Ворон и роза - Сьюзен Виггз

Боль в ее сердце усилилась. Человек, который был ее учителем, наставником, отцом, предал ее своим молчанием. Кому она теперь может верить?

— Я должна собрать вещи и забрать Барри.

— Лорелея, у нас нет времени. Если мадам Бонапарт желает видеть тебя мертвой, ты не должна терять ни минуты и поскорее покинуть этот город.

— Но куда же я пойду? У меня нет денег, нет…

Вдруг она вспомнила последние слова отца Джулиана: «Драгоценные камни… принадлежали Марии-Антуанетте».

— Я должна вернуться в приют Святого Бернара, — быстро приняла решение Лорелея. — Я должна там кое-что… — Она прикусила язык.

«Никому не говори…». Отец Джулиан взял с нее клятву хранить все в тайне. Она должна была исполнить обещание, данное умирающему человеку, даже если он и предал ее.

— Я отведу тебя домой — с готовностью согласился отец Эмиль, не обратив внимания на ее легкую заминку, и избавляя тем самым Лорелею от необходимости исправлять допущенную оплошность. — Я буду охранять тебя, — он повернулся, чтобы еще раз взглянуть на застывшее тело отца Джулиана. — Отец Ансельм позаботится о похоронах.

Отец Джулиан всегда хотел, чтобы его похоронили на его любимом горном перевале. Но сокровища короля Людовика любил еще больше. И теперь он будет погребен на монастырском кладбище в Париже. С разрывающимся от боли сердцем Лорелея простилась с покойным, перекрестилась и пошла за отцом Эмилем прочь из монастыря.

— Она ушла? — Дэниел смотрел сквозь решетку своей камеры на скрытую под плащом с капюшоном фигуру. — Она ушла с доктором Ларри?

Жозефина Бонапарт насмешливо смотрела на него из-под ниспадавшего до самых глаз капюшона. Она пришла сюда тайком и принесла с собой свернутую книгу памфлетов с пожелтевшими от времени страницами.

— О нет, мой дорогой месье Северин.

У Дэниела тоскливо заныло сердце. В стене напротив его камеры горел факел. В затхлом помещении стоял запах плесени и горящей смолы, резкий и неприятный. За наружной дверью мелькнула тень. Дэниелу показалось, что там кто-то скрывается. Ждет Жозефину? Подслушивает?

— Твою жену не могут найти, — торжествуя произнесла Жозефина. — Никто не видел ее в течение последних двух дней.

Дэниел бросился на решетку, поранив руки:

— Ей-богу, сука, если с ее головы упал, хоть один волос…

— Ты хочешь обвинить меня, Дэниел, во всех смертных грехах, — на ее губах заиграла загадочная улыбка. — Мне кажется, что она покинула Париж, чтобы сбежать от тебя, — она усмехнулась. — Лучше бы ты выполнил мой заказ и убил ее. Именно для этого я тебя и нанимала.

Дэниел зло выругался и отвернулся, ударив ногой по куче старых памфлетов. Он делил камеру с архивом забытых диатриб[25]Революции и множеством грызунов.

Его измученный ум вернулся к событиям последних двух дней: ссора с Лорелеей, бешеная страсть, разбитые надежды; боль утраты, отразившаяся в ее глазах, когда она обвиняла его в измене и предательстве; решение Лоре леи навсегда покинуть его. Он не должен был оставлять ее той ночью. Он должен был вымолить у нее прощение, но у него не нашлось для этого времени и возможности. Пока он лазил по канализационной трубе, спасая своего брата, Лорелея сбежала.

Как бы между прочим, Жозефина добавила: — Один из каноников приюта Святого Бернара тоже исчез.

Дэниел сжал пальцами прутья решетки. Металл в его руках был холодным, как вкравшиеся в сердце подозрения.

— Кто именно? — спросил он.

— О, подожди. Нужно решить один вопрос.

— Кто именно, черт побери?

— Всему свое время, — растягивая слова, проговорила она. — Сначала нам нужно решить между нами одно дело.

— О золоте, — пробормотал он.

— Ты должен пообещать мне, что дело о бернском золоте никогда не выплывет наружу.

— Обещаю, — не раздумывая ответил Дэниел. Все золото в мире не стоило жизни Лорелеи. — Вытащи меня отсюда, и твоя тайна навсегда останется тайной.

— Как все просто у тебя получается. А можно еще проще. Твоя смерть положит конец моим страхам.

Тень за дверью зашевелилась. Дэниел старался не смотреть в ту сторону. Он, пылая от ярости, выдохнул прямо в ненавистное лицо стоявшей перед ним женщины:

— Но это не так просто сделать, а, Жозефина? Я нужен Фуше живым, — потому что я единственный знаю, что произошло с Мьюроном.

— Ты поплатился свободой, спасая своего брата. Интересно, сделает ли он то же самое ради тебя?

— Не рассчитывай на это.

Жозефина засмеялась.

— Ах, какой ты стал благородный. Но, тем не менее, ты потерял все из-за человека, который повернулся к тебе спиной, — она понизила голос до шепота. — У министра полиции есть эффективные методы добывать необходимую информацию.

— Он, возможно, и сможет пытками развязать мне язык, — согласился Дэниел. — Но я не скажу ему ничего, что смогло бы заинтересовать его, — ему так хотелось протянуть сквозь решетку руку и задушить ее. — Кто с моей женой?

— Возможно, сам дьявол, месье, — пальцы женщины поигрывали страницами книги, которую она держала в руках.

Дэниел подавил желание послать к черту свою гордость и ненависть к этой женщине и молить ее, чтобы она вызволила его из тюрьмы. Его любовь к Лорелее и страх потерять ее столкнулись с его преданностью к брату и швейцарцам. Но Дэниел не станет покупать свою свободу, капитулируя перед Жозефиной. Он бросил на нее торжествующий взгляд.

— Мьюрон на свободе. Настанет время, он заставит Бонапарта справедливо обращаться со Швейцарией.

— Ты думаешь, что кучка ничтожных швейцарских патриотов сможет остановить моего Бонапарта? — она захохотала. — Ты дурак. Твоего драгоценного братца поймают как простого вора. А у тебя не то положение, чтобы торговаться со мной, Дэниел.

— Напротив. Именно то, Жозефина. Уверен, что твоему мужу будет очень интересно узнать, что же на самом деле произошло с бернским золотом.

Она замерла.

— Ты дал слово… — потом женщина немного расслабилась и, засунув руку в складки плаща, извлекла оттуда очень знакомую шляпу. — Впрочем, — добавила она, — теперь мне уже не нужно твое слово, правда?

Дэниел смотрел на красную шляпу, которая принадлежала банкиру Бейенсу.

— Где ты ее взяла?

Дэниел почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Он заставлял себя мыслить здраво, не впадать в панику.

— Бейенс был не единственный, кто может засвидетельствовать совершенную тобой кражу.

У нее перехватило дыхание.

— Ты лжешь.