Жизненный цикл - Галуст Баксиян

— Как же иначе, повелитель? Тебе нет равных ни в красоте, ни в силе, ни в богатстве, ни в уме. Ты самый влиятельный человек Геи. То, чего ты достиг, не под силу всем остальным. Поэтому ни один Геянин не достоин того, чтобы занять твое место. Только твой сын, по праву рождения и благородности унаследованной крови, которая питает его мышцы силой, а его мозг разумом, имеет право занять твое место, когда ты пожелаешь этого! Никто другой кроме твоего сына, мой повелитель.

— Ничто не разочаровывает так сильно, как неоправдавшаяся уверенность, — сказал Мартин Смит. — Однако я согласен с тобой, и не могу позволить кому-либо занять мое место. Каждый, кто способен управлять, поведет народ за собой, у каждого свой путь. Направление этого пути определяет упадок общества или его процветание. Как к упадку, так и к процветанию ведет ровно столько дорог, сколько различных мнений имеется у лидеров. Я — лидер общества, и веду его к процветанию своим путем. Поэтому я считаю вредным для общества, которым управляю, какое-либо иное направление, а соответственно, и иное мнение, имеющееся у кого-то из недовольных.

Помощник слушал Мартина в покорной позе, не смея издать ни единого звука.

— Нужно указать этим людям их место, — решительно добавил Мартин. — Ступай, я позову тебя, когда ты мне понадобишься.

Обстоятельства, которыми Мартин Смит мог воспользоваться для закрепления своего права на занимаемое им место, не заставили себя ждать. Он давно отметил, с какой периодичностью происходят затмения Гемеры. Он был очень умен для того, чтобы видеть в этом что-то ужасное, Мартин знал, что это не ведет ни к чему плохому, но также заметил, что люди боятся этого явления, как звери боятся огня. Он умел вычислять время очередного затмения. И, к его счастью, следующее затмение Гемеры должно было произойти через десять дней, и именно к этому времени Мартин Смит решил собрать народ.

«Нет ничего глупее, чем нежелание или неумение воспользоваться своим преимуществом», — подумал он.

Через три дня Мартин Смит вызвал к себе помощника и сказал ему:

— Через семь дней я выйду к народу, и тогда у них будет выбор.

— Что ты имеешь в виду, мой повелитель? — неуверенно спросил помощник.

— Я все сказал! Выбор будет и у тебя. Собери народ через семь дней.

— Я все сделаю, как ты говоришь, великий Мартин Смит, — сказал помощник и поспешил удалиться.

Прошла неделя, и наступило утро. Погода стояла великолепная: ярко светила Гемера, небо было голубым и безоблачным.

Взрослые члены его общины собрались, чтобы выслушать речь своего вождя.

— Я приветствую вас, Геяне, — спокойно и уверенно начал Мартин Смит, взойдя на возвышение. — Погода благоприятствует всем нам.

Раздался гул приветственных голосов. Потомок Смитов приводил людей в трепет, его уважали, его боялись. Но нашлись те, кто захотел занять его место вождя. Недовольство, словно эпидемия, быстро распространялось среди людей. Если количество недовольных достигнет критической цифры, остановить волну негодования будет уже невозможно. Народные массы поднимутся и сметут каждого, кто не поддерживает общее мнение. Первым, кто лишится не только своего положения, но и своей головы, окажется вожак, против которого поднялся бунт. На его место встанет новый человек, который определит дальнейшее развитие общины, им только что возглавленной.

Мартин Смит, едва услышав, что появились люди, желающие отнять у него право называться повелителем, принял решительные меры. Он мог навести порядок силой, уничтожив завистников и недовольных, коих было еще совсем немного. Но он решил принять более действенные меры, которые позволят ему без применения оружия добиться еще больших результатов, чем можно было бы рассчитывать при силовом решении вопроса. Любая агрессия с его стороны обратила бы против него уже весь народ. Хотя как таковых недовольных его правлением не было — он был мудрым и добрым вожаком, — но появились те, кто из зависти и корысти хотел встать на его место.

Понятное дело, что подобные люди, заражая своей идеей других, со временем, необходимым, чтобы количество их единомышленников стало достаточным для свержения существующей власти, могли стать серьезной угрозой правлению Мартина Смита. Поэтому ему следовало действовать иначе, а именно так, чтобы не то что не вызвать увеличения количества недовольных, а наоборот, еще больше расположить к себе тех, кто сейчас поддерживает его политику, и обратить завистников и недовольных в своих почитателей и обожателей.

— Как живете вы, братья мои? Хороши ли ваши урожаи, здоровы ли ваши животные? Все ли у вас хорошо, всем ли вы довольны? Меня интересует каждый из вас, братья мои. Я слушаю вас.

После этих слов воцарилась гробовая тишина. Тысячи людей замерли в нерешительности, не издавая ни единого звука. Окажись сторонний наблюдатель рядом с этой толпой и закрой глаза, он не усомнился бы, что вокруг него нет ни единого человека. Молчание продолжалось, и тогда Мартин Смит сказал:

— Братья мои, либо молчание ваше говорит о том, что вы всем довольны, — но тогда почему вы молчите и не говорите, что у вас все хорошо? — либо есть среди вас недовольные, но они также молчат, боясь моего гнева. Тогда у меня напрашивается другой вопрос: почему и когда вы стали бояться меня? Разве я был когда-либо несправедлив с вами или жесток?

— Нет, Мартин Смит, ты справедливый и мудрый правитель, — многоголосым хором ответила толпа.

— Тогда почему вы молчите и не отвечаете, когда я спрашиваю вас, как вы живете — хорошо или плохо?

— Хорошо живем! — закричали люди.

— Есть ли среди вас те, кто недоволен чем-либо. Есть ли среди вас те, кто считает, что я причина каких-либо бед?

— Нет, повелитель, среди нас нет таких, кто был бы тобой недоволен, — отвечала толпа.

Мартин Смит прекрасно понимал, что ни один недовольный, будь их хоть целая сотня или даже тысяча, не выйдет и открыто не скажет, что он ему не нравится. Хотя количество людей, которые хотели бы убрать Мартина Смита с его места, было невелико. Это тот процент людей, которые всегда кем-то или чем-то не довольны. Иначе быть никак не может, такие всегда найдутся. Но они не посмели подать голос, эти люди всегда действуют тайно. И не столько потому, что так можно дольше существовать и вербовать в свои ряды единомышленников, сколько потому, что эти люди практически всегда трусливы.

— Я задал этот вопрос впервые за многие годы, которые являюсь вашим лидером, братья мои! — мощным голосом продолжил Смит. — Надеюсь, мне не придется его повторять!

Толпа молчала. На лицах большинства людей Мартин Смит читал покорность и преданность. Он уверовал в то, что недовольных действительно очень мало. И он был прав. Но принимать активные действия по нейтрализации таких людей следует начинать сразу, как они появляются. Это и собирался сделать Мартин Смит.

— До меня дошли слухи, что в наших рядах есть недовольные моим правлением. Я спросил вас открыто, хорошо ли живется вам и всем ли вы довольны. Был мне ответ, что все вы живете хорошо. Разочарованных мною среди вас не оказалось. И вот что мы сделаем, братья мои.