Чрезвычайные происшествия на советском флоте - Николай Черкашин

Переговоры не дали конечного результата, и капитан 1-го ранга Холланд в 17.25 покинул борт линкора «Дюнкерк». Когда он выходил из базы на эсминце, французская эскадра готовилась к бою.

В 17.54 3 июля 1940 года английские линкоры и крейсера открыли огонь на поражение. Линкор «Бретань» затонул, линкоры «Дюнкерк», «Прованс» и значительное число других кораблей получили серьёзные повреждения. Линкору «Страсбург» и пяти эсминцам удалось вырваться из Мерс-эль-Кебира и достичь Тулона, несмотря на атаки британских самолётов-торпедоносцев с авианосца «Арк Ройял».

8 июля 1940 года линкор «Ришельё» был атакован в Дакаре палубной авиацией британского авианосца «Гермес» и получил повреждения. Всего в ходе британской операции «Катапульта» погибли несколько тысяч французских военных моряков, что заставило правительство Франции 11 июля 1940 года разорвать дипломатические отношения с британской империей.

Рейд на Севастополь в октябре 1955 года — лишь одно из многих звеньев в цепи аналогичных «превентивных мер» британского адмиралтейства.

Такова версия газеты «Независимое военное обозрение».

На юбилейных торжествах, посвящённых столетию отца советской атомной бомбы — академика Курчатова, никто не вспоминал об этом эпизоде. Может быть, чтобы не омрачать праздничного настроения, а скорее всего потому, что не знали… Не знали о попытке покушения на его жизнь…

Этот международный скандал времён Холодной войны начался с того, что 19 апреля 1956 года вахтенный матрос советского эсминца «Смотрящий», сопровождавшего крейсер «Орджоникидзе» с правительственным визитом в Великобританию, заметил под кормой флагманского корабля голову, обтянутую чёрной резиной водолазной маски. Оба корабля стояли на рейде Портсмута. Матрос немедленно доложил о таинственном водолазе дежурному по кораблю, тот — командиру…

Этому факту не придали бы должной огласки, если бы на борту крейсера не находились главы Советского государства Н.С. Хрущёв и Н.А. Булганин. Поэтому командиру Портсмутской военно-морской базы был послан официальный запрос. Тот отделался невразумительным ответом. Не смог ничего толком объяснить и премьер-министр Великобритании А. Иден в палате общин. Возможно, и эти демарши не привлекли бы особого внимания прессы, но через неделю после ухода отряда советских кораблей из Портсмута в английских газетах появилось сообщение, что в Портсмутской бухте всплыл труп водолаза. Это был капитан Королевского флота Лионелл Крэбб. В некрологе утверждалось, что Крэбб «погиб при испытании нового подводного снаряжения». Но такие вещи не испытываются в одиночку. Испытателей всегда подстраховывают, и уж, если случается несчастье, тело водолаза находят не спустя неделю, а поднимают сразу…

Что же делал капитан Крэбб под днищем советского крейсера в Портсмуте, рискуя вызвать дипломатический скандал, рискуя жизнью? Изучал секретные обводы корпуса или искал какие-либо новые устройства? О том, что их там нет, британская разведка знала не хуже нас, сегодняшних, посвящённых едва ли не во все тайны века. Но выше днища, в каютах для высшего командования таились самые главные оборонно-стратегические секреты Страны Советов. Носителями их были по меньшей мере двое из членов правительственной делегации — академик Игорь Курчатов и генеральный авиаконструктор Алексей Туполев.

Трудно объяснить, зачем Никита Хрущёв взял с собой в Англию сразу двух совершенно «невыездных» учёных, на чьих разработках зиждилась вся стратегическая программа СССР. То ли он хотел продемонстрировать свой отход от сталинской политики «железного занавеса», то ли надеялся пробудить в учёных верноподданнические чувства, добиться их особой лояльности, особого доверия… Возможно, хотел произвести впечатление на Запад — вот, мол, она, живая мощь советской науки, её могучий потенциал, и вот в том усматривалась попытка психологического давления… Так или иначе, Игорь Курчатов и Алексей Туполев ступили на британскую землю с борта новейшего крейсера-красавца «Орджоникидзе» и на него же потом благополучно вернулись, чтобы отправиться домой.

По военной доктрине 1950-х годов главным средством доставки ядерного оружия были самолёты авиации дальнего действия. Такие машины создавались именно в туполевском КБ. Туполевские бомбардировщики должны были наносить стратегические удары по врагу «курчатовскими» атомными бомбами. Надо ли говорить, какая заманчивая перспектива открывалась перед ястребами-атлантистами — обезглавить одним хорошо продуманным терактом сразу всю…

Соблазн подогревался и тем, что концы подобной операции в прямом смысле слова прятались в воду и довольно глубоко — на дне Северного моря, которое должен был пересечь советский крейсер с представительной делегацией на борту. Внешне всё выглядело так, что и тень подозрения не пала бы на британскую корону: покинул «Орджоникидзе» британские воды, ушёл далеко в открытое море и… подорвался там на старой плавучей мине, одной из тех, которых тысячами сеяли в Северном море и немцы, и англичане. В 1950-е годы их немало ещё носилось по воле волн. Боевое траление продолжалось (по крайней мере, в Советском Союзе) аж до 1958 года.

Версия подрыва крейсера «Орджоникидзе» на шальной мине выглядела тем более убедительно, что всего лишь полгода тому назад на такой же «невытраленной немецкой мине» подорвался в Северной бухте Севастополя линкор «Новороссийск». Тот ночной взрыв (почему-то «невытраленная мина» сработала заполночь, да ещё в районе артпогребов, чудом не сдетонировавших) унёс жизни свыше шестисот моряков. Правительственная комиссия назвала тогда наиболее вероятной причиной взрыва — старую немецкую мину. Но это, как говорится, для широкой публики. Для профессионалов существовала иная версия о подрыве бывшего итальянского корабля «Джулио Чезаре», ставшего после передачи его советскому флоту «Новороссийском»: боевыми пловцами из нерасформированной после войны диверсионной флотилии князя Боргезе. В заключительном акте Комиссии говорилось об этом осторожно, но всё же — «не исключена возможность диверсии».

И тем не менее официально — злополучный трофейный линкор погиб на старой немецкой мине. А раз так, почему бы не разделить его судьбу и крейсеру «Орджоникидзе»? Это бы ещё больше укрепило выводы советских специалистов.

Как происходят такие «случайные» взрывы в море, королевский флот испытал на своём горьком опыте в годы совсем недавней тогда Второй мировой войны. Память от тех потерях и опыт подобных диверсий были ещё очень свежи. Как раз в то время — в 1955 году — вышли и мемуары «чёрного князя», в которых тот весьма откровенно рассказывал о подвигах своих подчинённых — людей-лягушек. Вот только один эпизод из их «работы» в нейтральном турецком порту Александретте:

«Вечером, когда наблюдение английских агентов, старательных, но не особенно прозорливых, ослабло, Ферраро и Роккарди задержались на пляже дольше обычного. Увлекательная партия в шары заставила их забыть о том, что время уже позднее. Когда они остались одни, Ферраро вошёл в купальную кабину и принялся рыться в ящике со спортивным инвентарём. Через некоторое время он вышел одетый в чёрный резиновый костюм, на ногах ласты, а на лице — маска (респиратор). На поясе у него были подвешены два странных, видимо, тяжёлых предмета. На голове прикреплён пучок водорослей. Странно вёл себя этот дипломат на пляже!