Профессор Мориарти. Собака Д'Эрбервиллей - Ким Ньюман

Джека Кварца я прежде не встречал. Заурядная внешность. Он курил прямо-таки гигантскую сигару, а на его спутнице, разряженной в пух и прах принцессе Занони, было больше румян, пудры и воска, чем на наших фальшивых покойниках. Пузатый американец отрастил себе такой объёмистый второй подбородок, что казалось, у него за щеками вата. Янки ни в чём не знают меры — ни в расчленении красоток (а именно так доктор Джек развлекался на досуге, устав от управления нью-йоркской криминальной империй), ни в поедании говядины и жареной картошки. А ещё литрами хлещут коричневый газированный тоник. Никола тоже резал людей и зверьё живьём, но из сомнительного научного интереса (профессор как-то пытался мне объяснить). Кварц, однако, баловался со скальпелем исключительно ради забавы.

Люпен и Раффлс всего-навсего зарвавшиеся воры. Ловко стащат бриллиантовое колье, но не более. С другой стороны, я сам по сравнению с Мориарти, Никола или Повелителем Загадочных Смертей всего-навсего зарвавшийся убийца.

На меня, если забыть о титуле, весьма походил граф Руперт из Хенцау — руританский михаэлист (помните ещё эту историю?), бесшабашный мошенник, весёлый храбрец, а по сути банальный убийца в опереточном мундире. Его напомаженными усами можно было выкалывать глаза, а с лица не сходила улыбка. Мы оба владели многими видами оружия, хотя граф предпочитал саблю, а я ружьё. В иных обстоятельствах, думаю, оба признали бы превосходство противника в излюбленной дисциплине и немедля выяснили бы, кто самый опасный человек в Европе, при помощи какой-нибудь третьей разновидности смертоносного инструмента. Весельчак напомнил мне меня самого в молодости, и за это я возненавидел его ещё больше. К тому же он прихватил с собой Эту Гадину.

Опытного ценителя злодеев больше всего заинтересовал бы молодой немец, которого профессор назвал доктором Мабузе. Это лишь одно из его имён. Помните, я упоминал о плагиаторе? Который с неуёмным рвением копировал профессорские методы и внешность? Он и на встречу явился в образе Мориарти: меховой воротник, перепачканные мелом манжеты, покачивающаяся из стороны в сторону голова, блестящие глаза. Я, кажется, встречал его раньше, но тогда он носил другое лицо. Ох уж эта мода на переодевание! Она началась с Саймона Карна и полковника Клэя, а теперь всё зашло так далеко, что ни про кого уже ничего не скажешь наверняка. Только Хокстонский Монстр вряд ли сумеет прикинуться кем-нибудь другим, разве что пещерным человеком или ожившей статуей с острова Пасхи. Про остальных можно только догадываться. Например, кто угодно может нацепить алебастровую маску и искусственную руку, засунуть пару футбольных мячей под блузу и назваться Маргарет Трелони. Хотя все первоклассные мошенницы, способные провернуть подобный фокус, сами лично присутствовали на той встрече. Спутница Мабузе выглядела лет на двенадцать, но глаза у неё были по-настоящему древние. Странная штучка, жеманная и угловатая, с весьма своеобразной причёской. Видимо, из тех особ, что прячут под подушкой кинжал. Сколько злодеек! Вот он, век эмансипации.

Более зрелые авантюристки, графиня Калиостро и мадам Сара, достигли своего положения, переступив через огромное количество трупов. Трупов мужчин, не принимавших их всерьёз. Женщины, благослови их Господь, зачастую скрывают свой истинный возраст, но Жо-Жо Бальзамо утверждала, что ей больше сотни лет. Якобы её посвящали в алхимические тайны ещё граф Сен-Жермен и мошенник Калиостро (она называла его предком). Как-то во время одного долгого уик-энда в Вальпараисо, в шестьдесят третьем году, мы с ней развлекались, и я порядком растянул спину. Минуло более тридцати лет, а графиня не постарела ни на день, тогда как моей спине с каждым годом всё хуже. Что рядом с ней делает этот надушённый мужлан Люпен?

Сара (просто Сара, никто и никогда не упоминал её фамилию) владела дамским салоном на Стрэнде и проворачивала весьма своеобразные аферы. Её деньги доставляли к нам в надушённых конвертах вместе со всевозможными мазями и притирками, которые, разумеется, были профессору совершенно ни к чему. Я раз попробовал средство для волос на своей чуть поредевшей шевелюре, но оно не возымело никакого эффекта. В последнее время конверты становились всё толще. Я было заподозрил, что мадам нарочно кладёт туда больше денег: пытается доказать фирме, что она гораздо более ловкая мошенница, чем мы полагаем. Но по уверениям Мориарти, суммы соответствовали её заработкам. То есть Сару можно было назвать самой успешной преступницей своего времени. Она явилась на похороны вместе с доктором Никола, но на самом деле мужчины её мало интересовали. Мадам поклонялась Сафо, а если Сафо под рукой не случалось, довольствовалась наряженной в брюки продавщицей с моноклем из отдела велосипедов в «Дерри энд Том».

«Великого вампира» я не знал: новенький, преемник бывшего работодателя Софии и того, которому мы послали Наполеонову черепушку. Лысый как коленка. Видимо, принимает свой титул всерьёз: даже заточил клыки в верхней челюсти. Удивительно, не побоялся явиться в Кингстед — тут же повсюду святая вода, а французы терпеть не могут мыться. Слава богу, Ван Хельсинга уже депортировали. Его молодая спутница пережила не одного «великого вампира». Явилась на наше собрание переодетой мальчиком. Но, разумеется, её причёска и наряд никого не обманули. Даже проныра Раффлс и его тупоголовый компаньон, голубые, как утреннее небо, видели, что Ирма Вап — женщина. Мадам Сара наверняка оценила чёрные обтягивающие бриджи и изящные ножки в шёлковых чулках. Соблазнительная «вампирочка» с именем-анаграммой радовала глаз… но у неё были весьма серьёзные соперницы, не менее красивые и смертоносные.

Ах… нижайше прощу прощения, Ирма, уклончивая Альрауне, соблазнительная Тера, искушённая Жо-Жо, коварная Сара (в данном случае позволю себе лишь едва заметный вежливый кивок), пикантная Занони, ужасная и прекрасная Дочь Дракона. Даже Софии Кратидес, моей спутнице, придётся посторониться.

Да уж, воистину «привет, мальчики».

Итак, мы снова встретились. Я знал, она мигом заставит меня забыть всё, чему я научился ещё от Рози. Служанки Рози из трактира, которая притворилась, что «понесла», и выманила у меня присланные родителями на пятнадцатый день рождения деньги. А потом «родила» диванную подушку и пропила добычу в компании моряков.

Лучше уж снова встретиться с Кошечкой Кали.

Но даже в склепе, в окружении самых страшных на свете злодеев… эта улыбка… взгляд… едва заметный изгиб губ… живописно выбившийся из причёски локон…

Ирэн Адлер. Проклятие!

Пожелай она, я бы вытряхнул из гроба Бена Типикуса и лёг на его место.

Пожелай она, я бы удавил мартышку Повелителя Загадочных Смертей.

Стащил бы и проглотил жемчужину Борджиев, и пусть потом Монстр меня потрошит.

Я бы… ну, в общем, выставил себя дураком. Опять.

Граф Руперт хотел пустить по кругу флягу, но его сардоническая ухмылка ни у кого не вызывала доверия. Он небрежно пожал плечами (мол, сами дураки) и сделал глоток. Потом открыл рот, чтобы мы все видели, как он заглатывает бренди, и нарочито театрально ухмыльнулся. Представление отбило охоту даже у тех, кто, подобно вашему покорному слуге, не прочь был выпить. Вполне вероятно, Хенцау каждый день принимал крошечную порцию, скажем, мышьяка и сделался нечувствительным к отраве. Старый фокус. Только мадам Сара взяла у него баклагу. Она-то наверняка в своём «дамском салоне» выработала иммунитет ко всем известным науке ядам.