Путь под лазурным небом - Александр Панютин

слушала нас. У нас с Дадли и Гермионой родни в магическом мире вовсе не было, поэтому… Я захотел удариться лицом о ладонь. У меня то они, как раз таки, были.

— Точно! — воскликнул я громче, чем следовало и заработал строгий взгляд от мадам Пинс. — Я знаю, к кому можно обратиться.

— Ты уверен, что леди Блэк ответит тебе? — спросила Дафна, сразу же поняв, о ком идёт речь.

— Леди Блэк? — Драко выглядел удивлённым. — Ты хочешь написать ей? Не знаю, хорошая ли это идея…

— Я думаю, попробовать стоит.

Дадли тоже понял, о ком я говорил, а вот Гермиона и Невилл сидели с ничего не понимающими лицами. Я же просто достал чистый лист и принялся писать письмо: «Дорогая бабушка Кассиопея,..»

***

В этом году зима выдалась снежной не только для Шотландии, но и для Англии. Но если хмурое небо над Хогвартсом только ещё больше давило на умы его обитателей, то в Литтл-Уингинге дарило радость. Дети и редкие взрослые, не зная никаких забот, с весёлыми улыбками носились по широким улочкам маленького городка. Играли в снежки, лепили снеговиков и даже пытались возводить снежные крепости. Я и сам поддался этой сказочной атмосфере Рождества, вдоволь набегавшись под градом снежков с местной ребятнёй и сейчас отогревался в своей комнате, попутно записывая поздравления.

Последнее письмо было готово и я, свернув сложенный лист в тонкую трубочку, засунул его в специальный футляр. Так я был точно уверен, что письмо достигнет адресата в целостности и сохранности, не размокнув при перелёте. Существовали специальные чары, защищающие письма от погодных условий, но я их не знал, да и колдовать несовершеннолетним за пределами Хогвартса или иных волшебных мест запрещено. Я потянулся к маленькой коробочке с подарком и ойкнул, когда ворон легонько клюнул меня в ладонь.

— Ну что ты, Бран, — я погладил птицу и достал специальное лакомство, которое он моментально слопал.

Гордый ворон из вымершего вида был совсем не рад заниматься той работой, для которой и был предназначен. Шутка ли, но почтовая птица не любила разносить письма. Вот только выбора у него не было. Недовольство птицы приходилось закармливать лакомствами, из-за чего только за сегодня их запас уменьшился наполовину.

В такие моменты я даже слегка жалел, что не купил обычную сову, но быстро такие мысли прогонял. Были у Брана плюсы, которые у его собратьев-почтальонов отсутствовали. По сравнению с волшебными совами, выведенными только для одной цели, ворон практически не требовал ухода и средств на его содержание уходил самый минимум. Большую часть времени он находился вне клетки, свободно паря в округе и даже пропитание мог раздобыть себе сам. Когда же мне нужно было отправить письмо, он будто чувствовал что-то и оказывался рядом, сверля меня недовольным взглядом. Совы же, на примере птицы Дадли, были безынициативны, если это слово можно было употребить в данном контексте. Большую часть своего времени они предпочитали проводить в клетке или совятне. Даже охотиться совы не умели, ведь инстинкт хищника был подавлен. Я даже знаю случай, когда сыч одного из гриффиндорцев умер от голода, потому что тот на летних каникулах оставил его дома. В совятне, специально сооружённой для него.

— Ну, вперёд, — я открыл окно и Бран, с какой-то безнадёгой в глазах, вылетел на улицу.

Крик тётушки оповестил о готовом обеде и я, прибрав письменные принадлежности в сумку, поспешил вниз. На кухне собралась вся семья помимо Вернона. Дядя к концу года работал практически без выходных и часто задерживался, но сегодня обещал быть дома к шести и встретить праздник с нами. Маленькая Лили, с усердием стучащая по своему столику для кормления, при виде меня заулыбалась и что-то залепетала.

Рядом с сестрой мне становилось спокойно. Все заботы и проблемы исчезали, будто бы их и не было никогда. Для меня она превратилась в светлый лучик, который заглядывал в мою душу и согревал ее своим теплом. Казалось, я жил только ради того, чтобы видеть, каким светлым и чистым становится ее лицо, когда она улыбается. Каждый день каникул рядом с сестрой был для меня настоящим праздником. Иногда мне казалось, что все эти чувства будто наваждение, насланное магией. Или же я действительно так сильно привязался к Лили, что ощущалось это чем-то нездоровым. Возможно, так давало о себе знать то чувство одиночества, что я нередко испытывал ещё в прошлой жизни и до момента моего пробуждения.

Всё чаще я задумывался о том, кем Лили станет в будущем. Станет ли она волшебницей или нет, было не так уж и важно. Несмотря на исход, мы с Дадли пообещали друг другу, что сделаем для неё всё, что в наших. И обязательно оградим от тех проблем, которые могут свалиться на неё просто потому, что она моя кузина.

— Патрик скоро подъедет, — уведомила меня Петуния. — Ты уверен, что тебе стоит ехать? — в её голосе проскользнули неуверенность и беспокойство.

Ответ от Кассиопеи пришёл утром, в день отправления домой. Многого я не ожидал, но всё же надеялся, что хоть какую-нибудь информацию она прислать сможет. В случае же, если она откажется, сильно я не расстроился бы. Вот только содержимое письма меня удивило. Вместо ответа она предложила встретиться лично. Причин отказываться я не видел, примерно представляя причину. Даже дата, назначенная на Рождество, меня не смутила. Вечером я, так или иначе, уже буду дома в кругу семьи отмечать праздник.

По приезду я сразу же поговорил с Верноном и расстроился, когда он отказался, сославшись на работу. Но он пообещал поговорить со своим другом. Патрик Маклей, к моему счастью, действительно согласился отвезти меня в Лондон, а уже обратно меня заберёт Вернон. Единственное, на что я надеялся, так это на то, что дядю никто не задержит на работе.

Беспокойство Петунии мне тоже было понятно. О происходящем в школе мы, конечно же, не стали упоминать. Как и том, чем мы с Дадли занимаемся. Предложение о встрече от Кассиопеи я переложил целиком и полностью на её прихоти, утаив истинную причину. Тётушка в общих чертах знала о Блэках, в том числе и о том, что у них на меня были некие планы. Даже то, что бабушку я выставлял исключительно в положительном свете, никак не помогало. Пришлось целый вечер уговаривать ей, настаивая на том,