Маленькая частная война - Нора Робертс

— И Уитни выдал тебе по полной?

— Еще как!

— Вряд ли при сложившихся обстоятельствах он сам действовал бы иначе, чем ты.

— Может, и нет. Скорее всего, нет. Но все равно это был неверный ход. Теперь мэр сожрет нашего шефа, шеф сожрет Уитни, а дальше — моя очередь. На этой пищевой цепочке ниже меня никого нет. У прессы будет праздник обжорства.

— Да ладно тебе! Ну, тебя немного пнули в задницу. Время от времени это даже полезно. Закаляет характер.

— Черта с два! Результат все равно один и тот же: задница болит. — Ева тяжело вздохнула. — У меня есть данные по всем покупкам этой модели фургона. Но вряд ли мы тут что-нибудь найдем. Модель популярная. Цвет я считаю несущественным: перекрасить ничего не стоит. На их месте я купила бы машину за пределами города. Или угнала бы с какой-нибудь стоянки, но тоже не в Нью-Йорке. Никаких записей, никаких торговых чеков.

— Ты пала духом. — Рорку было невыносимо видеть ее такой, но он не знал, чем тут можно помочь. — Не стоит.

— Да нет, просто чувствую себя измотанной. Жалею себя, несчастную дуру.

— Иди спать. Тебе надо отдохнуть. Завтра начнешь все сначала.

— Ты же не спишь.

— Как раз собираюсь. — Он отдал компьютеру команду сохранить файлы, закрыть операции и отключиться. — Между прочим, я поговорил с Ричардом и Бесс. Завтра они приедут познакомиться с Никси.

— Завтра?! Я просила поскорее, но не ждала, что это будет так быстро…

— Дело в том, что они как раз собирались взять еще одного ребенка. Только что заявку подали. И Ричард сказал мне, что на этот раз Бесс хотела бы девочку. Они оба увидели в этом некое предзнаменование.

По дороге в спальню Рорк положил руку ей на затылок и начал массировать, окончательно прогоняя утихающую под действием таблеток головную боль.

Пальцы у него были волшебные, Ева всегда так считала.

— Судьба переменчива, капризна и часто бывает бесчувственной сукой, не так ли? — заметил Рорк. — Но бывают минуты, когда она творит чудеса прямо у тебя на глазах. Если бы их дочь не была убита, им бы и в голову не пришло искать приемного ребенка. Если бы моего друга не постигла та же судьба, я не узнал бы маленького мальчика. Мне бы и в голову не пришло предложить им взять его на усыновление.

— Если бы Грант Свишер не пришел на помощь Диане Киркендолл, он и его семья сегодня были бы живы.

— Я же говорил, что судьба бывает бесчувственной сукой. И все же теперь у Никси будет шанс узнать, что в мире есть люди, которые пытаются восполнить потери.

— Ты еще не сказал, что, если бы Шерон Дебласс не была убита, мы бы с тобой вообще не встретились.

— Мы бы встретились. Только в другое время и в другом месте. Я точно знаю: каждый шаг в моей жизни приближал меня к тебе. — Он повернул ее к себе и поцеловал в лоб. — Даже те шаги, что я сделал по самой темной дорожке.

— Нас с тобой свела смерть.

— Нет. Это в тебе говорит подавленность. Нас с тобой свела любовь. — Рорк сам расстегнул ее плечевую кобуру. — Идем, ты спишь на ходу. Уж лучше в постели.

Ева разделась, взобралась на возвышение и скользнула в постель. Когда его руки обвились вокруг нее, она закрыла глаза и прошептала:

— Я бы тебя нашла даже на самой темной дорожке!

Кошмар подкрался незаметно, ступая на цыпочках, и мгновенно овладел ею. Она увидела себя, маленькую окровавленную девочку, запертую в ослепительно белой комнате вместе с другими маленькими окровавленными детьми. Страх и отчаяние, боль и усталость сгустились в комнате, сделав ее еще более тесной.

Никто ничего не говорил, никто не плакал. Они просто стояли плечом к плечу, маленькие и избитые. Просто стояли и ждали своей судьбы.

Взрослые с каменными лицами и мертвыми глазами уводили их одного за другим. Они шли безропотно, не плача, даже не скуля, как больные собаки, которых ведут на бойню те, кому поручено положить конец их страданиям.

Она все это видела и ждала своей очереди.

Но никто не пришел за ней. В конце концов она осталась одна в этой белой комнате. Кровь покрывала ее лицо, плечи, руки и капала на пол. Она слышала звон этих капель.

Она даже не удивилась, когда он вошел в комнату. Он всегда приходил — человек, которого она убила. Человек, который сломал ей руку, который насиловал ее и избивал, который чуть не превратил ее в животное.

Он улыбнулся, и до нее донесся привычный запах виски.

— Им нужны хорошенькие, — сказал он ей. — Самые свеженькие, самые сладенькие. А таких, как ты, они оставляют мне. Никто тебя не возьмет. Ты никому не нужна. Хочешь знать, куда они отправляются отсюда ?

Она не хотела знать. Слезы, смешанные с кровью, поползли по ее щекам. Она не издавала ни звука. Если она будет вести себя тихо, очень тихо, может быть, он уйдет и придет кто-то другой. Кто угодно.

Их бросают в яму, разве я тебе не говорил? Разве я тебя не предупреждал, что, если не будешь меня слушаться, тебя бросят в яму со змеями и пауками ? Они говорят: «Мы тебе поможем, бедная маленькая девочка». А на самом деле они съедают детей живьем. Откусывают по кусочку, пока все не съедят. Но ты им не нужна. Для них ты слишком тощая, слишком костлявая. Думаешь, они не знают, что ты сделала?

Он подошел ближе, и теперь до нее донесся другой запах. Запах гнили. Она начала задыхаться, ловила ртом воздух и никак не могла вдохнуть.

Ты убийца. Кровопийца. И они оставили тебя мне.

Когда он навалился на нее, она закричала. И словно издалека услышала другой голос:

— Нет, Ева, нет! Тихо. Тихо.

Стараясь глотнуть воздуха, она вцепилась в Рорка обеими руками:

— Держи меня. Просто держи меня. Не отпускай.

— Я держу тебя. — Рорк прижался щекой к ее щеке. — Успокойся. Я тебя не отпущу.

— Они оставили меня одну, и он пришел за мной.

— Ты не одна. Я никогда не оставлю тебя одну.

— Никто не хотел меня взять. Я никому не была нужна. Только ему.

— Ты нужна мне. — Рорк погладил ее по волосам, по спине, прогоняя судороги. — С первой минуты, как я тебя увидел, я хотел, чтобы ты была со мной.

— Там было много других детей. — Ева положила голову ему на плечо, и Рорк начал ее укачивать, как ребенка. — А потом я осталась одна, и я знала, что он придет. Почему он не оставит меня в покое?!

— Сегодня он больше не вернется. — Рорк взял ее руку и прижал к своей груди, чтобы она могла почувствовать, как бьется его сердце. — Он не вернется, потому что мы здесь вдвоем, а он слишком труслив.

— Мы здесь вдвоем, — повторила она и заснула, прижимая ладонь к его груди.

Рорк был уже на ногах, когда она проснулась, и просматривал биржевые сводки на дисплее за чашкой кофе в гостиной. Он обернулся, когда она встала с постели: