Под грозовыми тучами. На Диком Западе огромного Китая - Александрa Давид-Неэль

В 1939 году два норвежца, Олсен и Весгборг, подверглись нападению на севере Батанга, по дороге в Дерге. При этом их обстреляли, но, к счастью, не ранили; в конце концов бедняги выбрались из передряги целыми и невредимыми и вернулись домой, правда обобранными до нитки.

В отличие от норвежцев французу Льотару не повезло: его убили в 1940 году, когда он ехал из Сикана в Цинхай.

В 1905 году, во время волнений туземцев в долине Меконга и рядом с границей Батанга, неподалеку от Дацзяньлу, в Гартаре, где добывают золотоносный песок, произошел еще один конфликт. Тибетцы напали на китайцев-сгарателей и попытались прогнать их с россыпей. Это вылилось в столкновения, в которых китайцы оказались слабее и были вынуждены уйти. У префекта Дацзяньлу появился повод ввести туда войска. Поход, нисколько не походивший на прежние карательные экспедиции, продолжался две-три недели, а затем солдаты повернули обратно и принялись громить все на своем пути.

Между тем китайцы предприняли еще одно наступление на Батанг и вошли туда после ряда мелких стычек в пути.

Генерал Чжао Эрфэн следовал за войсками. Этому человеку суждено было стать в Восточном Китае своего рода легендарной личностью, героем. Неукротимые кампа признали его своим повелителем. Поначалу, еще не зная этого человека, они попытались преградить ему дорогу в Батанг. Не теряя времени на разговоры, комиссар Чжао приказал обезглавить двух туземных вождей и бросить в тюрьму двух мятежников.

Не менее решительно действовал в Батанге генерал Ma, оказавшийся там раньше Чжао. По его приказу также рубили головы и предали огню один ламаистский монастырь.

Два таких влиятельных военачальника вряд ли могли договориться; между ними возникли разногласия. Генерал Ma ушел вместе с частью своего войска. Оставшийся в одиночестве Чжао продолжал свои зверства. Будучи опытным руководителем, он не преминул извлечь выгоду из ужаса, обуявшего туземцев, и обложил всю округу налогами.

Отголоски событий, происходивших в Батанге, долетели до берегов Верхнего Меконга (провинция Юньнань). Взбунтовавшиеся племена, превратившиеся в шайки разбойников, разбежались. В этих краях мятеж не был направлен непосредственно против китайцев. Как уже было сказано, ненависть тибетцев распространялась главным образом на иностранцев, приобретавших их земли и расселявших на них новообращенных католиков. Напротив, в Батанге и в районе Чатин недовольство явно носило антикитайский характер.

Ламы монастыря Санцилин отказывались признать китайских чиновников, и комиссар Чжао решил обуздать их с помощью нескольких частей. У лам было недостаточно сил, чтобы сразиться с противником на открытой местности, и они укрылись в монастыре. Ламы уже давно предвидели возможное нападение и приготовились к длительной осаде, сделав запасы провизии на несколько лет.

Подчиненные Чжао были обеспечены хуже: у них быстро закончились провиант и боеприпасы. Многие солдаты, страдавшие от голода, взбунтовались и потребовали, чтобы их отпустили домой. Безжалостный генерал казнил зачинщиков мятежа.

В конце концов, китайцы обнаружили водопровод, по которому вода поступала в Санцилин, и перекрыли его. Осажденные поняли, что им долго не продержаться, и направили гонцов в окрестные монастыри за помощью. Они надеялись, что посланцы сумеют пробраться туда тайком от китайцев, но те их заметили и задержали.

Несколько дней спустя отряд переодетых китайцев явился к осажденным под видом людей, ожидавшихся в качестве подкрепления. Ламы, не подозревавшие о захвате своих гонцов, попались на эту уловку. Они открыли пришельцам ворота монастыря. Вслед за тем туда ворвались солдаты Чжао. Монастырь обыскали и всех найденных лам убили на месте. Настоятель покончил с собой. Перед уходом китайцы подожгли Санцилин. Осада продолжалась полгода.

После этого генерал Чжао вернулся в Сычуань, а его солдаты разошлись кто куда.

Чжао Эрфэн был не только военачальником. Он обладал и недюжинными способностями хозяйственника. Благодаря ему была проведена телеграфная связь между Дацзяньлу и Батангом. Кроме того, по его приказу прокладывали новые дороги и улучшали старые. Он не преминул также вспомнить о давних планах колонизации западных земель; военные гарнизоны, разбросанные по округе, должны были охранять поселенцев и ремесленников, набранных Чжао для заселения местности Кам. Это начинание, как и предыдущие попытки, потерпело крах.

Наконец, не кто иной, как Чжао Эрфэн, предложил создать провинцию Сикан, получившую официальный статус лишь тридцатью годами позже, в 1939 году, в мою бытность в Дацзяньлу.

Во времена Чжао Эрфэна в состав будущей провинции Сикан входили город Чамдо и местность Трайя. Кроме того, генерал расселил китайцев в Ньяронге. Такая попытка уже была предпринята в 1700 году, но она не увенчалась успехом, и Ньяронг снова стал практически независимым под слабым сюзеренитетом лхасских властей.

Продолжавшиеся в течение нескольких лет раздоры между принцем Дерге и его братом также способствовали увеличению территории Сикана. Невзирая на многократные вмешательства китайских властей, брат правителя продолжал донимать его, пытаясь свергнуть с престола. Принцу Дерге не удалось уладить этот конфликт мирным путем, и он отдал власть генералу Чжао, установившему там китайское правление. Этот союз оказался недолговечным. На протяжении двадцати лет в Дерге трижды менялись хозяева: власть переходила к людям из Лхасы и обратно. Сейчас эта территория является частью провинции Сикан. Однако современный Сикан отнюдь не расширился до размеров, грезившихся честолюбивому Чжао Эрфэну, который предполагал, что граница провинции будет перенесена в город Джамо, столицу Конгбу, расположенный сравнительно недалеко от Лхасы.

Соперничество между военачальниками, безразлично или даже враждебно относившимся к достижениям соратников, помешало осуществлению плана Чжао, который мог бы воплотиться в жизнь при поддержке сильной национальной армии.

В 1907 году борьба за соляные копи Иеркало, именуемого китайцами Иенчин, привела к новым сражениям в долине Верхнего Меконга[100]. Китайцы и тибетцы уже давно состязались за право обладания этой территорией. Решительное наступление китайских частей вынудило тибетцев уйти. Туземному населению пришлось покориться силе, но несколько месяцев спустя тибетцы воспряли духом и вновь стали заселять свои земли. История соляных копей, неразрывно связанная с историей этого участка тибетско-китайской границы, на этом не кончается. Китайцы то отвоевывали месторождение, то теряли его, до тех пор пока в 1932 году пограничная линия не переместилась вперед не в пользу китайцев и они окончательно лишились соляных копей. В начале 1942 года губернатору Сикана приписывали намерение отвоевать Иеркало. Лхасское правительство, обеспокоенное этими слухами, сосредоточило на границе войска, чтобы отразить грядущее нападение, но оно так и не последовало.