его шансы на полноевыздоровление. У него оставались всего сутки, может быть, двое. После этогоДжимми если и выживет, то уже никогда не будет таким, как прежде. Алексоставалось только молиться, чтобы он пришел в себя как можно скорее.

В тот день она легла спать с тяжелым сердцем, и не толькоиз-за Джимми, но и из-за Купа. Что-то неотвратимо менялось в их отношениях, иАлекс ничего не могла с этим поделать. Меньше всего ей хотелось перевоспитыватьКупа, да в его семьдесят лет надеяться на это вряд ли возможно. Как и в случаес Джимми, Алекс могла надеяться только на чудо.