Подземелья Дикого леса - Колин Мэлой

Не успела Прю стряхнуть с себя оцепенение, как пальцы кицунэ уже сдавливали ей горло.

— Глупая девчонка. — Тварь обнажила длинные желтые клыки, запятнанные кровью. — Больше никакого колдовства.

— Пожалуйста! — пискнула Прю, опять пытаясь дозваться до растений, но в голове шумело и копошилось целое змеиное гнездо голосов, которые перекрикивали друг друга. Трава втянулась обратно под землю. Дерево глухо колыхалось на ветру. Она почувствовала, что теряет сознание.

На глаза опустилась темная вуаль. Мир исчезал. Боль утихла; все тело замерло и онемело. Шум в голове успокоился и превратился в тихий гул помех; Прю закрыла глаза.

И тут вдруг раздалось:

— ТУМ:

— ТУМ!

Эти два звука Прю никогда не забудет; они останутся вытравлены у нее в мозгу до самого последнего вздоха — который в тот день ей сделать было не суждено, как, впрочем, и в ближайшем будущем. Все же она запомнит эти звуки — и хоть ей никогда не приходилось видеть ничего подобного, но казалось, что именно с таким звуком втыкается в тяжелую, холодную тушу крюк мясника. Пальцы исчезли с горла девочки, и она бесформенной кучей рухнула на землю.

Открыв глаза, Прю увидела, что Дарла по-прежнему стоит над ней в угрожающей позе. Глаза ее — полуженщины-полулисы — закатились, и белки сверкали в темноте. Она удивленно и горестно ахнула. А потом оторвалась от земли.

За ней стоял очень большой — и очень сердитый — медведь, держа ее в воздухе в клещах золотых крюков, заменяющих ему лапы. Он откинул голову и издал громкий, выразительный рев. Дарла, корчась в цепкой хватке, пронзительно завопила. Проткнутое крюками тело задергалось в жестоких судорогах превращения. По лапам медведя струилась кровь и капала ему на морду; наконец, когда кицунэ содрогнулась в предсмертной агонии, медведь напряг огромные мышцы и отшвырнул ее прочь через мусорные горы. Тело с глухим стуком приземлилось на кучу тостеров.

* * *

— Мой цех! — воскликнул Антэнк страдальчески. — Он горит!

Оранжевые отблески пламени играли на его лице, придавая козлиной бородке мефистофелевский вид.

Казалось, он больше обеспокоен пожаром в цеху, чем стаей бешеных детей, которые освободились от цепей рабства и теперь неслись в его сторону. Роджер бдительно приглядывал за Каролем, которого по-прежнему окружали защитники-сироты. Дездемона льнула к мистеру Уигману. Тот, не теряя времени, привлек внимание грузчиков.

— Держать строй! — скомандовал он, и здоровяки подняли импровизированное оружие. Он даже как-то вел семинары по подавлению рабочих восстаний и теперь, можно сказать, чувствовал себя в своей среде. Тот факт, что восставшими были дети, его, казалось, совершенно не волновал.

— Вы хотите, чтобы мы… э-э-э… с ними дрались? — спросил один из грузчиков.

— Нет, по головке гладили, — ответил Уигман сердито. — Конечно дрались!

Дети сбились в кучку; Элси и Рэйчел схватили друг друга за плечи. И тут Марта с победным кличем дала первый залп войны: она подошла к одному из грузчиков, который отвлекся на приближающуюся толпу, и со всей силы пнула его в голень. Здоровяк опустил на нее тупой взгляд.

— Ты чего это? — спросил он. Тогда она пнула снова, уже в другую голень.

К этому моменту мятежные воспитанники интерната Антэнка добрались до стоящих на дороге и набросились на толпу с первобытным восторгом, сверкая зубами и размахивая руками. Грузчики пытались отразить нападение, не причиняя увечий; казалось, даже эти гиганты, по природе своей свирепые, понимали, насколько вся ситуация сомнительна с моральной точки зрения. Уигман же, со своей стороны, даже бровью не повел: когда на него набросился какой-то мальчишка, он схватил его за горло и опрокинул на землю. А потом, словно чтобы нагляднее выразить свое презрение, наступил несчастному пареньку на спину.

— Вот так, — заявил он, — нужно подавлять восстания.

И тут на него набросилась целая орава детей.

Марта, отважно надвинув неизменные очки, обхватила одного из грузчиков поперек живота, а Карл Ренквист нагнулся, чтобы подцепить его за ноги. Вскоре тот с воплем рухнул на землю. Они отобрали у него разводной ключ, и Марта принялась пинать по ногам ближайших здоровяков. К подобному проявлению насилия она, кажется, отнеслась со всем энтузиазмом.

Во всеобщем хаосе Элси вдруг почувствовала у себя на локте ладонь Кароля. Он наклонился к ней и прошептал:

— Уведи меня от этого человека!

Было ясно, что он имеет в виду Роджера, который как раз приближался к ним с сосредоточенным и жадным видом.

— Сваливаем! — заорала она Рэйчел, и обе девочки, подхватив старика под руки, торопливо повели его к узкому проходу между двумя нефтехранилищами.

— Что там происходит? — спросил Кароль, когда они медленно отдалились от толпы сражающихся.

— Сироты сбежали из интерната и подожгли цех! Все здание в огне! — воскликнула Элси, ошеломленная случившимся.

— Молодцы, — улыбнулся старик. Сзади раздался крик:

— Остановите их!

Кричал Роджер. Он взобрался подальше от столпотворения на железную опору и указал в сторону сбежавших костлявым пальцем. Несколько грузчиков, услышав приказ, тяжело двинулись к ним.

Дети, хоть и проявили невиданную храбрость, оказались грузчикам не противники. С самого начала этот замысел был обречен на провал. Подстегиваемые Уигманом, гиганты набросились на юных мятежников с новой энергией, и те коллективно решили спасаться бегством. Их оттеснили на дорогу, по которой, поддерживая слепого старика, медленно шли Элси и Рэйчел. Волна сирот из интерната и из леса нахлынула так стремительно, что все трое с трудом удержались на ногах.

За спинами их продолжал дико лаять Роджер:

— Плевать на детей! Хватайте старика! Мастера хватайте!

Поток ребят схлынул; лишь немногие отставшие, хромая и ругая свои синяки, еще обгоняли их по дороге в глубины Промышленного пустыря. Девочки старались поторопить Кароля, но он был стар и слеп и шагал медленно и нетвердо. На лице его застыло горестное выражение; топот ног грузчиков все приближался.

Майкл с синяком под глазом и в разорванном комбинезоне остановился рядом.

— Скорей! — крикнул он девочкам.

— Мы не можем! — крикнула в ответ Элси. По лицу ее струились слезы отчаяния.

— Кароль, вы не можете идти быстрее? — взмолилась Рэйчел испуганным, торопливым голосом.