Время расставания - Тереза Ревэй

— Nicht Angst haben…[65] — пробормотал он на плохом немецком.

— А я и не боюсь, — отозвалась Камилла на французском языке, но тут же поняла свою оплошность и с гулко бьющимся сердцем повторила на немецком языке: — Ich habe keine Angst.

На лице солдата появилось удивленное выражение.

— Вы француженка, мадемуазель? — спросил он по-французски, с сильным акцентом.

Камилла была так удивлена, услышав родной язык, что принялась говорить без умолку:

— Да. Это ужасно… У меня украли сумку, там были все документы… Господи…

Паника сжала ей горло. Она находилась во власти советского военного, без документов, в чужом городе, где у нее теперь не было ни одного знакомого.

— Вы ранены? — спросил мужчина, глядя на ее руки и колено.

— Это пустяки…

— Пожалуйста, подождите минутку.

Военный повернулся, в несколько шагов пересек улицу и вошел в дом без двери. Он действительно вскоре вернулся, осторожно неся в руках эмалированный тазик. Затем мужчина опустился на скамейку рядом с Камиллой и погрузил в воду свой платок.

— Он… чистый. — На лице русского заиграла довольная улыбка, он явно радовался тому, что смог подобрать нужное слово.

Камилла протянула мужчине ободранную руку, и тот ее очень бережно вытер. Когда ткань коснулась раны, девушка невольно поморщилась.

— Вы очень хорошо говорите по-французски, — мягко сказала она, пока незнакомец занимался ее другой рукой.

— О, это язык поэтов, не так ли? Я выучил его, когда был еще маленьким, а учителем был мой отец. Я очень люблю говорить по-французски, но мне не часто выпадает такая возможность, и я многое забыл.

Сбитая с толку, Камилла покачала головой. Мужчина склонился, чтобы промокнуть ее колено, которое кровоточило сильнее, чем ладони.

— Понадобятся спирт и бинт. Где вы живете?

— В отеле «Elster», около вокзала. Я потерялась…

— Следует немедленно заявить о пропаже документов. Я провожу вас. Вы можете идти?

— Полагаю, что да.

Военный протянул руку, чтобы помочь француженке подняться, и неожиданно залился смехом, а потом шутливым тоном спросил:

— Вы танцуете, мадемуазель?

Камилла улыбнулась. Было слишком темно, чтобы определить цвет волос незнакомца, но девушке показалось, что они темно-русые: шатен с карими глазами. Когда она встала, то поняла, что мужчина намного выше ее. Широкие плечи, портупея, подчеркивающая крепкий торс, — от него веяло надежной мощью. Камилла подумала, что, быть может, такой эффект достигается благодаря форме.

— Позвольте мне представится. Сергей Иванович.

— Камилла Фонтеруа, — пробормотала девушка.

— Очень рад знакомству, мадемуазель Фонтеруа. Сейчас мы отправимся в полицию, а затем я провожу вас до отеля.

На следующий день Камилла проснулась от стука в дверь. Она поднялась и поморщилась, почувствовав, как болят ободранные колено и ладони. Девушка с трудом повернула ключ в замке.

На пороге стоял портье и смотрел на Камиллу, как суровый школьный учитель.

— Уже полдень, Fräulein Фонтеруа. Вам передали это послание. Русский солдат. А офицер ждал в машине.

Портье протянул девушке конверт. Она подумала, что, скорее всего, ее приняли за советскую шпионку.

— Спасибо. Принесите, пожалуйста, кофе или чай. То, что у вас есть.

— У нас есть из чего выбрать, мадемуазель, — смущенно произнес служащий отеля.

— Тогда кофе, крепкий черный кофе.

И Камилла закрыла дверь перед носом портье, убежденная в том, что ей принесут заменитель кофе с ненатуральным вкусом.

Она налила воды в умывальник и, ополоснув лицо, кое-как вытерла его полотенцем. Затем Камилла отдернула шторы. Прекрасный вчерашний день превратился в воспоминание. На улице моросил мелкий серый дождь. Француженка вздрогнула. Под этим унылым дождем город казался еще более зловещим.

Усевшись на кровать, Камилла распечатала конверт, на котором красивым почерком было выведено ее имя. Внутри оказалась официальная бумага с печатями, выданная советскими властями, которая удостоверяла ее личность и где подтверждалось, что она стала жертвой ограбления. Затем девушка развернула обыкновенный тетрадный лист, который также обнаружился в конверте. «Ева Крюгер, Петерштрассе, 40. С дружеским приветом». Подпись неразборчива. Камилла улыбнулась, вспомнив о вчерашнем необычном вечере.

После короткого визита в комиссариат — увидев девушку под руку с советским офицером, полицейские оставили все свои дела, чтобы заняться пострадавшей, — Сергей отправился провожать Камиллу до отеля. Полицейские даже перевязали француженке колено. Она продолжала прихрамывать, но отказалась от предложения отвезти ее на машине. Быть может, потому, что хотела побыть еще немного с русским офицером?

На улице, ведущей к Аугустусплац, мужчина внезапно поинтересовался, не хочет ли его спутница есть. Камилла призналась, что голодна. Тогда Сергей попросил девушку подождать несколько минут, а сам скрылся за воротами соседнего дома. Мадемуазель Фонтеруа неожиданно почувствовала себя брошенной. Вскоре молодой военный появился: в руках он нес пакеты с горячими сосисками и жареной картошкой, черный хлеб и бутылку водки. Камилла не поверила своим глазам. Тогда ее новый знакомый объяснил, что Лейпциг стал раем для подпольных торговцев и что достаточно знать нужные адреса, чтобы раздобыть отменную еду.

Улицы стали более оживленными, прохожие бросали на пару подозрительные взгляды.

— У меня появляется странная привычка — прогуливаться там, где не надо, с военными, которых не любят, — прошептала Камилла.

Она тут же пожалела о своей дерзости, но Сергей улыбнулся и попросил объяснить, что она имела в виду. Они сели на ступени разрушенного университета. Девушка сделала несколько глотков водки и начала говорить. Она говорила обо всем подряд, перескакивая с одного на другое, мешая в одну кучу Дом Фонтеруа, годы обучения, любовь к профессии, развалины Брюля, Лизелотту и Генриха Ган, свою встречу с Петером в Париже во время войны, их ссору. Камилла сказала, что испытывает настоятельную потребность разыскать Крюгеров, потому что больше не может выносить эту неизвестность, незаконченность их истории мешает ей существовать. Иногда у нее на глаза наворачивались слезы, и тогда Камилла спрашивала себя: неужели это просто спиртное, выпитое на пустой желудок, развязало ей язык? Но она не могла сдержаться и продолжала говорить, говорить…

Сергей терпеливо слушал, порой просил объяснить то или иное слово, которое он не понял. Когда девушка наконец замолчала, ее ужин уже остыл, а собеседник смотрел на нее непроницаемым взглядом.