Вещий. Разведка боем - Юрий Корчевский

Мужик пробыл в церкви недолго, вскоре вышел. Следовать за ним я не стал, не интересен он мне – обычный «почтовый ящик». Получил сообщение – передал. Гораздо интереснее было бы пообщаться с вышедшим священником – тем более что он повел себя странно. Выскочил из церкви во двор, заметался – видимо, решал, что делать? Захватить Иону самому – сил нет, людей оружных и опытных – тоже; сообщение передать дальше – сумерки уже на улице. А упустить нас ему явно не хочется – боится, что утром и след наш простынет.

Наконец священник принял решение и быстрым шагом пошел по улице, но, к моему облегчению, недалеко. Вошел без стука в ворота избы, пробыл во дворе несколько минут, вышел и уже спокойной походкой вернулся в церковь. Очень интересно!

Я издали наблюдал за избой, куда заходил священник.

Вскоре открылись ворота, на старом мерине выехал верховой – одеждой ремесленник.

Мерин трусил неспешно, видно – отбегал свое. Я шел сзади. Всадник выехал из села, и я забеспокоился. Стоит мерину прибавить ход – и я за ним не поспею. Жалко, что мой конь на постоялом дворе. Тогда надо догнать и порасспрашивать мужика.

Я рванул за всадником – благо он не оборачивался. Когда уже приблизился, с дороги сместился на обочину. Там трава, она приглушит топот. Догнав, я резко дернул всадника за ногу. Не ожидавший нападения мужик свалился с лошади, но не упал – я вовремя поддержал. Зачем мне покалеченный?

– Здорово, мужик!

– И тебе здравствовать. Чего бросаешься на людей? У меня и денег нету.

– Не за деньгами я. Чего приходил к тебе священник?

Мужик слегка растерялся, потом ляпнул первое, что пришло в голову:

– Крестины завтра – внука крестить буду, вот поехал кумовьям обсказать.

– На ночь глядя? – Я вытащил нож из ножен. – Если ты еще не понял, то я не тать. Хочу услышать, куда путь держишь и что велено передать?

Глаза у мужика забегали. Говорить ему явно не хотелось. Я слегка кольнул его острием ножа.

– Считаю до трех. Не скажешь – обстругаю, как полено, только и оставлю, что язык, чтобы сказать мог. Веришь?

Мужик разразился длинным матерным монологом. Надо поучить. Кончиком ножа я резанул по руке. Разрез длинный, но для жизни не опасный. Мужик взвизгнул и замолк, лишь глядел на меня испуганно. Только сейчас он осознал, что я не шучу и угрозы мои – всерьез.

– В соседнее сельцо велено было ехать, в церкву. Там передать местному священнику – Иона здесь, торопитесь, утром уйдет.

– И все?

– Истинный Бог, все. – Мужик перекрестился. Я думал. Отпустить его в село – значит навлечь на себя неприятности, и не далее, как рано утром. Прирезать – рука не поднимается: он никто, еще один «почтовый ящик». Прогнать домой – проболтается священнику. Вот незадача.

А привяжу-ка я его к дереву. Отведу подальше в лес и привяжу. Коня его трогать не буду: мерин старый, сам дорогу домой найдет. Придет без седока – искать пропавшего начнут, а за день не помрет.

Так и сделал. Отвел мужика метров на двадцать в лесок, привязал к дереву, в рот шапку его же затолкал. Шлепнул рукою по крупу лошадку, и мерин неспешно зашагал по дороге. Мне кажется, мерину было все равно – есть на нем всадник, нет ли?

Я же отправился назад и прямым ходом – на постоялый двор. Иона еще не спал, ждал меня. Я пересказывать подробности не стал, объяснил просто, что выследили нас, но до утра время есть – можно немного поспать, а утром поедим и – сразу в путь.

Так и сделали. Я запер дверь, подставил к ней скамью, обнаженную саблю положил рядом с собой.

Ночь сюрпризов не преподнесла – выспались оба и после скорого завтрака поднялись в седло.

Мы выехали из села, и я без слов свернул с дороги. Иона как привязанный следовал за мной. Я решил выехать на другую дорогу, а срезку между ними осуществить прямо по целине. Как я узнал утром в трапезной, глубокой реки или оврагов поблизости не было.

Одно плохо – ехать приходилось шагом, осторожно, чтобы ноги коней не угодили в барсучью нору или другую западню. Тогда бросай коня и тащи груз на себе до первого села. Да и верную дорогу спросить не у кого: вокруг ни души, лишь луга и засеянные поля. Но я полагался на свою интуицию и память. Европейскую часть Руси я помнил относительно неплохо еще по прежней жизни, когда пришлось попутешествовать на байке.

Дорога и в самом деле появилась часа через три неспешного хода, и мы повернули направо. Здесь уже пустили коней вскачь. Переходили с рыси на галоп и обратно, давая коням отдохнуть. За день отмахали верст тридцать.

– Все, не могу, сидеть уже не могу, давай передохнем, – взмолился к вечеру Иона.

Доехав до первого же постоялого двора и отдав коней прислуге, мы поели и легли спать. Вернее – спать лег я один. Иона еще долго стоял перед иконой, вознося молитву. Под его бормотание я и уснул.

Утром после завтрака – снова в седло. До Боровска оставалось уже не так далеко, но и опасность, что нас попытаются перехватить, тоже возрастала.

Переправились через Волгу на пароме, проехали старинный русский город Ржев. Теперь впереди не будет больших рек, а малые мы пересечем вброд.

Тракт был грунтовый, но утоптанный копытами и колесами повозок до бетонной плотности. Если бы не пыль, совсем было бы неплохо. Помогал боковой ветер, относивший пыль в сторону, но даже и при этом через пару часов мы покрылись слоем серой пыли.

Навстречу нам пронеслись два всадника, тоже запыленные донельзя. Мы разминулись, затем всадники круто осадили коней, развернулись и пустились за нами вдогонку.

– Иона, давай быстрее, нас догоняют.

Я оглядывался, но расстояние между нами неуклонно сокращалось. Вероятно, лошади у всадников были посвежее или повыносливее. Вот уже дистанция – не более тридцати метров.

– Иона, скачи вперед, жди меня на первом же постоялом дворе. Я их задержу.

Я перестал погонять коня, и всадники быстро приблизились. Обернувшись, я всмотрелся. Одежда на них не монашеская, цивильная. Тогда можно и сабелькой помахать. Один из всадников приблизился, стал обходить меня слева. Никак они хотят разделиться: один догоняет Иону, второй нападет на меня?

Как только корпус его лошади поравнялся с моей, я резко выкинул левую руку в сторону и ударил его кистенем. Удар пришелся в правое плечо. Всадник вскрикнул, выпустил поводья, закачался в седле. Конечно, болевой шок при таких ударах в сустав очень сильный. Всадник стал отставать, но второй сблизился и выхватил саблю. Его жеребец неуклонно приближался, снова обходя меня слева. Неудобно бить левой рукой, но как только морда жеребца оказалась в досягаемости, я рубанул поперек нее. Жеребец взвился от боли, всадник свалился в дорожную пыль.

Я притормозил коня, развернулся и медленно стал приближаться. Всадник оправился от падения, поднялся. Стоял, выставив вперед саблю. Я пришпорил коня, задумав срубить его на скаку.