Последняя миля - Дэвид Бальдаччи

Теперь, когда Истленд от пушек ушел в киберпространство, его самолет стал больше. Производственные затраты значительно снизились, а способность развести Дядюшку Сэма на бабки триллионами байтов бреда сивой кобылы существенно повысились.

Троица их дней рождений была разнесена всего на пару недель друг от друга, и все трое справили их уже больше семидесяти раз. Все они были суперзвездами в Кейне, тремя самыми видными гражданами, выходцами из маленького городка.

Истленд, мегакапиталист.

Хьюи, суперполитик.

Макклеллан, вечный коп.

Они были единственными пассажирами этого «G5». Двое пилотов находились в кабине за закрытой дверью.

Макклеллан налил напитки всем троим, сидящим кружком за полированным столом красного дерева на высоте тридцати семи тысяч футов.

Лица их увяли, тела поизносились. Каждый наслаждался преимуществами превосходного здравоохранения, так что впереди у них было лет по десять, а то и двадцать, но может статься, не столь уж и радужных. И они четко это понимали.

Молодые женщины еще ухлестывали за Истлендом, но исключительно из-за его богатства. Третья жена обошлась ему в достаточно кругленькую сумму, так что теперь он не испытывал особого желания пускаться в очередное официальное супружество. Теперь он сосредоточился исключительно на бизнесе, а когда нуждался в сексе, женщину предоставляли, оплачивали и отправляли. Дело было налажено. У него было трое детей от трех жен, и все трое доставляли только разочарования. Они выросли мажорами, потому что состояние он сколотил довольно рано. А внуков у него не было, потому что его никудышные дети не сподобились даже на это. В последнее время Истленд частенько ломал голову, кому же оставить свое состояние.

Турман Хьюи был вдовцом с тех пор, как жена, прожившая с ним сорок с лишним лет, прошлым летом проиграла сражение с раком груди. Теперь он находил утешение в своих четверых детях и двенадцати внуках, а заодно в одной влиятельной особе из округа Колумбия, недавно утратившей супруга после трех десятков лет совместной жизни. Однако заменить усопшую жену не мог никто. Без нее он чувствовал себя потерянным, зато заправлял мошной всей страны. Делать это становилось все труднее и труднее, поскольку с каждым выборным циклом в конгресс прибывало все больше людей, решительно настроенных скорее препятствовать, нежели править. Он мог бы покинуть Холм годы назад и заработать состояние в качестве лоббиста или консультанта, а его реальная работа сводилась бы лишь к телефонным звонкам, званым обедам и ужинам, а тяжести пусть ворочают молодые. Но не покинул, рассчитывая скончаться на ныне занимаемом посту, свято веря, что делает это во благо родной страны – единственного, что осталось у него на самом деле.

Роджер Макклеллан был одет в штатское. Он был беднейшим из компании, потому что должность копа в заштатном городке никогда особого дохода не приносит. Женщина, на которой он женился, разошлась с ним пятнадцать лет назад с формулировкой «непримиримые разногласия», присутствующей едва ли не в каждом нынешнем разводе. Если б его бывшая указала в документах о разводе многолетнее рукоприкладство, это более соответствовало бы истине. Та же история и с детьми. Повзрослев, они разлетелись кто куда и ни разу не возвращались – да и с какой стати им возвращаться?

Макклеллан заводился с пол-оборота с самого детства. Когда они проигрывали футбольный матч в средней школе или колледже – потому что все они пошли в Старушку Мисс и там тоже играли, – его друзьям-«мушкетерам» приходилось силком удерживать его, чтобы он не полез в драку с членами победившей команды.

Хьюи свой напиток пригубил. Истленд сделал глоток. Макклеллан опрокинул бокал залпом и встал, чтобы налить себе еще.

Когда он сел, Хьюи откашлялся и провозгласил:

– Я искренне верю, что худшее уже позади. ФБР официально свернуло дело, а его люди вернулись в округ Колумбия.

Истленд кивнул, но Макклеллан посмотрел на друзей, будто ему сказали, что земля плоская.

– Муйня это, Хью, – заявил он. Прозвищем Хью пользовались только эти двое.

– Не согласен, Мак, – покачал головой Истленд. – Они вернулись в округ Колумбия, поджав хвост.

– Не поверю ни на миг. Я сидел в кабинете, слушая, как этот жирдяй…

– Декер, – перебил Хьюи.

– …жирдяй, – продолжал Макклеллан, – разглагольствует, как заметет нас и ни черта не отступится, пока не укатает нас на нары. Вы двое этого не слышали. Но я-то слышал, будь я неладен! Этот тип до нас доберется. Я в свое время играл в гляделки с массой урлы. А вы – нет. Я уже видел этот взгляд. Этот человек доберется до нас.

– Пусть себе тешится иллюзиями, – отмахнулся Хьюи. – Мне из достоверных источников известно, что расследование официально закрыто.

– Достоверных источников?! – вскинулся Макклеллан. – Вот уж не думал, что в округе Колумбия такие есть.

– Я задействовал свои разведывательные ресурсы, чтобы заняться этим, – возразил Истленд. – Конечно, на самом деле не объясняя им ничего, и они пришли к тому же заключению.

– Уж не те ли это разведывательные ресурсы, которые возомнили, будто у Ирака есть ОМП[41]? – парировал Макклеллан. – Потому что, если так, я бы гроша ломаного на твою разведку не поставил.

– Мак, умоляю, не создавай проблем на голом месте, – ощетинился Хьюи. – У них нет доказательств. И взять доказательства им негде.

– Вы забываете об Аароне Каллахэне, он же Рой Марс. У него есть доказательства. И этот говнюк жив.

– Нам сказали это, но неопровержимых доказательств этого мы не видели, – указал Хьюи.

– Да кто, к дьяволу, мог вытащить этого цветного пацана с кичи, кроме его старика? Как, к дьяволу, мог Каллахэн жениться на цветной? Я просто в толк не возьму. Он был одним из нас.

– Он никогда не был одним из нас, – отрезал Истленд. – Его привлекли, купили и заплатили. Он никогда не верил в наше дело. Ему нужны были только деньги.

– Он думал, как мы, – упорствовал Макклеллан. – Он думал, как положено белому человеку. Вот что я имел в виду.

– А если б ты не взялся за него, когда увидел этот ролик по И-эс-пи-эн, мы не попали бы в эту передрягу, – рявкнул Истленд. – Ты никогда не слыхал выражение «Не будите спящую собаку»? Он не выдавал наши секреты десятилетиями, Мак. А потом ты расшевелил осиное гнездо – и посмотри, куда это нас завело.

– Я не стану жить с этим гнездом над моей головой! – воскликнул Макклеллан. – У вас тонны денег в комплекте с понтовыми адвокатами. Если б он заговорил, вы могли отмазаться. А я – нет. Я свою жизнь положил на защиту общества, Дэнни, пока ты наживался, а Хью отхватывал высокий пост в округе Колумбия. Так что уж извините меня за то, что прикрывал собственную жопу. – Макклеллан был так разъярен, что казалось, того и гляди бросится через стол на Истленда.