Седьмое таинство - Дэвид Хьюсон

Оставалось две проблемы: время и Мессина. Обращаться к прессе — дело затяжное. Возможные ниточки и следы нужно будет вычленить из сотен, а может быть, тысяч звонков. Комиссар этим следом точно не заинтересуется. Только не сегодня, когда у него на руках дело об изнасиловании женщины-полицейского и еще одно — о пропавшем инспекторе, которого похитили у него прямо из-под носа. Мессина жаждал заполучить шкуру убийцы и считал поиски Браманте-младшего делом второстепенным.

Они обговорили все возможные варианты дальнейшей работы, но так ни к чему и не пришли. Потом просмотрели остальные кадры пленки, где был запечатлен Алессио. Мальчик оказался еще на двух фото, с той же парой. Снимки шли следом за первым кадром. На них он уже не пялился в объектив с такой явной ненавистью. С него сняли слишком заметную майку и надели другую, простую красную, с серпом и молотом. Вид у Браманте все равно был не слишком радостный. На взгляд Косты, он выглядел как мальчишка, готовый сорваться, готовый пуститься на что угодно — на любую глупость, на любое опасное предприятие, — просто чтобы доказать, что он может это сделать.

Тереза что-то пробормотала и пошла за Лоренцо. Он вернулся вместе с Катриной, которая теперь была одета в новую белую хлопчатобумажную рубашку.

— Объясните, в чем проблема, — потребовал Лотто.

Коста вывел на экран первое фото.

— Нам нужно узнать, кто эти двое, что стоят с мальчиком.

Аристократ подозрительно уставился на полицейского:

— Зачем?

— Ребенок после этого пропал, — ответила Тереза, теряя терпение. — И мы хотим выяснить, что с ним случилось. Тут нет никакого заговора капиталистов, Лоренцо.

Он крякнул.

— Мне следовало ожидать подобного вопроса. Катрина?

Девушка сделала знак Нику освободить рабочее место и опустила пальчики на клавиатуру.

Через некоторое время она заговорила. У нее оказался сильный акцент, похожий на скандинавский.

— Я могу это выяснить.

Редактор курсором навела на одежду женщины квадрат, увеличила изображение, так что стала видна структура ткани, потом нажала еще несколько клавиш, порхая по ним пальцами, и, в конце концов, «кликнула» по иконке, которую Коста успел опознать, пока она светилась на экране. Иконка называлась «Подобие».

Экран заполнили десятки мелких изображений, по большей части тех, которые полицейские еще не просматривали, из разных подборок, работы разных фотографов. Но на всех была эта женщина. Катрина сумела отследить ее, воспользовавшись уникальной по цвету и материалу одеждой.

— Что дальше? — спросила Тереза.

— Да то, о чем я вам все время говорю! — взорвался Лотто. — Это же машина! Задайте ей правильный вопрос, и она наверняка найдет ответ.

— С кем это они? — спросил Коста.

— Мне нравится этот парень, — заявил Лотто. — И ваш папаша мне тоже по душе, кстати. Катрина!

Редактор просмотрела фотографии быстрее, чем Ник успел их пересчитать, и через минуту вывела на экран четыре отобранных. Парочка стояла возле какого-то лотка или стойки. На ней были разложены для продажи разные издания, а позади виднелось огромное знамя с антиамериканскими лозунгами и названием левацкой группировки, о которой Коста никогда не слышал.

— О-о-ох! — Лицо хозяина исказила гримаса предельного отвращения. — А я уж и забыл, что эти идиоты когда-то существовали.

— Кто это такие? — спросил Ник.

— Банда кретинов, призывавших к единению с природой. Хотели, чтобы мы все вернулись в леса и питались одними листьями. Попробовали бы они убедить в этом какого-нибудь работягу с завода «ФИАТ» в Турине и уговорить поменять работу на потогонный промысел где-нибудь на Филиппинах!

— Лоренцо! — с упреком бросила Тереза.

Но тот уже повис на телефоне и что-то говорил в трубку тихим шепотом, так что никому ничего не было слышно. Разговор длился меньше минуты. Потом Лотто положил трубку, нацарапал что-то в блокноте и подал листок Катрине.

— Перешли все четыре фото электронной почтой на этот адрес. Пожалуйста.

Джанни неловко затоптался на месте, шаркая огромными ступнями.

— А нам позволено будет узнать, с кем вы поделились нашей информацией?

Седые брови Лотто недоуменно поднялись. Он наклонился к монитору и ткнул пальцем в огромного бородатого мужика, который сидел за стойкой перед знаменем. На одном из снимков тот оживленно разговаривал с интересующей их парочкой. Здесь освещение было получше — снимок явно сделали раньше, еще до появления Алессио.

— Мы с вами нынче живем в очень маленьком мире, — просто ответил Лотто, удостоив Терезу лишь полного упрека взглядом. — И он тоже.

Все молчали. Зазвонил телефон. Лотто взял трубку, отошел в сторону, чтобы его не было слышно, и добрую минуту с кем-то беседовал, делая заметки в блокноте.

Закончив разговор, Лоренцо вернулся к столу и позволил себе короткую улыбку.

— Этого человека звали Бернардо Джордано. Умер через два года после того, как были деланы эти фото. Рак. Вот к чему приводит питание одними листьями. Лучше уж табак и алкоголь каждый день.

— А как насчет женщины? У нее были дети? — спросил Коста.

— Только племянник, который несколько лет назад стал жить с ними в Риме. Кажется, он довольно долго у них оставался. Видимо, дома у него имели место какие-то проблемы с родителями. — Лотто скривился. — Странная была парочка. Даже для этого Вегетарианского революционного фронта, или как они себя именовали. Не признавали ничего современного, никаких модернизаций. Даже телефона не имели.

— Женщина еще жива? — спросила Тереза.

— Да, но ребенок может оказаться совсем другим. Не тем, что на фото, — предупредил хозяин. — У меня имеется еще несколько сотен фото, которые вы еще не видели. Мне уже начинает нравиться наше сотрудничество.

— Я просмотрю все эти фотографии, — пообещала Тереза.

Газетчик вздохнул и вырвал листок из блокнота:

— Она по-прежнему проживает по тому же адресу. В районе Фламинио. Ее зовут Элизабетта, но только не вздумайте обращаться к ней с какими-нибудь сокращениями, а то убьет. Три минуты на машине, как полицейские обычно гоняют, и вы на месте. Особых надежд питать не стоит. Этот «племянник» съехал от нее некоторое время назад. Кроме того, Элизабетта несколько чокнутая, как мне кажется. Эта диета из листьев…

Коста с благодарностью взял листок и посмотрел на часы.

— Хотелось бы мне, чтобы мы действовали так же быстро, — проворчал он.

— Я счастлив, что вам это не по силам, — ответил аристократ.

Фламиниева дорога в современности выглядит узкой, но в Древнем Риме это была одна из главных и самых важных магистралей. Построенная за два века до рождения Христа и уже тогда вечно забитая, она начиналась у самого Капитолия и вела через Апеннины к современному Римини на Адриатическом побережье. Через полкилометра от начала она пересекала Тибр по Мульвийскому мосту, а это историческое место, насколько помнил Коста, имело какое-то отношение к навязчивой идее Джорджио Браманте. Именно здесь христианство превратилось во всемогущую силу, захватившую Рим. Здесь, совсем недалеко от нынешних трамваев и автобусов, вечно бодающихся с разъяренными водителями автомобилей, восемнадцать столетий назад произошла судьбоносная битва, изменившая историю Запада. Прошлое формирует настоящее — так было всегда и всегда будет; понимание этого точно так же влияло на профессиональные взгляды Косты, как и личный опыт. Линия, соединяющая то, что было, с тем, что есть, в этом месте заметна всегда, и задача Ника отчасти заключалась в том, чтобы отследить ее в окружающем мраке.