Предел невозможного - Алексей Фомичев
Шрифт:
Интервал:
Кажется, время увещеваний и уговоров прошло. Это уже слова не взбешенной девчонки, а действительно сотрудника. Меня она не послушает, сделает по-своему. Но от этого легче не станет. Так или иначе поедет на передовую. А передовая у нас сейчас — район Уштобера. Где в окружении бьются бойцы гарнизона и волонтерского отряда. И куда ушла резервная группа Щедрова. В лучшем случае Милена застрянет на полпути. В худшем — влетит в объятия противника. И тогда… Об этом лучше не думать.
— Милена, я тебя прошу, — предпринял я последнюю попытку. — Подумай еще раз. Не надо делать глупостей. Не надо рисковать.
— Глупостей? — Глаза Милены потемнели. — Глупостей. Прости, Артур, но ты сам сказал глупость. Не надо так. Я поеду.
Все. Мирный вариант отпал. Остался другой. И он может привести к серьезной ссоре между нами. Как бы не к разрыву.
— Ты! Никуда! Не поедешь! — сказал не столько я, сколько разбуженный внутренним раздражением двойник. Тем голосом, который когда-то прорезался неподалеку от Храма бога ночи. — Никуда!
Милена побледнела. Глаза округлились. Впервые видела меня таким. Но ответила смело:
— И как ты меня остановишь? Запрешь здесь? Или редактору скажешь, чтобы не пускал?
— Скажу. Только не редактору.
Телефон на подставке я заметил давно. Шагнул к нему, снял трубку. Набрал номер Голыбина, надеясь, что тот на месте.
Повезло, после двух гудков тот ответил.
— Степан Андреевич, это Томилин.
— Да, слушаю. Ты еще не выехал?
— Уже выезжаю. У меня одна просьба. Очень важная.
— Говори, — несколько напряженно произнес тот. Наверное, подумал, что я буду просить еще денег.
— Милену Саврину помните?
— Д-да, конечно.
— Она слегка не в себе. Рвется на передовую выполнить некое задание министерства и редакции.
— Как на передовую? Там что, некого послать? И вообще… — Голыбин опомнился. — Ты откуда знаешь?
— Это не важно. Важно другое. Нельзя допустить ее туда. Ни под каким видом. Редактор сделать ничего не может. Или не хочет. А она уже готова совершать подвиги.
— Что-о? Я ей покажу подвиги! Отец с ума сходит, названивает каждый день, а она в героев играет? Я ей покажу!..
— Не надо ничего показывать. Просто дайте приказ не выпускать ее из города. Ни в какую сторону.
Я держал Милену в поле зрения и видел, как темнеет ее лицо. Как дрожат губы. И ждал взрыва. Ничего. Пусть бушует. Лишь бы была жива. Даже если и пошлет меня куда подальше…
— Я передам распоряжение немедленно. Никуда ее не пустят.
— Отлично. А я уже выезжаю.
Я положил трубку и повернулся к Милене. Она отошла к стене, чуть опустила голову и глухим голосом проговорила:
— Этого я тебе не прощу! Предатель! Скотина! Нашел игрушку! Уходи вон! Видеть тебя не хочу!!
Что ж, этого следовало ожидать. Возможно, это и есть конец любви. Впервые при расставании с девчонкой я чувствовал такую боль. Впервые мне было плохо. Хреново.
Ни слова, ни объятия не помогут. Надо просто уйти. И радоваться, что она жива и здорова.
— Пока. Прости, у меня не было другого выхода.
Ответом было ледяное молчание.
Всю дорогу до дома я пытался успокоить нервы и выбросить Милену из головы. Выходило плохо, но я прилагал все усилия. Мысли о ней мешали сосредоточить внимание на главном. На деле.
Дерзкая, своенравная девчонка упрямо возвращалась, вставала перед глазами, вышибая остальные мысли.
Я уже хотел было плюнуть и сменить направление размышлений, но в этот момент прозвучал чей-то голос. Очень похожий на мой.
— Оставь! Она не помешает! Она не может тебе помешать! Ни она, ни он.
От неожиданности я опешил, замер на лестнице и спросил:
— Кто — он?
— Узнаешь. Потом.
— Опять потом? Ты достал!
Двойник не ответил. Он уже сказал, что хотел. Снял один камень с души и положил другой. Подожди, приятель. Я за все отыграюсь…
Как ни странно, но двойник помог. Мысли о Милене больше не мешали. И я спокойно занялся делом.
Идея, пришедшая в голову еще в управлении, была на грани фола. Но до сих пор ничего другого я не придумал.
Ехать через территорию, занятую врагом, на машине — подписать себе смертный приговор. При соблюдении всех мер предосторожности все равно засекут. Никакой погони — очередь вслед, и все. Сливай бензин.
Я это понимал. Голыбин, по идее, тоже. Но на него давили. И он вынужден был искать выход. И нашел. Меня. Человека странного, загадочного, но, без сомнения, опытного в военных делах. Того, кто уже доказал свою состоятельность.
Тут была обоюдная выгода. Голыбин получал результат, я — помощь влиятельного руководителя. Но для этого мне предстояло совершить чудо. Прорваться сквозь позиции противника. И главное — выжить.
Поэтому я и решил использовать… установку. Чтобы преодолеть километры, отделяющие Самак от Доручи. Конечно, стартовать из города нельзя, надо засветить себя и джип на выезде. Я знал пару укромных мест, где можно развернуть установку и нырнуть в нее. А вынырнуть в паре километров от поселка. Подождать там немного, дабы выдержать временной интервал, и въехать в Доручу.
А дальше по обстановке. Разумеется, обратный путь надо проделать так же. Вот только как нейтрализовать Бориса? Ничего, на месте придумаю…
Составив план действий, я приступил к сборам. «Типков», пистолет, гранаты, разгрузка. Стандартный набор снаряжения, канистра с бензином, радиостанция…
Во дворе я тщательно осмотрел машину. Ходовая, мотор, бак. Проверил крепежи в кузове. Норма. «Алдан» ни разу не подводил меня, думаю, и в этот раз не подкачает.
К южному выезду из города пришлось ехать окольными путями. Всюду баррикады, завалы, патрули. Пропуск действовал безотказно, меня никто не останавливал. Но провожали пристальными взглядами. Кое-где рекомендовали не лезть за город.
Уже на самом выезде, где начиналось шоссе, я заметил позицию артиллеристов. Две противотанковые пушки были замаскированы в зарослях орешника. Позиция выбрана удачно — под контролем чистый отрезок дороги с видимостью никак не меньше двух километров. Для машин и бронетехники другого нормального пути в Самак здесь нет. Либо по оврагам и целине, либо под пушки.
Артиллеристы были весьма кстати. В случае чего они подтвердят, что видели меня, выезжающего из города. Я махнул рукой им и бойцам поста охраны и покатил прочь.
Доехав до поворота, свернул налево, проскочил еще метров сто и съехал с дороги в рощицу. Остановил машину, заглушил мотор, прислушался. Было тихо. Канонада громыхала километрах в семнадцати — двадцати западнее. Здесь пока никакой активности каганата.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!