Тень короля - Надежда Федотова

Из-за угла дома метнулась чья-то тень. Десмонд схватился за пояс…

– Спокуха, кэп, – быстро предупредил знакомый голос. – Это я. А меч ты того… достань на всякий який.

– В чем дело? – встревоженно спросил Хант. – Где лошади?

– Где и были. – Чарли (с кинжалом в одной руке и тяжелым боевым топором в другой) загнанно озирался по сторонам. – В конюшне. А на дверях, слышь, во-о-от такенный замок! Думал рубануть его, да, боюсь, грохоту не оберемся…

– Другой двери нет?

– Нет. Оконце есть сбоку, маленькое, туда разве что девчонка пролезет, да и то ежели голышом… А толку? Замок-то снаружи.

Хант выругался сквозь зубы. И замер – совсем рядом, из-за шаткого частокола, снова донесся тот самый проклятый смех. Только на этот раз он уже не был таким тихим. И таким женским.

– Кэп?!

– Мне это не нравится, Чарли. Мне это совсем не нравится.

Смех повторился, но уже дальше. Пираты переглянулись.

– Уходит?.. – шепнул первый помощник.

Капитан медленно кивнул:

– Похоже. В той стороне ворота, но, кто бы ни была эта дамочка, сама она их не откроет.

– А ей и не надо… – пискнули из-под руки Десмонда, и бледная как смерть, Нэрис, вылетев из дому, метнулась под защиту старого разбойника. – Окошки… на ту сторону… Я поглядела, а там…

Хант, не отвлекаясь на непослушную пленницу, быстро шагнул на дорогу и вгляделся в другой конец улицы. Луна светила ярко, глаза напрягать не пришлось… Ворота были распахнуты настежь.

А по дороге, по колено в клочьях белесого тумана, навстречу замершему капитану медленно шла женщина.

– Матерь Божья, да она же… голая? – ахнула Нэрис из-за плеча застывшего столбом Чарли, теперь уже в подробностях рассмотрев нежданную гостью.

Рваное Ухо завороженно кивнул. И это было правдой – белое как снег и совершенное, как у античной статуи, тело слепило своей наготой. Длинными черными волосами играл майский ветер. На пухлых губах застыла зовущая улыбка.

– Дьявол и преисподняя!.. – хрипло выдохнул Хант, не в силах оторвать взгляда от прекрасного видения. Видение запрокинуло голову и рассмеялось. В лунном свете блеснули темные, с поволокой, глаза… и острые белые клыки.

Десмонда, впрочем, последний факт совершенно не смутил. Чарли, который пялился незнакомке отнюдь не в лицо, тоже… Но исполненный животного страха вопль за спиной быстро спустил старого разбойника на грешную землю.

– Дарг-ду![31]– не своим голосом взвизгнула леди Мак-Лайон. Благодаря охочему до страшных сказок брауни в нечисти, пускай даже ирландской, она разбиралась не хуже, чем капитан Хант в морских узлах. – Что вы стоите?! Куда вы уставились, господи?! Это же кровосос!.. Она нас всех… А-а-а!

Чарли быстро потряс головой, отгоняя наваждение. И, снова взглянув на женщину, с отвращением осознал, что пленительные изгибы ее тела покрыты трупными пятнами, алебастровая кожа отливает синюшной бледностью, а тонкие пальцы украшены длинными, в несколько дюймов, черными когтями. Сластолюбец отрезвел в секунду.

– Кэп! – в тон Нэрис завопил он. – Кэп, мать твою!

– А? – пришел в себя Десмонд, которому от рева старшего помощника заложило уши, и быстро моргнул.

– Дьявол и преисподняя! – уже совсем другим голосом взвыл он, шарахнувшись назад. И, обеими руками выхватив оружие, рявкнул: – К конюшне! Бегом!

– А замок?!

– Чарли, не будь идиотом! Какие, к дьяволу, замки?! Да я ту дверь сейчас одной ногой вышибу!

Не заботясь более о тишине и осторожности, путешественники, топоча, рванули к спасительному сараю. Никто им не препятствовал – жители деревни, запершись по своим лачугам, дрожали у потушенных очагов, бормоча охранные молитвы. Они знали, кого впустили. И знали, что все эти крики снаружи – ненадолго. Дарг-ду хватит и часа…

Вихрем пронесшись меж двумя рядами тихих беленых лачуг, отчаянно бранящиеся пираты и их насмерть перепуганная пленница едва ли не лбами влетели в деревянные двери конюшни. Замок, о котором говорил Чарли, был на своем месте – большой, тяжелый, покрытый налетом ржавчины. Внутри, храпя и сшибая перегородки, метались лошади.

Десмонд, поминутно оглядываясь назад, склонился над замком. «И правда, здоровенный, – подумал он. Оглядел крепкие железные скобы, массивную дверь, в отличие от хлипкого частокола сколоченную на совесть, и внутренне застонал: – Это и топором не возьмешь!.. У, дьявол!» Капитан быстро выпрямился и лихорадочно зашарил взглядом по стенам сарая. Окошко… Чарли что-то говорил про окошко… В конце концов, каждый ребенок знает, что нечисть сильна только ночью! А до рассвета, дай бог, пара часов.

– Кэп, что ты там копаешься?!

– Спокойно, Чарли… – Десмонд, найдя наконец то, что искал, быстро заткнул кинжал за пояс и освободившейся рукой сграбастал трясущуюся Нэрис за локоть. – Леди, посмотрите вверх! Окно видите?

– Д-да, – проклацала зубами девушка.

– Я вас подсажу, – сказал Хант. – Давайте, быстро, становитесь на мое колено… Обеими ногами, обеими, я не сломаюсь! Теперь хватайтесь и попробуйте подтянуться…

– Тяжело, – пропыхтела она, чувствуя, как многочисленные нижние юбки тянут ее к земле. – Подтолкните, капитан! Мне самой никак… Ай! – Получив хороший тычок коленом чуть пониже спины, чувствительная леди пискнула и, втянув голову в плечи, едва ли не со свистом влетела в маленькое оконце. И повисла, дрыгая ногами. – Капитан Хант! Я застряла, кажется!

Десмонд быстро оглянулся на дорогу – женщина приближалась. Все так же не торопясь, будто полная уверенности, что добыча никуда от нее не денется… Чарли, переступающий с ноги на ногу, сплюнул в пыль и выставил перед собой топор:

– Кэп, ты что задумал?

– Конюшня у них крепкая. – Ухватив повисшую в окошке Нэрис за ноги, пират, шипя, пытался протолкнуть свою пленницу внутрь. – Пересидим… Леди, хватит лягаться!

– Простите, – пискнул из недр сарая приглушенный голос.

На лице Чарли мелькнула гримаса.

– На кой мы вообще из дому вышли?!

– Без засова мы бы внутри недолго продержались… Уф! Нет, это бесполезно. Застряла намертво.

– Я ж говорил, окошко маленькое. – Старый разбойник, сжимая в руках оружие, покрепче уперся обеими ногами в землю и по-бычьи нагнул голову. – Брось, кэп. Не успеем.

– Она уже здесь?! – Леди Мак-Лайон продрало холодом. В конюшне было хоть глаз выколи, снаружи несся все тот же жуткий, нечеловеческий смех, а она, как тряпичная кукла, болталась посередине, мертвея при одной мысли, что пираты взвесят все «за» и «против», да и бросят ее здесь, на растерзание кровососу… – Ой, мамочки-и-и!