Желание быть городом. Итальянский травелог эпохи Твиттера в шести частях и тридцати пяти городах - Дмитрий Бавильский

Во всех предыдущих городах (далее следует список топонимов, старающийся уместиться на странице), законсервировавшихся на пиках развития и роста, история (страны или культуры) была делом решенным, законченным и оттого отделенным от повседневной жизни и отданным на откуп пришельцам. В Болонье история все еще творима, она сплетается с палаццо и базиликами, оккупированными реалом, и вываливается через витрины дорогих магазинов, занявших средневековые дворцы, к ногам велосипедистов и гастарбайтеров.

Болонья, может, и гордится памятниками, но не выставляет ценности напоказ: существуют они с ней в странном (или, напротив, не странном) симбиозе, растекающемся в обе стороны – не только в прошлое, но и в будущее.

Возможно, оттого, что столица здорового региона. Может быть, потому, что большой университет (конечно, я уже забрел в его главный корпус, украшенный скульптурами и барочными плафонами, погулял по бесконечным портикам студенческих кварталов), может быть, витальной силы тут переизбыток, но вот, например, на улицах появились резкие запахи, которые были слабыми или же вовсе отсутствовали в Сиене и в Пизе, в Урбино или в Перудже.

Причем я не о калийных солях из подворотни. Прохожие пользуются парфюмами, возле газетного киоска остро пахнет газетный лист132, много курят ароматных сигарилл (справедливости ради надо вспомнить, что пару раз в Тоскане, в анклавах молодежного обитания, пахло травкой), бензином, палой травой, лежалыми арабскими тканями, тусклыми колониальными пряностями.

Или же все дело в бесконечных галереях, которыми окружены улицы центра (не только центра, где они уже не арочные, но, по-современному, прямоугольные?) и которые не дают ароматам растечься по округе, но держат их, настаивают и дают попользоваться другим?

В Болонье я живу в странном месте, перпендикулярно улице Палладио, на первом этаже неформатного особняка.

Всюду расставлены скульптуры на специально подсвечиваемых подставках. Над артистическим образом дома изрядно потрудилась хозяйка Клаудия – выпускница местного факультета туризма, знающая, как потрафить приезжему любой степени взыскательности (оставить побольше продуктов на завтрак + жидкое вербеновое мыло в душе). Клава, если по-русски, объяснил я ей, улыбчивой, небольшого росточка, из-за ровной челки и темных очков напоминающей японку с ямочками на щеках. Она не поняла.

Клава живет на втором этаже, а на первом раньше, видимо, был гараж или даже конюшня – в помещениях мало окон, но много дверей и есть внутренний дворик, перекрытый стеклом, превращенный таким образом в зимний сад.

С этим Airbnb каждый раз выходит натуральная Вавилонская лотерея, совсем по Борхесу, – то оказываешься под Сиеной практически в лесу, то в Перудже у крайне левой интеллектуалки, как из фильмов Антониони.

Соответственно каждый раз меняются правила игры и жизни, к которым нужно подключаться заново – где-то использовать машину, где-то ходить пешком: в Сиене я купил у администратора кемпинга билетики на автобус, да так их и не использовал, нашел дорогу и по ней попадал в исторический центр быстрее автобуса, наворачивающего большие круги по окоему.

Раньше я думал, что важна близость к достопримечательностям и городской инфраструктуре, однако, попав в сложные бытовые ситуации в Урбино, где вечером пришлось в последнюю минуту бронировать первый подвернувшийся отель, или под Сиеной, когда в жилище не оказалось кухни, я стал ценить качество штаб-квартиры. Здесь можно приземлить задницу, отдышаться, привести в порядок себя и свои записи.

Причем комфортабельность апартаментов возрастает, удаляясь от исторического центра. Тем гуще завтраки и ощутимее старания очередной Клаудии. Совсем как у Карцева с Ильченко – вчера были по три и много, сегодня по пять, но очень большие. Снова и снова приходится делать выбор и чередовать приятное с полезным, пытаясь из бесполезного тоже извлечь максимум пользы и смысла.

Все эти аркады центра, продлевающие друг друга, и многочисленные галереи, окружающие торговые улицы скобками да кавычками, главный архитектурный специалитет Болоньи, показались мне клуатрами, размотанными в прямые линии после того, как в районе университета я увидел один такой старинный монастырский дворик, включенный в систему портиков, пробегающих мимо. Будто бы разомкнутый вовне.

Город, словно бы нарочно созданный для бесцельных блужданий при любой погоде (одна галерея заканчивается, и кров тут же подхватывает соседняя), что тоже может быть стратегией понимания Болоньи133.

Но если у путника есть конкретная цель (цели), лучше держаться от путаницы этих втягивающих в себя аркад подальше – после хрестоматийных городков Умбрии, Марке и даже Тосканы Болонья кажется огромной, перенаселенной, вот примерно как Москва, в которой тоже нужно иметь четкий план – слишком уж столичные достопримечательности и институции разнесены по территории.

Всегда есть некоторая предвзятость в отношении «городов выходного дня», на которые путеводитель отводит пару столбцов или даже абзацев, а я, соответственно, от нескольких часов до одного светового дня, ну или на «до» и «после» сиесты, но со столицами и «крупными промышленными и культурными центрами» предчувствия почти всегда обманывают. Можно забегать вперед, предвкушая атмосферу или отдельные детали городской машинерии, но не размеры этих священных чудовищ. Столицы всегда вещь в себе гораздо в большей степени, чем города, выставленные напоказ и заточенные под паломников средневековой логистикой.

Болонья оказалась здоровенным куском, который даже в рот не лезет – может быть, это только пока, так как в первые дни жизни на новом месте я ловлю себя на растерянности, когда не знаешь, с какой стороны подступиться к очередному опыту очередного города.

Постоянная смена обстоятельств и непредсказуемость тренируют иммунитет воспринимательной машинки. Хотя если брать Болонью, то очевидно – святой Петроний вел меня сюда из Пизы, целенаправленно подготавливая к засилью галерей многочисленными тоннелями трассы А1, в которых светло и вроде бы даже не тесно, но все равно немного не по себе.

Эти вытянутые территории утомляют. Несколько раз ловил себя на желании поскорее увидеть «свет в конце тоннеля». И если на улицах так много аркад, значит, где-то поблизости от них обязательно должны проступить на карте обширные парки – необходимость в них многократно возрастает из-за сжатия воздуха внутри крытых площадок и сугубо каменных площадей.

В средневековом городе почти всегда не слишком хорошо с зеленью, камни (может быть, за исключением Лукки и отчасти Перуджи) здесь важнее. У растительности всегда есть склоны холмов, обороняющих центры вместе со стенами (у кого мощней, тот и выиграл). Поэтому в Болонье следует вторым делом искать сады и скверы.