Фактор кролика - Антти Туомайнен

когда он снова станет директором Парка, ты сможешь открыть здесь свой кабинет и принимать пациентов?

Самппа помолчал.

— По-моему, Юхани ценит целостный подход к игре, — сказал он, подумав. — Такой, при котором и взрослые могут почувствовать ее благотворную силу. Взросление через игру — это созданная мной новая форма терапии. Я сказал Юхани, что мне нужно отрабатывать эту форму на практике и в режиме полного рабочего дня, и он ответил, что это просто грандиозно.

— И кто в это время будет делать за тебя твою работу?

— Юхани сказал, что все устроится, когда…

— Когда он станет директором Парка, — закончил я предложение за него.

Самппа ничего не ответил.

Минтту К крепко спала на коротком темно-красном диване в своей комнате, одетая в черный облегающий костюм. Я не стал входить к ней, остановившись на пороге, и ее бессознательное состояние и неприличная поза были не единственной причиной, по которой я изменил свое намерение. Было и так нетрудно догадаться, что пообещал ей Юхани: удвоение бюджета на маркетинг и прямой трубопровод с джин-тоником с завода «Хартвалл» непосредственно к рабочему месту.

На мгновение я задумался, не попробовать ли мне снова поговорить с Кристианом. Но решил этого не делать. Я знал уже достаточно. И все это вело к одному и тому же человеку.

9

Что ж, значит, дом на колесах. И первый после известного всему человечеству случай чудесного воскрешения.

Я еще раз проверил адрес, который узнал от Кристиана, затем посмотрел на солнце, стоящее над морем.

Ноябрь. Самый недооцененный из всех месяцев года.

Солнце, может, и не поднимается высоко, но, когда оно сияет с безоблачного синего неба, вот как теперь, его свет льется непрерывным потоком белого золота и шелка. В безветренные дни температура держалась комфортная и лучше всего подходила для любого занятия — хоть для строительства дома, хоть для пробежки. В небе еще не чувствовалось зимней строгости, а последняя осенняя влага успела испариться. Нагота деревьев не казалась окончательной — просто появилась прозрачность. Да, ноябрь, возможно, и понес долгосрочный репутационный ущерб — следует подчеркнуть, в основном эмоционального свойства, — но если обратиться к статистике и фактам, то это один из лучших месяцев года, во всяком случае по части финансов и производительности труда. Ноябрь был Лассе Виреном[13] среди других месяцев — казалось, ничто не может ему помешать стать победителем.

Я знал, почему мне было никак не отделаться от этих мыслей. И старался не думать о том, что привело меня в кемпинг на морском побережье в Восточном Хельсинки.

Юхани.

Который сообщил, что поработает удаленно. Я не понял, что это значит, поскольку управляющий должен постоянно находиться на территории Парка. Ведь его задача — все время быть на месте и оперативно решать непредвиденные проблемы. В конце концов, именно управляющий целиком и полностью отвечает за то, чтобы все работало.

Я одновременно и хотел, и не хотел услышать объяснение от Юхани.

Миновав проходную кемпинга, я оставил за спиной здание ресепшена и повернул налево. Территория одновременно напоминала английский район таунхаусов и выставку туристического снаряжения. Узкие проезды, похожие на улочки, были уютными и ничем не отличались друг от друга, разве что номерами в названиях, припаркованными домами на колесах и прицепами-караванами.

Одиннадцатая линия. Я повернул направо.

Пахнуло морем и сосисками, недавно пожаренными кем-то на одиноком заброшенном мангале. Постояльцев было мало, но они были. Я оказался тут не единственным, для кого мир не ограничивается созерцанием ежедневника и разговорами о маркетинге. Дошел до конца проезда. Над моей головой закричала чайка. Слева высился лес, и чувствовалось, что за ним — море. По правую руку находилось место номер сто шестьдесят один, где стоял дачный трейлер.

Явно не новый, маленький, кремового цвета, за исключением выгоревшей на солнце желтой окантовки. Перед автодомом на узкой площадке расположился стандартный инвентарь: сферический гриль, хлипкий круглый столик и пластмассовые стулья по обеим сторонам от него. Все, как нарочно, какое-то миниатюрное. В трейлере было единственное окно, выходившее в сторону дороги, занавески отдернуты. Я увидел в стекле только отражение синего неба и не знал, смотрит ли кто-нибудь на меня, поскольку сам я никого не видел.

Я подошел к двери трейлера, отметив про себя опасно подведенный электрический провод, и постучал, пожалуй, несколько сильнее, чем требовалось. Дачный прицеп представлял собой будку из стекловолокна на легком каркасе. Он издал гулкий громкий звук, когда я колотил в дверь. Раздались шаги, скрип пластика, и дверь открылась.

Судя по одежде, Юхани то ли куда-то собирался, то ли только что пришел. На нем была застегнутая на все пуговицы белая рубашка с воротничком и серые спортивные штаны. Его странное облачение контрастировало с окружающей обстановкой — рубашке явно не хватало пиджака, а тренировочные брюки были атрибутом кочевой жизни в кемпинге. Открывая дверь, Юхани пригнулся. Он был ниже меня на двадцать с лишним сантиметров, но даже при небольшом росте не мог выпрямиться в своем жилище.

— Пришел поговорить, — сказал я. — И надеюсь, что смогу сделать тебе одно предложение.

— Разумеется, — сказал он и улыбнулся. — Заходи.

Юхани освободил дверной проем, и я попытался зайти в его жилище. Мне потребовалось задействовать все мое внимание, потому что сначала пришлось пригнуться — это позволило протиснуться внутрь, а затем я вынужден был скрючиться, пробираясь между столом и микроскопической кроватью. Насилу мне удалось вклиниться в щель между койкой и столом, привинченным к полу.

Юхани расположился по другую сторону стола, под которым наши ноги уперлись друг в друга. Наконец у нас получилось как-то их пристроить, чтобы не толкаться под столом. Мы одновременно старались отодвинуться подальше, и в то же время были буквально прижаты друг к другу — то есть оказались так близки, как никогда в детстве.

Я чувствовал себя великаном. И столик, и кровати, составлявшие обстановку трейлера, были крохотными, словно игрушечными, и выглядели одинаково потрепанными. В помещении стояли запахи кофе и туалета.

— Чем могу служить? — спросил Юхани.

— Надеюсь, у нас получится серьезно поговорить.

— Разумеется.

Я посмотрел на Юхани. Да, я знал, что он может ответить «разумеется» на что угодно, но это совершенно ничего не значило.

— Я поговорил с нашими работниками, и, похоже, ты сообщил им неверную информацию о том, как…

Юхани поднял правую руку.

— Минуточку, — прервал он меня, — кто сказал, что информация неверная?