Магия отступника - Робин Хобб

Лисана довольно долго молчала.

— Как и я, — наконец согласилась она. — О, мальчик-солдат, сумели ли мы приблизиться к решению? Выполнил ли ты свою задачу хоть отчасти?

Он выпустил ее мягкую ладонь и сердито стиснул кулаки.

— В этом и состоит затруднение, Лисана. Все, что я должен был сделать для магии, я сделал. Выполнил все, о чем она просила. Я отдал камень. Я остановил Веретено. Я хранил и отдал книжку. Я все это сделал, но магия не сработала. Я не знаю, чего еще она от меня хочет. Лишь эти три задания были мне ясны, и я их выполнил. Если я завершил свою работу, а магия бездействует, как мне следует поступать?

На долгое время между ними повисло молчание. Они лежали, расслабившись, на палой листве, и ее прикосновение было таким нежным, но не могло освободить мальчика-солдата от мучений.

— Что ты намерен делать? — спросила она наконец тихо и мягко.

Он подобрал с земли сухой багряный листок и долго разглядывал его. Теперь же раскрошил его в руке и развеял кусочки по ветру.

— Я хотел собрать побольше магии, чтобы объединить народ под властью одного великого. Я хотел выступить против гернийцев так, чтобы они это поняли. Я учился у них самих. Я знаю, что жители Поющих земель прогнали гернийцев с собственных территорий и вернули их себе. Что сработало единожды, думал я, может помочь и снова. Пусть они увидят в нас могучий народ, против оружия которого они не могут выстоять.

— Могучий народ?

Он обеими руками растер лицо.

— Помнишь, ты мне рассказывала историю о детях и медведе? Медведь хотел заполучить рыбу, которую поймали дети. Они знали, что, если они побегут, зверь их догонит.

— И тогда они вместе накрылись плащом, чтобы казаться одним существом, большим, чем медведь. И они принялись кричать, и швыряли в него камни, и побежали к нему. И он удрал.

— Именно, — подтвердил мальчик-солдат. — Если мы сможем прикинуться большей силой, чем мы есть, если встретимся с ними такой крупной и могучей армией, какой они не ожидают, возможно, тогда они побегут.

— Это займет время. Годами Кинроув пытался объединить народ. Однако вся его магия ему не помогла.

— А у меня нет времени. Эта юная великая, Дэйси, принуждает меня действовать. Именно она прервала танец Кинроува, чтобы освободить людей своего клана. Лисана, она принесла народу железо, обратила его против великого, чтобы добиться своего. Она и мне пригрозила железом, если я попытаюсь ей противостоять. Мне ничего не оставалось, кроме как включить ее в свой замысел. Она станет той самой королевой, которую захватчики увидят противостоящей им. И я убедил ее, что нам придется позволить Кинроуву возобновить танец. Без него у нас нет ни малейшей возможности преуспеть в нападении на захватчиков.

Пока он говорил, Лисана не сводила взгляда с его лица. Теперь ее глаза широко распахнулись от тревоги.

— Ты нападешь на них?

— Да. — Он выговорил это резким тоном, явно показывающим, что он это сделает вопреки собственному желанию. — Как только мы будем готовы, Кинроув собирается послать новый призыв, чтобы танец вновь набрал силу. Я не знаю, как быстро восстановится магия танца. Но она должна действовать на гернийцев некоторое время, прежде чем мы нападем; когда боевой дух людей подорван, они сражаются хуже.

Лисана склонила голову, разглядывая его, но мне показалось, что на самом деле она ищет в его глазах меня. Она подтвердила мое предположение, заговорив;

— Этому ты научился не от меня, мальчик-солдат. Это пришло от Невара и школы на западе. Я почти жалею, что ты вобрал его в себя.

Он резко рассмеялся.

— Да. Так и есть. Мы обратим против гернийцев их же тактику.

Лисана казалась потрясенной.

— Как ты можешь победить врага, когда сам им сделался? Мальчик-солдат, это не наш путь. И не путь магии. Ты не можешь утверждать, что магия подталкивает тебя к такому.

Он посмотрел на нее и отвернулся. С ним явно что-то происходило.

— Нет, — жестко отрезал он. — Я говорил тебе. Это не путь магии. Это мой путь. Я вынужден поступать так теперь, когда выполнил все, что приказала мне магия, но ничего не помогло. Много ночей я лежал без сна и думал, пока голова не начинала раскалываться от боли. Если магия не говорит мне, чего она хочет, должно быть, я уже знаю, что мне следует делать. Почему магия выбрала именно меня? Потому что я должен был отправиться в ту школу и выучиться всему этому, а теперь могу обернуть против гернийцев их же собственную науку.

— И что ты сделаешь? — со страхом в голосе спросила Лисана. Мальчик-солдат чуть отстранился от нее. Какая-то его часть устыдилась.

— Все, что будет нужно, — тем не менее твердо ответил он.

— Расскажи мне, — потребовала Лисана.

— Тебе это не понравится.

— Тебе самому это не нравится! Я чувствую. Но ты сделаешь. А если ты способен на это, значит, сумеешь и рассказать мне о том, что задумал.

Он сел, окончательно отодвинувшись от Лисаны. Это, вдруг понял я, ясно свидетельствовало о том, какое отвращение вызывал у него собственный замысел. Он не мог говорить о нем в объятиях любимой женщины.

— Я нападу на них так же, как они нападали на многих других.

— Без предупреждения?

— Их предупреждали годами. Они не обращали внимания. Кроме того, мои силы не настолько велики, чтобы я мог себе это позволить. Если их не застать врасплох, они смогут противостоять нам и, возможно, даже победить. Поэтому — да, мы нападем без предупреждения.

— И где? — настаивала Лисана, намеренная услышать все самое худшее разом. — Ты нападешь на них, когда они будут трудиться на дороге? Будешь убивать рабов, этих жалких, безоружных и полуголых созданий?

Он отвернулся от нее и уставился на долину.

— Нет, — ответил он помертвевшим голосом. — Мы атакуем город и форт. Ночью. Пока они спят в своих постелях. — Он вновь повернулся к ней прежде, чем она успела задать следующий вопрос. — Всех. Всякого, кого мы сможем убить. У меня недостаточно сил, чтобы проявлять милосердие.

Последовало долгое молчание.

— И когда же это произойдет? — наконец спросила Лисана.

— Как только мы будем готовы, — холодно ответил он. — Надеюсь, до конца зимы. Темнота и мороз станут нам союзниками.

— Она будет еще в тягости. Или только-только начнет оправляться после родов, с младенцем на руках.

Мальчик-солдат застыл. До меня постепенно дошло, что Лисана говорила об Эпини. Я попытался подсчитать, на каком она сроке, но у меня ничего не вышло. Не стала ли она уже матерью?

Мальчик-солдат ответил на вопрос, который Лисана не задавала.

— Я не могу беспокоиться о подобных вещах. Он не беспокоился о моем народе, когда владел ситуацией.