Прости за любовь - Анна Джолос

самый наглый. Ромасенко.

И правда, манера поведения — точь-в-точь Макс. Даже взгляд такой же, набыченный.

— Коричневый — Горький.

— Мускулистый интеллигент, — соглашаюсь.

Стоит чуть в сторонке и преспокойно ест свою капусту, лениво наблюдая за толкучкой.

— Пятнистый — Чиж. У него добрые глаза.

Реально, морда самая приятная.

— Идём дальше.

Увожу её от козлов к ослику. Уж больно вид у него несчастный.

— Здорово, малой.

— Он позволяет тебе себя трогать?

— Ну так друган же мой.

— Ты уже приезжал сюда, да?

— Много раз. Дай ему кусочек яблока.

Тата протягивает раскрытую ладонь. Осёл аккуратно забирает предложенный перекус.

— Какой он милый!

— Погладь.

— Не укусит?

— Нет.

Она ласково касается его макушки.

— Хорошенький! — мило сюсюкается, скармливая ему очередной кусочек фрукта. — А там кто?

— Лось.

— Ой, какие шикарные рога!

Знакомимся с ним и с семейством оленей. Гладим пони. Двигаемся дальше. Наблюдаем какое-то время за лисой, потом за хитрожопым енотом.

— Осторожно.

— Сейчас опять понесёт, смотри.

Маленький полосатый зверь тащит угощение в свой домик. Прячет его там, а потом неожиданно для нас хлопает дверцей, закрываясь в своих апартаментах.

Ржу.

— Тонкий намёк.

— Видимо, устал от нашего внимания. Уединения захотелось.

— Идём.

У небольшого водоёма топчутся горластые гуси. Угощаем их тем, что осталось.

Проходим мимо вольеров с птицами. Сова недовольно щурится. Ястреб внимательно следит за нашими перемещениями. Орёл, сидя на крыше своего пентхауса, раскрывает крылья.

— Понторез, блин.

— Клюв такой мощный…

Шагаем в самый опасный угол. Медведь. Львица. Пантера. Любуемся хищниками через широкое двойное ограждение, установленное в целях безопасности.

Продвигаемся направо.

Делаем угарные селфи с ламой. Обходим стороной верблюда, поглядывающего на нас как-то не по-доброму. Заходим в отдельное здание, где располагается террариум.

Рассматриваем ящериц, пауков, варанов и змей. Одну из них работник зоопарка даёт подержать бесстрашной Джугели.

Ух, как она шикарно с ней смотрится!

— Тебе понравилось? — спрашиваю уже за пределами зоопарка.

— Очень! Мы точно никого не пропустили?

— Точно.

— Теперь куда?

Она довольна. Улыбается и светится.

— Поужинаем. Не возражаешь?

— Я голодная, — утвердительно кивает.

Направляемся к ресторанному комплексу. По пути встречаем небольшие водоёмы, каменистые тропинки, симпотные ёлочки.

— Лебеди…

Останавливаемся понаблюдать за парочкой, грациозно плывущей по воде.

— Говорят, что они создают пару один раз в жизни, а когда партнер умирает, одинокий лебедь тоже погибает от тоски.

— Если так, то это очень печально, — расстраивается.

Вот кто меня за язык тянул?

— Идём.

— Мне нравится это место.

— Тут клёво. Лес. Тихо, спокойно. Птицы щебечут. Когда мне рвало башню, я выключал трубу, приезжал сюда и зависал в отеле на пару дней.

— Нам туда?

— Да.

У деревянной резной беседки нас встречают.

— Добрый вечер. Проходите. Меня зовут Оксана.

Устраиваемся за столом, листаем меню. Заказываем всякую всячину, пока у неё есть аппетит. Фаршированные баклажаны. Мясную тарелку. Жареный сыр. Хачапури по-мигрельски. Два цезаря. Креветки в темпуре.

Едим. Потом долго гуляем по территории парка. Разговариваем и целуемся до тех пор, пока не начинают неметь губы.

Смотрю на неё. Прикасаюсь к лицу, волосам. Слушаю её заливистый смех. Держу за руку.

Я в состоянии эйфории. Чёрт дери настолько хорошо, что даже страшно. Как будто во сне эти дни живём. Не верится, что всё в реальности происходит.

Под звуки вечернего леса выкуриваю на балконе две сиги подряд. Тихо возвращаюсь в номер. Плотно прикрываю стеклянную дверь.

Тата сладко спит.

Обещала дождаться, пока выйду из душа, но, видимо, её сморило. Очень насыщенным выдался день.

Щёлкаю пультом, вырубая телек. Выключаю ночник и максимально аккуратно забираюсь в постель, чтобы не разбудить.

— Марсель… — лепечет она сонно.

— Спи. Всё хорошо.

— Иди ко мне под одеяло, — бормочет тихо.

Копошится, вынуждая исполнить её просьбу.

Так себе затея, конечно, когда задача номер один — контролировать свои низменные желания.

— Ближе, — шепчет она недовольно.

Пододвигаюсь.

— Ещё.

Помоги мне, Всевышний!

Пристраиваюсь сзади. Обнимаю её, прижимая к груди.

Носом зарываюсь в волосы.

Пиздец мне.

Уснуть не выйдет. Каждый изгиб её потрясного тела чувствую и думать могу только об этом.

— Горячий.

Соприкасаемся кожей в некоторых местах и моя действительно горит, потому что по венам шарахает дурная вскипевшая кровь.

Вдыхаю её аромат, окончательно взрывая рецепторы.

Кружится голова. Я пьян, но не из-за алкоголя. Из-за Неё.

— Ты так приятно и вкусно пахнешь…

Не удержавшись, оставляю поцелуй на тонкой шее. А затем ещё один. И ещё. Потому что она сама подставляет её, выгибаясь навстречу.

— Даже не представляешь, как сильно я тебя хочу, — севшим голосом в самое ухо.

Забираюсь под футболку.

Плоский живот подрагивает. Глажу его и чувствую, как сбивается её дыхание.

— Тата…

Молчит.

Наглею.

Веду ладонью выше. Накрываю полушарие обнажённой груди и оба подвисаем на мгновение от ощущений.

Твою мать.

Представляю, как это выглядит и совсем отлетаю.

— Марсель…

Уровень моего возбуждения зашкаливает. С каждой секундой становится всё труднее бороться с похотью.

Мне нужно хотя бы что-то. Не могу обуздать природу.

— Хочу потрогать тебя там, — лизнув, зажимаю мочку уха губами и уверенно веду ладонь вниз. — Ты ведь тоже хочешь, чтобы я это сделал?

Испугаться не успевает.

Вздрагивает всем телом, когда касаюсь пальцами внизу и рвано выдыхает, едва начинаю выписывать ими незатейливые круги.

— Я просто немного поласкаю тебя. Не нервничай, — снова целую в шею так, как ей нравится. Нежно-грубо. Грубо-нежно.

— Марсель…

Прикусываю, в какой-то момент одурев от страсти и, услышав тихий будоражащий стон в ответ, совсем борзею, отодвигая полоску трусов в сторону.

— Не… М-м-м…

В унисон.

Блядь-блядь-блядь.

Ругаюсь то ли вслух, то ли про себя.

Окаменевший от возбуждения друг болезненно дёргается в трусах, реактивно реагируя на происходящее.

— Ты такая мокрая…

— Прости, — смущается и сжимает ноги.

Чего? Прости?

— Нет, нет. Это офигенно. Тебе нечего стыдиться. Так и должно быть, — спешу погасить зародившуюся панику.

Разворачиваю лицо к себе. Жарко целую в губы, продолжая при этом исступлённо её ласкать.

Когда перестаёт отвечать на поцелуи, отпускаю, позволяя лечь на подушку.

— М-м-м…

Растирая влагу пальцами, слушаю самые потрясающие звуки на свете, непроизвольно срывающиеся с её губ.

Дышит часто-часто. Левой рукой зарывается в мои волосы.

Дьявол! Как же хочу оказаться в ней! Как хочу!

— Марсель… — снова повторяет моё имя.

Выгибается.

Задохнувшись, издаёт тихий протяжный стон и, замерев на доли секунды, дрожа, впервые чувственно кончает в моих руках.

Я от этой картинки едва сам не финиширую в трусы.

Грудак ходит ходуном. Пульс шумит в ушах. Сердце оголтело тарабанит о рёбра, намереваясь вырваться.

Минуты утекают.

Молчим.

Дышим вразнобой.

Так и лежим в позе ложки.

На контрасте. Она — расслабленная, в разрядке. И я — взвинченно-возбуждённый до предела.

Неудовлетворённый,