Тайная Миссия - Уильям Хорвуд

Через несколько минут они и вправду оказались на берегу потока. Он был шире того, через который они переправлялись во время бегства из Слопсайда, зато значительно более мелкий. Вода грозно бурлила, и казалось, что перейти через поток невозможно.

— Не теряйте веры! — крикнул Триффан.

— Идиотство! — пробурчал Смитхиллз.

— Безумие! — подал голос Спиндл.

— Нет, это и есть настоящее мужество! — отозвался Скинт.

— Пошли! — произнес Триффан, и они бросились в воду вместе.

Смитхиллз внимательно следил за каждым — он держался на воде лучше остальных. Грайки уже подходили к берегу. Беглецы боролись с течением: вода захлестывала их, лапы не доставали до дна; поток крутил, швырял, гудел в ушах; холодная вода попадала в рот, в легкие, не давала вздохнуть... Отчаянный рывок, скольжение. Задние лапы повисли в пустоте — и вот они уже на спасительном противоположном берегу. Спиндл выбрался последним: проворные когти Смитхиллза выловили его из потока.

— Смитхиллз и Скинт, спрячьтесь за чем-нибудь! Спиндл и я притворимся, что почти утонули, — быстро приказал Триффан...

Когда грайки высыпали к ручью, они увидели лишь двух мокрых, дрожащих кротов, лежащих наполовину в воде у противоположного берега и явно не способных к сопротивлению.

Уид прищурился и отдал приказ переправиться.

— Доставьте их сюда, но будьте начеку: притвориться обессилевшим — трюк, старый как мир! — предупредил он.

Два грайка немедленно спустились в воду чуть выше по течению, чтобы их отнесло к тому месту, где, тяжело дыша и стеная, лежали Спиндл с Триффаном. Двое других прошли по берегу еще некоторое расстояние и тоже начали переправляться. Триффан следил за ними испуганными глазами, всем своим видом показывая, что изранен и слишком обессилен, чтобы бежать...

— Их всего двое, — сказал Уид, идя навстречу Хенбейн. — Остальным удалось бежать. Слово все равно их настигнет.

— Приведите живыми. Я сама их казню, — отозвалась та.

Триффан исподволь внимательно следил за приближением грайков. Первые двое выбрались на берег и, едва держась на ногах после опасной переправы, начали подходить; вторая пара как раз пыталась вылезти на берег, когда Триффан, пошатываясь, поднялся на ноги. В следующее мгновение он оставил притворство и напал на преследователей с яростью и отвагой, ошеломившей тех, кто стоял на другом берегу. Он кликнул на помощь Смитхиллза и Скинта и одновременно вспрыгнул на спину ближайшего к нему грайка. Двух ударов и сильного толчка оказалось достаточно. Грайк полетел в ручей, и вода моментально окрасилась его кровью. Так же он расправился и с другим. Смитхиллз тем временем напал на вторую пару грайков. Одного из них убил Скинт, второй же обратился в бегство и кинулся в воду. Поток подхватил его. Грайк пытался найти хоть какую-то опору и вылезти обратно, но не тут то было: вода вскоре накрыла его с головой.

С противоположного берега новый отряд грайков кинулся в воду. Однако теперь Триффан с товарищами оказались в более выгодном положении: они расправлялись с нападавшими по очереди, не давали им вылезти на берег и сталкивали обратно в воду. Еще четверо утонули, прежде чем Хенбейн отдала приказ остановиться.

— Очевидно, Слово не желает, чтобы смерть настигла этого крота сейчас, — объявила она. — Сегодня Слово решило покарать неумелых гвардейцев. У него много способов наказывать провинившихся!

Все, в том числе и четверо беглецов с обагренными кровью грайков когтями, молчали, ожидая продолжения ее речи. Грайки со страхом взирали не столько на нее, сколько на Триффана.

Хенбейн не казалась обозленной; она смотрела на Триффана с явным интересом, и, как всегда наблюдательный, Спиндл впоследствии написал, что в прищуренных глазах Уида мелькнуло удивление, будто он заметил во взгляде своей госпожи нечто для себя неожиданное и нежелательное. Спиндл полагал, что это было уважение к достойному противнику, с которым ей приятно будет в конце концов расправиться.

Триффан смело встретил ее взгляд. Он словно видел Хенбейн впервые: солнце освещало ее гладкие бока, глаза светились темным светом, когти и плечи поражали мощью. Ее силуэт четко выделялся на фоне безоблачного синего неба.

— Откуда ты родом? — крикнула Хенбейн через шумящий поток.

— Из Семи Систем веду я свой род, — отозвался Триффан. Он не слышал своего голоса. Казалось, само Безмолвие вещало его устами. — И к ним я возвращусь.

— К чему ты стремишься?

— К тому, чтобы восславить Камень; к тому, чтобы исполнить миссию его и осуществить победу Камня над Словом; к тому, чтобы отомстить за смерть Босвелла не силою, но любовью.

— Ах да, Босвелл! Весьма достойный крот, этот ваш Босвелл!

Триффан услышал в ее голосе то, что желал услышать больше всего на свете: Босвелл еще жив! Сердце его забилось от счастья!

— Для тебя он все равно что мертв. Он там, где ни один крот и никакой Камень его не достанет.

Ее высокомерный тон не обманул Триффана. Босвелл не умер — это самое главное! Он не должен был умереть — теперь ему и это стало ясно. Триффан смотрел на Хенбейн и не испытывал уже никакого сердечного трепета: у нее не осталось над ним никакой власти.

— Откуда в тебе столько силы, крот? — почти ласково и с неподдельным интересом спросила Хенбейн. Уид недоуменно покосился на нее.

— От Камня, которому посвятил себя.

— Ты писец?

Триффан молча кивнул, а остальные подошли к нему и стали рядом, будто показывая, что теперь, когда то, о чем они прежде только догадывались, подтвердилось, они считают своим долгом подчиняться ему и защищать его всеми силами.

— При следующей нашей встрече я не допущу, чтобы ты ушел живым,— тихо проговорила Хенбейн.— А до той поры... до той поры всякий, кто заговорит с тобою, даст тебе кров и последует за тобою, будет вздернут за нос именем Слова. Ты — отщепенец, тебя будут гнать отовсюду; с этой минуты тебя больше нет. И никогда не будет тебе прощения, никогда не узнаешь ты покаяния. Я обрекаю тебя на пожизненное одиночество!

Триффан воздел обе лапы и тихо сказал:

— Камень да смилуется над тобою и твоим Словом. И да одарит Камень Босвелла Безмолвием своим!

Хенбейн вздыбилась, словно ослепленная нестерпимо ярким светом.

— Я не нуждаюсь в твоей милости! — пронзительно вскрикнула она. — Я не нуждаюсь в твоем Камне и в этом его Безмолвии!

За ее спиною в немом молчании замерли скрученные ветрами древние деревья Хэрроудауна.

— Может, придет