История городов будущего - Дэниэл Брук

С Dragon Mart граничит комплекс, который можно признать наиболее неуклюжей попыткой Дубая нахлобучить на себя корону столицы земного шара: жилищный массив из почти 500 зданий под названием International City («Международный город»)45. Многоквартирные дома средней этажности объединены там в несколько микрорайонов, каждый из которых представляет одну страну (в том числе Китай, Россию, Францию, Англию, Персию, Грецию и Италию). International City расположен в непопулярной части города далеко от пляжа, а ограниченный бюджет позволил лишь едва наметить архитектурные различия между регионами. Купола, как у православных церквей, – это Греция; синие и зеленые стрельчатые арки вяло указывают на Персию. Поселиться в любом из микрорайонов может кто угодно, однако принадлежащая государству девелоперская компания всячески поощряет заинтересовавшихся International City китайцев, русских, французов, англичан, греков или итальянцев покупать или снимать квартиры в микрорайоне, соответствующем их гражданству. Как минимум в случае «Китая» с его ресторанами и супермаркетами (и более чем миллиардом потенциальных квартирантов) застройщики добились своего, получив своего рода открытый для круглосуточного проживания аналог аттракциона «Витрина мира» во флоридском парке развлечений Epcot.

Однако наивные мечтания корпорации «Дубай» о том, что можно привечать у себя весь мир, не рискуя нарушить господствующую в городе буржуазно-исламскую атмосферу идеального порядка, в International City летят в тартарары. Китайские рестораны в китайской части комплекса выглядят точно так же, как и во всем мире: с красными фонарями над входом и крутящимися подносами на столах. Но они немного перебарщивают в своем стремлении не отличаться и, как это бывает во всем мире, запросто подадут вам не указанное в меню пиво. Куда большее беспокойство вызывают организованные преступные группировки, орудующие в «Китае», – среди прочего, на их счету ряд похищений с целью выкупа.

Когда критики сравнивают Дубай с Epcot и прочими диснеевскими парками, застройщики города воспринимают это как комплимент. Руководитель девелоперской фирмы Nakheel, стоящей за International City, Dragon Mart, островами в виде пальм и моллом Ibn Battuta, так прямо и заявил: «Я думаю, это весьма лестное сравнение»46. Однако, несмотря на существенный диснеевский компонент, Дубай – это больше, чем ряд тщательно подчищенных копий других мест. И пусть, по мнению специалистов Nakheel, даже наиболее привлекательный аспект Дубая – его интернационализм – следует упаковывать в диснеевскую обертку International City (с двух больших букв), а его статус центра всемирной торговли нуждается в поддержке образом дракона с логотипа Dragon Mart, международный динамизм Дубая тем не менее вполне реален.

От официального сценария развития Дубая отклоняются далеко не только китайские банды International City. Город, возникший в пустыне за десятилетие, – это поражающее воображение явление, неизбежным следствием которого оказывается растущая уверенность жителей в своих возможностях, даже вопреки намерениям властей. Финансист, который родился и вырос в Финляндии, затем переехал в Лондон, а теперь живет и работает в Дубае, говорит, что именно тут он в наибольшей мере ощущает потребность влиять на судьбу города. Система дубайского метрополитена открылась только в 2009 году, и этот финн хочет предложить маршрут новой линии в отдаленную часть города. Напротив, в Лондоне, где подземка работает более полутора веков, все маршруты, по ощущению, уже давно устоялись.

Судя по всему, финский финансист не до конца представляет себе правовые реалии Дубая. В Финляндии он является гражданином, имеющим право голоса в решении важных для общества вопросов; в Великобритании законы гарантируют ему свободу слова; в Дубае же он гастарбайтер. Он допущен в страну по прихоти местных правителей, и никакого фундаментального права жить здесь у него нет. Его могут депортировать в любой момент и под любым предлогом. И все же именно в Дубае он чувствует себя вправе высказывать собственное мнение, потому что Дубай строится на его глазах. Мы не получили этот город в наследство, но создаем его сами, воплощая тут самые фантастические проекты, на которые только способны сегодняшние архитекторы. Дубай, который не может ни на минуту отвлечься от создания самого себя, прямо-таки напрашивается на то, чтобы его жители поучаствовали в этом процессе, даже несмотря на то что местным правителям такая идея совсем не по вкусу.

Гастарбайтер в Дубае. © Дэниэл Брук

В 2009 году до Дубая докатился мировой финансовый кризис. Как ранее в его городах-побратимах Петербурге, Шанхае и Мумбае, в глобальном мегаполисе на берегу Персидского залива новейшие архитектурные и интеллектуальные веяния Запада получают свои самые крайние проявления, возможные только потому, что прежде на этом месте ничего не было. Города всего мира обогащались на оплачиваемых банковскими кредитами операциях с недвижимостью, надежной гарантией безопасности которых считались новомодные финансовые изобретения – обеспеченные долговые обязательства и кредитно-дефолтные свопы. Однако Дубай обошел всех: в момент максимума ипотечного пузыря Дубай был, по сути, казино, выдавшим себя за город. Меньше трети жилищ в городе было занято теми, кто ими владел1. Когда музыка стихла, Дубай оказался на самой высокой ступеньке лестницы, с которой кубарем попадали все. Только срочный кредит в 10 миллиардов долларов от богатых нефтью соседей из эмирата Абу-Даби спас девелоперское подразделение корпорации «Дубай» от неминуемого дефолта2. Накануне открытия высочайшего здания в мире, известного прежде как Burj Dubai, присмиревшие и благодарные власти переименовали его в честь эмира Абу-Даби шейха Халифы. Задуманный как памятник амбициям Дубая, небоскреб Burj Khalifa стал напоминанием о его гордыне – и самой высокой метафорой в мире.

Строительство менее заметных небоскребов замерло, пустыня оказалась усеяна брошенными стальными каркасами, и тысячи иностранных специалистов спешно покинули эмират3. Помня о долговой тюрьме, многие побросали свои автомобили последних моделей на стоянке около аэропорта. «Бай-бай, Дубай» – злорадствовала западная пресса, сообщая читателям о «беспрецедентном» крахе, которым закончился «беспрецедентный» рост города. Однако прецеденты тут как раз были – быстрый взлет и стремительное падение Дубая живо напомнили о судьбе других городов, где Восток встречался с Западом. Параллели между приостановкой строительства искусственных островов у побережья Дубая, вроде намывного архипелага в форме карты мира под названием The World («Мир»), и банкротством бомбейской Back Bay Reclamation Company в 1865 году более чем очевидны. Но работы по осушению территорий вокруг острова Бомбей были в конечном итоге проведены, и в начале ХХ века на отвоеванных у моря землях вырос поразительный район бомбейского ар-деко, который представлял собой гораздо более продуманный и изящный вариант индийской современности, нежели первоначальный проект. Похожим образом призрак государственного дефолта, угрожавшего Дубаю в 2009 году, висел и над Международным сеттльментом во времена экономического краха середины XIX века. И все же слухи о смерти Шанхая – как в XIX веке, так и в период маоистской диктатуры – оказались сильно преувеличены.