Блистательная Эллада - Константин Владиславович Рыжов

обнаружил маленького царевича живым и здоровым. «Даже дикие звери не тронули бедняжку! — сказал он себе. — Неужели я буду более жестоким, чем они?» Он положил ребенка в котомку, принес к себе домой и стал воспитывать вместе с собственными детьми.

Мальчику дали имя Парис (по-фригийски это значит «борец») и он его, право, заслужил. Уже в детстве сын Приама выделялся умом и красотой. Сделавшись старше, он всех сверстников превзошел силой и отвагой. Однажды на царское стадо напала шайка похитителей. Они думали легко завладеть добычей, но сильно просчитались. Парис храбро вступил в схватку, одних разбойников избил до полусмерти, других связал и отдал стражникам. После этого подвига Париса прозвали Александром («защитником мужей»). Наблюдая за своим воспитанником, Агелай с гордостью говорил: «Погодите! Этот славный юноша еще себя покажет!» И он оказался прав! Вскоре имя Париса стало известно не только всем грекам, но даже бессмертным олимпийцам. С чего бы это? — спросите вы. А вот послушайте!

Гера, Афина и Афродита после свадьбы Пелея совсем лишились сна и аппетита. Уж очень хотелось им узнать, кто из них самая красивая. Каждый день богини приступали к Зевсу, требуя рассудить их спор. Громовержец, предвидевший, что это дело кончиться крупной ссорой, долго отнекивался и отговаривался, но в конце концов должен был уступить их домогательствам.

— Ладно! — сказал он. — Раз вы настаиваете, я, так уж и быть, исполню ваше желание! Отправляйтесь в Троаду, разыщите там царского пастуха по имени Парис и попросите его стать вашим судьей

— Охота тебе отправлять нас в такую даль! — проворчала недовольная Гера.

— В самом деле, — поддержала ее Афина. — Если ты не нашел для такого деликатного дела ни одного бога и решил поручить его смертному, то пусть это будет, по крайней мере, грек, а не варвар!

— Ты глубоко не права, — возразил Зевс. — Парис — как раз тот, кто вам нужен!

— Почему ты так в этом уверен? — спросила Гера.

— У меня есть основания, — заверил Зевс. — Знайте, что люди в тех местах живут простые и развлекаются как умеют. Между прочим они придумали стравливать быков и с великим азартом следят за их боями. Наш доблестный сын Арес большой любитель этой потехи. Он частенько бывает в Троаде (под видом смертного, разумеется) и не раз говорил мне, что Парис лучший во всей Азии знаток бойцовых быков.

— Да ты просто смеешься над нами! — возмутилась Гера. — По-твоему, судить о нашей красоте и разбирать достоинства быков одно и тоже?

— А по мне пусть нас лучше рассудит пастух, чем какой-нибудь льстивый придворный! — заметила Афродита. — Он, по крайней мере, не будет юлить и честно скажет, как все есть на самом деле.

— Ты говоришь правильно, дочка, — улыбнулся Громовержец. — Парис юноша необразованный, но совсем неглупый. А если он вам не нравится, то управляйтесь сами как знаете. Другого судьи у меня для вас нет.

Пришлось Гере и Афине подчиниться. Принарядившись, богини отправились в путь и внезапно явились перед Парисом, который пас коров на вершине Иды.

— Юноша! — сказала Гера. — Знай, что мы три блаженные небожительницы, а ты избран самим Зевсом быть судьей в очень важном деле. Выбери среди нас самую прекрасную и вручи ей яблоко.

— Это немыслимо! — отвечал сын Приама. — Вы все одинаково прекрасны.

— Такой ответ нас ни в коей мере не устроит! — возразила Афина. — Если тебе трудно решить сразу, мы можем являться к тебе поочередно, а ты гляди повнимательнее.

Афина и Афродита отошли в сторону, а Гера, оставшись с глазу на глаз с судьей сказала:

— Юноша! По всему видно, что ты мечтаешь о высокой доле. Если назовешь меня прекраснейшей, я сделаю тебя царем Азии.

— Благодарю, госпожа, — отвечал Парис, — но эта честь для меня непомерно велика.

Отпустив Геру, он подозвал Афину и спросил, что она может ему предложить.

— Я могу сделать так, — отвечала дочь Зевса, — что ты будешь выходить победителем из всех битв и поединков.

— Это прекрасный дар, — согласился юноша, — но я не вижу смысла проводить всю жизнь в сражениях и драках.

Наконец подошла Афродита. Она лучше всех поняла душу Париса и потому пообещала ему то, отчего он никак не мог отказаться.

— Милый мальчик! — сказала она с нежной улыбкой, — если ты назовешь меня прекраснейшей, я сделаю так, что тебя полюбит самая обольстительная из смертных женщин. Ты понял, кого я имею в виду? Я говорю о Елене Троянской!

Услыхав эти слова, Парис весь покраснел от удовольствия.

— Неужели ты на самом деле сможешь это устроить? — спросил он.

— Клянусь священными водами реки Стикс! — поклялась Афродита. — Елена забудет свой дом, семью. Она оставит мужа, бросит дочь и устремиться вслед за тобой, туда, куда ты скажешь. И это случиться также верно, как верно то, что день сменяет ночь!

— Тогда, — воскликнул сын Приама, — я признаю прекраснейшей тебя!

И он вручил Афродите заветное яблоко. Знай в ту пору Парис, к каким бедам приведет его решение, он, возможно, действовал бы более осмотрительно. Нечего и говорить, что Гера и Афина с тех пор сильно его возненавидели. Это, впрочем, было еще не самое страшное. Беда заключалась в том, что свою нелюбовь к Парису богини перенесли на всех троянцев и сделались с тех пор их злейшими врагами.

3. Парис и Елена

Каждый год Приам устраивал пышные погребальные игры в память о своем втором сыне. Он ведь был уверен, что тот погиб. Победитель получал в награду лучшего быка из царских стад. Когда приблизилось время очередных состязаний, царские слуги как обычно пришли к Агелаю и потребовали:

— Дай нам вон того быка! Он крупнее всех остальных и будет хорошим призом для победителя.

— Батюшка! — сказал Парис. — Мы не можем отдать этого быка. Это наш лучший боец! Ему нет равных во всей Азии.

— Ты говори да не заговаривайся! — отвечали ему слуги. — Бык принадлежит царю, и он сам решает, как ему с ним поступить.

Когда быка увели, Парис в негодовании топнул ногой.

— Остынь, сынок, — посоветовал Агелай. — Помни, что ты всего лишь пастух, приставленный к чужому стаду.

— Я не могу смириться с тем, что мой лучший бык пойдет на забаву какому-то бездельнику! — возмущенно проговорил Парис. — И знаешь, как я поступлю? Я отправлюсь в Трою, приму участие в играх и сам получу его как награду. Агелай пытался отговорить своего воспитанника от этого замысла, но тот стоял на своем. В конце концов старик решил отправиться с ним в город. Он боялся, что горячий Парис попадет в какую-нибудь неприятную историю.

На игры съехались атлеты,