Мафиози и его Одержимость. Часть 2 - Джеймс Лайла

Брови женщины поползли вверх, а затем она медленно покачала головой. — Валери? Вы имеете в виду Валери Блэкуэлл?

Я кивнул, теперь в меня закралось сомнение. Выражение ее лица мне не понравилось. — Я друг семьи Блэкуэлл. Меня долго не было в стране, и я только что вернулся. Мы потеряли связь, но я хотел бы посмотреть, как у нее дела.

Губы пожилой женщины приоткрылись в шоке, и кровь отхлынула от ее лица. Я встретился с ней взглядом, удерживая ее сосредоточенной и заземленной на месте. Она с трудом сглотнула, ее лицо стало бледнее, почти призрачно-белым. Какого хрена?

— Вы не знаете? — выдохнула она.

Я сделал шаг вперед. — Знаю что? Что случилось?

Она оглянулась через плечо, а когда снова посмотрела на меня, ее глаза блестели от слез. Она наклонилась ближе, словно собираясь прошептать секрет. — Дом сгорел семь лет назад. Никто не выжил.

Я попятился назад, ее слова эхом отдавались в моих ушах. Это было оглушительно, и кровь бешено побежала по моим венам. — Что?

Она серьезно кивнула. — Они все были заперты внутри. Дом сгорел дотла. Выживших не было. Это была такая трагедия. Вся община была потрясена этим. Так внезапно, так быстро. Погибли четыре человека.

В горле у меня пересохло, а язык отяжелел. Я не мог говорить. Как такое вообще возможно? Валери сказала, что у Валентина были фотографии ее сестры, которая росла на протяжении многих лет. Это было единственное, что помогало ей выживать, несмотря на все дерьмо, которое Валентин бросал в нее.

Женщина восприняла мое молчание как разрешение продолжать говорить. — Вы говорите, что дружили с Валери, верно? Мне так жаль, дорогой. У нее было такое блестящее будущее, и она была милой девушкой. Валери была подругой моей дочери. Они обе были балеринами в Академии. Ее смерть… — она поперхнулась словами и замолчала. — …так трагична.

Я замер на крыльце, растерянный и потрясенный до глубины души. Она похлопала меня по руке, сочувствие и жалость были написаны на ее лице. — Ты не хочешь войти? Может быть, на чашечку кофе. Вы, должно быть, проделали долгий путь. Я глубоко сожалею о том, что сообщила вам эту новость. Пожалуйста, входите.

Сделав шаг назад, я покачал головой. Ее рука снова упала. — Нет, спасибо, — пробормотал я. Мой пристальный взгляд изучал дом, и я понял, что он выглядел новым, недавно построенным вновь, в то время как все другие дома на той же улице выглядели на пару десятков лет старее.

Ох черт. Не может быть, черт возьми.

Я потер рукой бородатое лицо и повернулся, чтобы уйти из дома. Женщина окликнула меня, но я не обернулся.

Мои руки сжались в кулаки, костяшки пальцев болели от напряжения. Я боролся с желанием сбить что — нибудь-кого-нибудь-с ног. Но человек, которого я хотел видеть истекающим кровью, был уже мертв. От моих собственных рук.

Должно быть, это Валентин спалил дом. Другого логического объяснения не было. Теперь все обрело смысл. Отец Валери задолжал ему денег. Валери была долгом, который Валентин забрал, когда ее отец не смог вернуть все деньги. Она была побочным ущербом. Валентин получил то, что хотел, но ведь он Солоник. Лживый человек. Непрощающий человек.

Семья Валери считала, что долг был выплачен. Жизнь их дочери за деньги, которые они задолжали. Наверное, они думали, что все прощено. Но такие люди, как Валентин, не так легко прощают и забывают.

Поэтому он убил остальных членов семьи. Это была легкая работа для него. Он уничтожил все шансы на то, что Валери снова вернется к нормальной жизни.

Давление в моей груди стало мучительным, и мне почти казалось, что моя грудная клетка сжимается вокруг моих легких, я задыхался.

Валентин сфабриковал ложь, чтобы держать Валери в клетке. Она думала, что каким-то образом защищает свою семью, свою сестру от гнева Солоника. Но она была всего лишь жертвой изощренной игры жизни и смерти.

Ее жизнь была долгим уроком опасности, горя и боли. Теперь моя обязанность-изменить это. Чтобы защитить ее. Даже если бы мне пришлось солгать, чтобы дать ей ложное чувство надежды, я бы солгал.

Она так много потеряла, а я дал клятву. Отныне в ее жизни будет только хорошее. Было так много всего, что можно было вынести, и я знал…Валери достигла конца своей веревки. Пока я рядом с ней, я буду защищать ее от любой боли.

Валери скользнула ближе ко мне, ее тело прижалось ко мне. Ее мягкость против твердости моего тела. Она идеально вписалась в изгиб моих рук и уткнулась головой мне в грудь. Я почувствовал, как она вдохнула и выдохнула. Я сделал то же самое, уловив ее сладкий запах. Это успокоило мой разум.

Я никогда не говорил, что я хороший человек, никогда не обещал принимать правильные решения.

Может, это было неправильно…может, потом будет больно. Может быть, я лгал ценой потери ее в будущем.

Но сейчас я спасу ее от страданий, которые она перенесет, если узнает правду.

Валери

— А Алессио не рассердится, что ты ушла без охраны? — небрежно спросила я, когда мы вышли из черного Рейндж Ровера.

Айла раздраженно закатила глаза, а Мэдди громко рассмеялась. — Рассердится? Он будет в ярости, — объявила Мэдди.

Ох, черт. Это звучало не очень хорошо.

Я знала, что Виктор бесконечно беспокоится о моей безопасности, но он не накладывал на меня никаких ограничений. Он сказал, что я могу пойти куда угодно, только не одна. За последние несколько недель я поняла, насколько параноиками были Иваншовы. Алессио не позволял Айле выходить за ворота без телохранителей. Это не было контролем, но на самом деле довольно мило видеть, как сильно он заботится о своей жене.

Кто бы мог подумать, что такие мужчины, как Иваншовы, могут превратиться в лужу кашицы у ног своих женщин?

При этой мысли мне пришлось подавить смешок. Айла схватила меня за руку и потянула вперед. — Не беспокойся об этом. Замужество веселее, когда ты время от времени ведешь себя как ребенок. Я научилась этому очень быстро, и мне нравится держать Алессио в напряжении.

Мы переступили через бордюр, и я уставилась на магазин передо мной. Ангельское Кофе.

— Ta-дa. Мой юбилейный подарок от Алессио. Прошел год с тех пор, как мы открылись.

— Мне не нужно зарабатывать на жизнь. Кредитная карта, которую дал мне Алессио, безгранична, и я почти уверена, что у нас достаточно денег, чтобы продержаться еще три поколения. Но Алессио подумал, что, может быть, мне нужно что-то свое. Что-то, что заставило бы меня чувствовать себя независимой. Когда я стала его женой, он пообещал мне весь мир, а также поклялся, что позволит мне расправить крылья. Алессио не хотел, чтобы я чувствовала себя запертой в нашем поместье. Поэтому он дал мне вот это. Я деловая женщина и гордая владелица Ангельского Кофе.