Сезон огненных дождей - Олег Шовкуненко

Ощущения разведчика разделяли и все остальные. Окружающая тишина была не только подозрительна, она просто вселяла ужас. Все прекрасно понимали, что это затишье перед бурей. Вот только какой?

– Ник, мы вошли, так не пора ли… – Капитан Моришаль взглядом указал на трехметровый цилиндр, покоившийся на платформе. – Я бы не тянул, иначе…

Капитан так и не успел договорить. Его голос утонул в неожиданно возникшем высоком свисте. Этот звук безжалостно терзал барабанные перепонки и нервы. Отвратный вой послужил сигналом. Метрах в пятидесяти от «головорезов» ожило тонкое серебристое кольцо, опоясывающее все сечение туннеля. На внутренней поверхности стального обруча вспыхнули красные точки, которые уже через мгновение превратились в тонкие лазерные лучи. Натянутая, словно в теннисной ракетке, лазерная сеть тут же начала вращаться, превращаясь в сплошной красный круг. Позади первого огненного диска вспыхнул второй, за ним третий и четвертый. Они напоминали красные огни светофора, сигнализирующие, что путь закрыт. Ах, если бы только сигнализирующие! Но нет, это были совсем не сигналы, это была кара, обрушившаяся на головы тех, кто пренебрег правилами этой зловещей подземной магистрали.

Лазерные жернова сперва медленно, а затем все быстрее и быстрее поползли на «головорезов». Одновременно с этим в тылу у корсиканцев послышался зловещий скрежет. Метнув быстрый взгляд назад, Строгов вдруг с ужасом обнаружил, что только что взорванные ворота вновь восстановились. Вместо выломанных створок из стен выползли новые, на вид ничуть не уступающие прежним. Они оттеснили громоздившиеся на полу стальные обломки и хищными зубастыми челюстями сомкнулись за спиной у легионеров. Путь к отступлению был отрезан.

– Ловушка! – вскричал Микульский.

– Нас сейчас сожжет и пепла не останется! – поддержал его Шредер.

Услышав эти слова, Хризик взвизгнул. Через мгновение оба нэйджала пулей кинулись к закрытой двери и в исступлении стали об нее биться.

– Луиза, попробуй! – выкрикнул Моришаль.

Девушка бросила винтовку и, выставив вперед обе руки, ударила. Невидимый ураган лишь заставил огромные красные глаза моргнуть, однако через мгновение они уже вновь горели своим свирепым кровожадным сиянием.

– Огонь по ободу! – вскричал Рутов. – Георг, давай!

Слова Алексея утонули в грохоте очередей. Плазменные пули буквально вспороли бетон стен. Одна из них угодила в неуклонно наползающее стальное кольцо. Обруч лопнул и тут же, полностью отделившись от стены, свернулся в плотную спираль. Стальная змея еще висела в воздухе, когда ее нагнал второй огненный диск. В доли секунды от поврежденного устройства не осталось и следа. Но его место занял другой, точно такой же безжалостный убийца. Самое страшное, что одновременно со всем этим в глубине туннеля вспыхнули новые багровые огни.

– Держите их, сколько сможете! – Строгов резко развернулся к лежащему на платформе стальному цилиндру. – Огюст, помогай!

Под аккомпанемент остервенелой пальбы офицеры одну за другой срывали панели защитного кожуха. В считаные секунды металл исчез, открывая взгляду бесчисленные витки толстой медной обмотки, глубоко утопленные в толще прозрачного полимера.

– Мы не можем их удержать! Лазеры приближаются! Пятнадцать метров! – прокричал Рутов.

– Готово! Отходим! Все назад!

Строгов поблагодарил бога за идею активировать генератор заранее. Индикаторы всех систем горели обнадеживающими зелеными огоньками. Оставалось лишь настроить таймер и нажать пусковую кнопку.

Три секунды – это время Мастер выставил, не задумываясь. Именно столько потребуется ему, чтобы дотащить Рутова со Шредером до безопасной зоны. Ну, что ж, Господи, помоги! Строгов вдавил большую квадратную кнопку и, отпрыгнув от платформы, крепко схватил двух отступающих корсиканцев.

«Один», – он мысленно отсчитал первую из отведенных секунд. Как это было уже не раз, Строгов вновь ощутил себя погруженным в мир полного временно́го коллапса, в котором замерли приклеившиеся к двери нэйджалы, зависли в воздухе падающие у их ног Микульский, Моришаль и Луиза, всего в нескольких метрах позади споткнулся и остановился смертоносный лазерный наждак. Единственное, что продолжало двигаться, это был он сам – Великий Мастер, а вслед за ним, словно две серые бестелесные тени, летели оба «головореза».

«Два», – когда они преодолели половину пути, в голове Николая вновь перещелкнул воображаемый счетчик. Быстрее, надо поднажать! Строгову показалось, что сделано всего несколько шагов, однако на самом деле он промчался около двадцати метров.

Накрывая собой тела своих друзей, он мысленно досчитал: «Три». Вот сейчас!

Сзади полыхнула яркая вспышка, а следом за ней пришел грохот и пропитанная смрадом сгоревшей взрывчатки обжигающе горячая ударная волна. Она сорвала людей с пола, покатила и основательно припечатала к толстой стальной переборке. А впрочем, все это было уже потом… после того, как мир погрузился в густой непроницаемый мрак.

Марк Грабовский справился с болью. Он раздавил, расплющил, перемолол ее и вышвырнул прочь из своей головы. Это оказалось неправдоподобно легко. Морунг ударил и сразу же отпустил. Странно. Непонятно. Неужели разведчик ошибся? Но нет, не может быть. Это был именно морунг… точно морунг! Марк уже не первый раз чувствовал эту жуткую, выжигающую мозг боль и поэтому сразу узнал ее. Звезда Нума притаилась где-то поблизости, выждала момент и напала. Напала на него и на отца… Отец! Пошатываясь, лейтенант поплелся сквозь красноватый сумрак. Он шел туда, где еще мгновение назад стоял его старик.

Черт побери, но почему же вдруг стало так темно! Аппаратура лаборатории, все и без того чахлое освещение – все вырубилось в один момент. Казалось, что электрические цепи издохли, не выдержав мучений, что на них тоже подействовала лютая ненависть, которую излучала страшная черная звезда.

Если бы не призрачный свет красных аварийных ламп, Грабовский рисковал заплутать здесь надолго. Он мог потеряться в лабиринте огромных сюрреалистических резервуаров и безмолвных, мертвых теперь лабораторных машин. Но аварийка… аварийка позволила Марку видеть. Плохо, нечетко, расплывчато, но все же видеть. Именно благодаря ей лейтенант смог различить те два высоких, похожих на телефонные будки компьютерных терминала. Там, между ними, всего мгновение назад стоял его отец.

Все те бесконечно долгие секунды, которые лейтенант затратил на преодоление двадцати метров лабораторных катакомб, в его воспаленном и растерзанном мозгу вертелись слова отца, сказанные за миг до атаки морунга. Вернее, это были не сами слова, это было ощущение от этих слов. Отец нес какую-то бессмыслицу, какой-то бред. Подавленный смертью Жереса, ошарашенный неожиданной встречей с отцом, Марк не запомнил и четверти всего сказанного. Однако и той малой части, которая все-таки дошла до его сознания, с лихвой хватило, чтобы понять – отец не в себе, отец болен. Но ничего, сейчас Марк отыщет его, поможет, вытянет из этого проклятого места, и все будет хорошо, все будет, как прежде.