Я из Зоны. Небо без нас - Дмитрий Григоренко

– Я не хочу помирать, не хочу…

Я усмехнулся. Ружье дрожало, выводило восьмерки в тяжелом воздухе. Крыса трясло от страха и боли. Он опустил ствол чуть ниже, нацелив мне в живот.

– Они от меня отстанут? – уговаривал он сам себя. – Да, точно, отстанут. Займутся тобой, пусть тебя едят.

Его зрачки, расширенные до размера копейки, смотрели на меня и не видели. Страх заполонил его, заставлял творить глупости. Что ж, у каждого свой инстинкт самосохранения.

– Нет, без меня ты и дальше десяти метров не пройдешь, – спокойно сказал я. Где там собаки? Еще бегут или уже прыгает тварь мне на спину?

Я сделал шаг, ствол почти уперся мне в живот.

– Антон, не дури. Сам ты не…

Он нажал на спусковой крючок. На долю секунды, я резким движением убрал в сторону ствол, а сам отклонился вправо. Громко рявкнуло ружье. Ошметки куртки разлетелись по полю.

– Тупой, – произнес я со знакомой интонацией.

Выхватил ружье, переломил его. Дымящиеся патроны отлетели под дождь. Я повернулся спиной к Крысу. К нам неслась здоровая псина. Я видел ее желтые зубы, покореженное тело. Странно, руки у меня не тряслись. Я вытащил два патрона, вложил их в ствол. Клацнуло ружье.

– Не боись, солдатик, сейчас прорвемся, – пообещал я Крысу. Провел по разорванной куртке. Нет, на теле даже царапины не отыскалось, мимо выстрелил солдат. Только зацепил счастливый, бандитский куртяк. Где-то внутри меня, ярость требовала застрелить предателя, снести ему башку и, оставив собакам, ломануться на блокпост, который очень близко.

– Пр… Прости, – заикаясь, ответил Крыса.

– Должен будешь, – с улыбкой ответил я. И засунул между зубами патрон. Единственный патрон. Нащупал нож Унылого. Готов. Холодный дождь приятно струился по бороде, Небо устроило карнавал цветов, умелой хозяйкой выставило перед дорогим гостем самое лучшее.

Первым выстрелом я снес полголовы вожаку. Он уже собрался прыгать, но вместо этого рухнул на землю. Спасибо, Трофимыч, за науку в схроне!

Второй выстрел, и слепой пес с развороченной грудиной упал, задрыгал лапами в воздухе. Перелом ружья. Новые патроны. Я стрелял точно и четко. В упор. С каждым выстрелом, за себя, за Трофимыча, за трясущегося от страха Антона.

Еще двое, вместо теплого куска мяса, нашли смерть. Последний, то ли самый опытный, то ли доходяга, начал поскуливать. Он двигался к нам, не желая того, стараясь уйти в сторону.

Прозвучала автоматная очередь. Хлесткая, родимая. Собака забилась в агонии.

Я оглянулся, не веря своему счастью. На холме стоял чернявый прапор, Баранов и еще несколько бойцов. В полной амуниции, с автоматами.

Знакомый чернявый прапорщик посмотрел на Крыса и тут же толкнул Баранова:

– Чё? Проспорил, дурья башка? Меньше трех дней Новиков пробудет в Зоне, меньше трех… Берите их и бегом марш прятаться от Всплеска на блокпост!

Я вытер уголки рта.

– Ну что, дезертиры, с возвращением в часть, – произнес он с усмешкой.

Над моей головой клокотало Небо, довольное устроенным представлением от Кузьмы Новикова.

С лязгом открылась дверь в карцер. Я бросил под матрас веревку, которую крутил в руках. Хорошая, белого цвета и, главное, крепкая. Осторожно заглянул Баранов, не кидаюсь ли я на него с кулаками? Нет, сижу спокойно. Он недовольно поставил автомат на предохранитель.

– Встать, – приказал он вальяжно.

Я посмотрел ему в глаза. Порвать его, что ли, пополам? Баранов дернулся, как от удара током, сделал шаг назад. Открыл рот, но не издал ни звука. Я покрутил шеей, захрустели позвонки.

– Я встану – ты ляжешь, – ответил я ему.

Тот промолчал, пропуская солдатика с подносом. Тоненький, нескладный, наверняка из моего призыва, тот сосредоточенно смотрел на тарелку с жидким борщом и рисовой кашей, гордо именуемой пловом.

– Быстрей, – сказал ему Баранов.

Солдатик поставил поднос и, суетливо шурша берцами, метнулся из карцера.

Неужели и я такой перепуганный бродил по части? Я цыкнул, привлекая внимание Баранова, и сказал:

– Свободен.

Баранов взялся за ручку.

– Из того что, я слышал, тебе лучше сразу вены вскрыть, – протявкал он и тут же лязгнули двери.

Хорошо. Мокрая от пота футболка липла к телу. Я пододвинул поднос к стене, проверил, качественно ли стоит. Легко скинул берцы, благо шнурки у меня забрали. Шнурки забрали, а веревку специально оставили под кроватью. Ничего, я отыскал ей достойное применение.

После сгибания и разгибания рук в упоре лежа наступил и ее черед. Веревка, с узелками на конце, превратилась в скакалку. Триста прыжков. Ребра ныли, просили прекратить пытки. Я не обращал внимания. Время на отговорки осталось в прошлом. Я помнил, как не мог завалить тщедушного урку. Помнил про блокнот, ради информации в котором погибло столько людей. Помнил, как советовали Трофимыч и Дельный – думай.

Пора меняться. Меняться в лучшую сторону.

Я остановился на цифре пятьсот. Бросил самодельную скакалку, посмотрел в небесную синеву. Умытое после Всплеска, оно сияло от счастья. Что ж, я пока прочно стоял на земле и не торопился на небо.

Весна 2015-26.08.2015