Ее темное желание. Царство теней. Книга 1 - Дженнифер Бенкау

На нем были тяжелые сапоги, черные штаны и такой же черный мовлэ, украшенный вышивкой в виде алых языков пламени, тот самый запрещенный кеппоханский жилет, покрывавший только плечи. Там, где раньше его руку у плеча перехватывала грязная повязка, теперь красовались медные браслеты. На предплечье и на пальцах тоже были медные украшения. Его гладко причесанные волосы блестели, в них словно бы проглядывали алые пряди. То, как выглядело его лицо, сводило меня с ума. Я слышала, что кеппоханцы перед тем, как отправиться в бой, раскрашивали лица, как первобытные люди. Сейчас он этого делать не стал – только глаза были тонко обведены черным, из-за чего их синева словно холодно светилась. Но ярче всего сияла его улыбка. Это была дьявольская улыбка, насмешка над реакцией придворных, которые, казалось, не могли определиться, то ли сходить по нему с ума, то ли вышвырнуть из замка.

– Да, действительно очень незаметно на общем фоне, – иронически прокомментировала Вика, закатив глаза, а затем толкнула к зеркалу Йеро.

Быстро и без лишнего шума его доспехи со следами бессчетных битв превратились в новые, чистые, из светло-коричневой кожи и без каких-либо украшений.

Каэ тем временем пошепталась с Викой и второй раз подошла к зеркалу. Она закрыла глаза, и на ней появилось платье, светящееся, словно голубое небо.

Теперь оставалась только я. Встав перед зеркалом, я с испугом увидела, какой бледной, израненной и потрепанной я выгляжу. Быстро закрыв глаза, я подумала о своем зеленом платье, которое надевала на последний бал в замке своего отца, и попыталась точно увидеть его внутренним взором, вспомнить о том, как ткань стекала по моей коже. Я помнила это платье так же хорошо, как линии на своих ладонях. Но совершенно непроизвольно в памяти возникали и другие картины; я не знала, откуда они брались, потому что ничего подобного я никогда раньше не видела и уж точно не носила.

Открыв глаза, я удивленно ахнула. На мне было черное, как вороново крыло, платье, с открытыми плечами и разрезом до бедра. Волосы были туго уложены и закреплены темно-красной лентой. Того же цвета были и мои высокие сапоги, и изнанка юбки, которая, как и мои голые ноги, была видна при каждом шаге.

Аларик уставился на меня открыв рот, что, к моему облегчению, сделало его вид менее впечатляющим.

– Заглянуть бы в твои мысли, – произнес он.

Именно в этом и заключалась проблема. Все это возникло не из моих мыслей. Несомненно, выглядело это впечатляюще, но к моим желаниям это не имело отношения.

Что-то шевельнулось у моей шеи, и, когда я коснулась ее, мое замешательство отчасти сменилось облегчением. Потому что ко мне вернулся мой камень. Как и раньше, он висел у меня на шее, словно никогда не исчезал, и излучал покалывающую, светящуюся красным магию.

– Я что-то неправильно поняла, когда мы договорились, что нужно меньше привлекать внимания? – удивленно спросила Вика, оглядывая меня. – Выглядите преступно хорошо. Вы… оба, – добавила она, взглянув на Аларика. По крайней мере, если Аларик сможет держать себя в руках и не нести чушь. Но мы и правда хотим привлечь к себе внимание всего дворца, полного зачарованных дэмов?

– Будем искать наш путь, – тихо сказала я вместо ответа, потому что объяснений у меня все равно не было. У этого дворца, должно быть, имелись свои желания, и я сомневалась, что это хороший знак.

Йеро смахнул со своего мундира для верховой езды несуществующую пылинку.

– Ну что ж… тогда будем танцевать.

Мы пошли по полированным мраморным полам на звуки, которые привлекали нас, как и других, – к широко открытым дверям, по бокам которых стояли две высоких, худых дамы. Их лица были скрыты масками с длинными клювами, так что было непонятно, дэмы это или люди. От огней, которые отражались в разноцветных стеклянных скульптурах и светились всеми цветами радуги, сама комната как будто искрилась.

– Я не хочу туда, – прошептала Каэлайх, и одного взгляда было достаточно, чтобы ее понять: лица в масках пугали девочку, ей было страшно.

– Я лучше подожду вас здесь.

– Я останусь с тобой, – продолжила Вика. – Мы пока осмотримся. И немного поговорим, – добавила она с теплотой в голосе.

Я могла только догадываться, о чем, и благодарность переполняла мое сердце. Ведь еще несколько дней назад мы были для Каэлайх чужаками, а теперь внезапно стали ее единственными друзьями. Девочка ужасным образом потеряла единственного человека, который ее защищал. Меня утешало, что теперь о ней заботится Вика, и я хотела дать им возможность поговорить. Вика умела слушать лучше всех в мире.

– Тогда я тоже останусь с Викой и Каэ, – решил Йеро. – А Аларик пойдет с Лэйрой.

– Раз уж они оба так подходяще одеты, – пошутила Вика и толкнула меня в бок. Я коротко прижала ее к себе, а затем подтолкнула Аларика в зал.

– Это платье, – тихо сказала я, пока мы искали место среди танцующих. – С ним что-то не так. В нем я нервничаю, потому что… я желала себе вовсе не такое.

Наклонившись, он прошептал мне прямо в ухо:

– И я из-за него тоже чертовски нервничаю.

Его слова были едва слышны, но каждое из них словно нежно касалось уха. Это было ощущение, которое я давно себе не позволяла, и до этого момента я даже не знала, как сильно я по нему скучала.

Я неотвратимо прижалась к нему ближе, ощущая, как его жесткая грудь касается моей, как мои ладони охватывают его мускулистые руки. Звенящая, живая магия повсюду.

В этом дворце мысли трепетали, а нервные окончания воспринимали все в два раза интенсивнее.

– Может быть, это не такая уж хорошая идея была, танцевать, – пробормотала я.

Аларик тихо рассмеялся.

– У тебя есть идеи получше?

– К сожалению, нет.

– Какая удача. Идем.

И тогда мы отправились танцевать.

Музыканты, стоявшие на подиуме, играли не мелодии и песни, а воспоминания и мечты.

Мы с Алариком здесь как будто были единственными, и в то же время вокруг находилось множество людей. Другие танцевавшие казались нам пролетавшими мимо тенями, разноцветными пятнами праздничных одежд, завесой, за которой скрывались заботы, приведшие нас сюда. Все отступило на задний план, и для меня остался только он, а для него – только я. Мы были здесь – моя грудь касается его груди, моя рука в его руке, мое дыхание у его горла, его дыхание в моих волосах… – мы были в прошлом и будущем одновременно.

– Я видел это во сне, – прошептал Аларик, и его голос был частью мелодии, частью музыки. – Тысячу раз, каждую ночь.

– Ты должен был остаться со мной. – Ничего из того, через что нам пришлось пройти, не случилось бы, если бы он тогда остался со мной.

Он на мгновение закрыл глаза.

– Если бы я не ушел, я стал бы тебя недостоин. Я стал бы недостоин самого себя.