Заблудший ангел - Хавьер Сьерра

— И он… действующий?

— Нет, вовсе нет. — Даниэль затряс головой. — Он многие века не подает признаков жизни. Даже во времена Ноя он уже не функционировал.

— Вот и славненько, — проворчала Эллен.

— На таких хрупких склонах, как этот, — уточнил он, — любое извержение уничтожило бы все следы ковчега. Это было бы ужасно.

— Хотя в тысяча восемьсот сороковом году случилось землетрясение, чуть не приведшее к этому, — прокричал Даджян из кабины.

— Землетрясение? Выходит, это сейсмическая зона?

— Ну конечно! Разрушительная сила этой катастрофы может сравниться с извержением вулкана на горе Святой Елены. Она уничтожила несколько деревень, унесла жизни двух тысяч человек и стерла с лица земли монастырь Святого Иакова, где хранились самые ценные реликвии Ноева ковчега. До той поры, верите ли, даже проводились паломничества к ковчегу. До наших дней дошли дневники многих верующих, которые видели его собственными глазами и возносили молитвы у его стен.

— Правда?

— Именно так, — подтвердил Даниэль. — Здесь всем известны эти истории, и все слышали о священных камнях, находившихся на его борту. Спросите любого, и вам расскажут о знаменитых людях, снаряжавших экспедиции за этими камнями после катастрофы. Наполеон Третий, Николай Второй, виконт Джеймс Брюс,[35]ЦРУ. Список можно продолжать до бесконечности. Но никто вам не скажет о том, что многие из адамантов, рассеянных по миру, в том числе Урим и Туммим царя Соломона, были вывезены отсюда без разрешения нашего народа.

— Из ковчега?

— Да, сеньора, именно из ковчега.

Меня не переставало удивлять, что ни Даджян, ни Даниэль ни секунды не сомневались в том, что в этих покрытых вечными снегами горах покоятся останки древнего корабля. Гигантских размеров судно, которое, если верить Библии, имело триста локтей в длину, пятьдесят в ширину и тридцать в высоту, объемом примерно сорок две тысячи кубометров и было построено по чертежам, явно противоречащим самым элементарным представлениям о мореходстве в ту доисторическую эпоху. Он выглядел как огромный ящик. И как бы я ни напрягала свое воображение, мне было трудно представить себе нечто размером с «Титаник», пришвартованное на высоте почти пять тысяч метров.

Если мне всегда сложно было поверить в эту историю — приписывали ли ее Ною, Утнапишти или Атрахасису, — то сейчас сомнения просто раздирали меня на части. Как многие представители западной цивилизации, я выросла, раскрашивая картинки с Ноевым ковчегом в школе или грезя наяву, когда пресса в очередной раз объявляла о его находке. В восьмидесятые годы, будучи еще ребенком, я, затаив дыхание, следила за экспедицией на Арарат Джима Ирвина.[36]Монахини в моей школе рассказывали нам о его достижениях, и мне даже помнится, что они просили нас молиться за этого бесстрашного астронавта, превратившегося в археолога. Ирвин был одним из двенадцати американцев, ступивших на поверхность Луны благодаря программе «Аполлон», и если он сказал, что ковчег существует, значит не пристало сопливой девчонке ставить его слова под сомнение. Сидящий в моей душе критик в ту пору дремал и встрепенулся лишь тогда, когда Джим Ирвин по радио заявил, что его поиски носили скорее характер духовный и мистический, нежели научный. По его утверждению, он видел, как человек прогуливается по Луне, и ему было крайне важно доказать, что Бог подобным же образом ступал по Земле тысячи лет назад.

В конечном итоге Ирвин потерпел поражение. Ему не довелось увидеть ковчег. И испытанное им разочарование ввергло меня в пучину скептицизма.

Фактически, все последующие открытия, о которых с помпой оповещало телевидение или газетные передовицы, сводились либо к надувательству, либо к сомнительным и недоказуемым заявлениям. Если ковчег до сих пор находится на вершине Арарата, значит никому прежде не приходилось его видеть.

Или все же приходилось?

Что-то мне подсказывало, что скоро мои сомнения развеются.

В половине десятого утра Даниэль и Даджян решили, что наступил момент начать восхождение к ковчегу.

Думаю, мне с самого начала было ясно, что крутой подъем — это не самое худшее в нашем приключении. Настоящими противниками стали туман, искрящийся снег под ногами и, прежде всего, полное отсутствие акклиматизации. Любой опытный альпинист скажет, что сперва необходим период отдыха на высоте, чтобы легкие привыкли к недостатку кислорода и другому атмосферному давлению. Этого времени нам не дали, о чем я и пожалела сразу же, едва привязанный к поясу страховочный шнур натянулся и потащил меня вверх.

Даджян шагал впереди колонны в темпе, заставлявшем мое сердце бешено колотиться, чуть не выпрыгивая из груди.

Армянин решительно продвигался вперед в известном ему направлении, длинной палкой прощупывая толщину снежного покрова на своем пути. Всем видом он выражал спокойную уверенность человека, прежде уже не раз проходившего этот маршрут. Я смотрела, как он двигался — молча, с отстраненным видом, устремив взгляд в призрачную белизну горизонта, — и еще раз пожалела о том, какой идиоткой я была. Он притащил меня сюда, заставив поверить, что мы вместе найдем дорогу к моему мужу. Ну какая я наивная дура! И какая странная тоска сжимала мою грудь при мысли о том, что Мартин способен на все, даже готов рисковать моей жизнью для удовлетворения своих необычных прихотей!

Мартин.

Как он поведет себя, когда мы встретимся? Обнаружит свое истинное лицо? Объяснит мне суть происходящего? И каким образом?

Позади армянина, задыхаясь, плелась Эллен. Она уже давно жаловалась на сильную головную боль, но никто не обращал на нее внимания. За ней шел Ваасфи, а следом за мной Даниэль и Хаси замыкали шествие, волоча алюминиевые санки со снаряжением и провизией. Мы продвигались неспешно, обходя трещины, которые Даджян нащупывал под снегом. Несмотря на перипетии прошлой ночи и мои растущие сомнения, как ни странно, я вовсе не пала духом. Да и остальная компания демонстрировала приподнятое настроение. За моей спиной, к примеру, оккультист, сопя от натуги, ни на секунду не закрывал рот. Он радовался как дитя.

— …Этимология местных топонимов подтверждает, что именно эта гора, а не какая-нибудь другая явилась местом высадки Ноя, — говорил он, задыхаясь от высоты. — На северном склоне, не доходя до гигантской расселины, стоит селение под названием Машер. Это означает «день Страшного суда». — Он глотнул холодный воздух и закашлялся. — Армянская столица носит имя Ереван. Говорят, что это первые слова, произнесенные Ноем, когда он спустился с корабля и обозрел простирающиеся вокруг земли. «Erevats!» — «Это здесь!» А неподалеку находится деревня Шарнак, что значит «поселение Ноя». Или возьмите Тебриз, «корабль». И все эти названия в радиусе не более ста километров отсюда…