Последний орк - Сильвана Де Мари

После того как девушка в свадебном платье вернула ему меч, Йорш прижал колени к груди и остался лежать на земле, безуспешно пытаясь прийти в себя. Перед глазами у него стоял туман. Будто во сне, он видел, как их окружила группа орков. Ранкстрайл не успел еще повернуться, как стрела поразила самого ближнего из них: девушка в свадебном платье приспособила для своего лука стрелы из колчана одноглазого орка и вступила в бой.

Ранкстрайл снова взялся за меч; к счастью, он довольствовался тем, что закалывал своих врагов, а не отрубал им головы, и боль не доходила до Йорша.

Вдруг раздались звериные крики, перекрывшие шум сражения и треск горящих бревен. Они доносились сверху, с самой высокой и наименее поврежденной из трех городских стен, которая пока не была охвачена огнем и все еще сражалась. Там тоже были пленные, и, чтобы сжечь их, не нужно было возводить никаких погребальных костров, стоило лишь столкнуть вниз, в пламя. Все пленные оказались мужчинами, почти все в кирасах — наверняка воины армии Варила, которым пришла в голову легкомысленная идея позволить оркам взять себя живыми. Теперь они должны были дорого за это заплатить. Они висели бок о бок, привязанные за руки к длинному шесту, с которого орки срезали их одного за другим, сбрасывая вниз, в пустоту.

Йорш сжал зубы, собираясь с силами. Он поднялся на ноги и заставил свой взгляд выйти из тумана. Потом взял свой лук и стрелы и прицелился в орка, стоявшего ближе других к пленникам. Стрела прошла через горло, и снова Йорш слышал, как дыхание прерывалось хлынувшей кровью, как сердце останавливалось, в то время как ужасные воспоминания наполняли голову эльфа морем грязи. Он выпустил еще одну стрелу, и она разорвала веревку, державшую двух пленников недалеко от павшего орка, после чего Йорш опять прислонился спиной к стволу дерева, утирая со лба ледяной пот.

Один из освобожденных пленников вооружился мечом убитого орка и повернулся к оставшимся врагам. Другой освободил товарищей, и сражение продолжилось. Выступы стены были настолько узкими, что орки могли продвигаться лишь один за другим, и это давало воинам явное преимущество, которым они и воспользовались.

— Так невозможно стрелять, ни один человек не способен на это, — побледнев, пробормотала невеста.

— Он не человек, — объяснил ей Ранкстрайл, — он эльф.

— Эльф?

— Да, эльф, — подтвердил Ранкстрайл.

— Наш пленник! Мы схватили его! — радостно закричал лейтенант Ранкстрайла. — Это и есть наш пленник! Капитан, нам все-таки удалось схватить его! Мы схватили Эльфа!

— Лизентрайль, он не пленник, — резко оборвал его радость Ранкстрайл, — он наш командир. Он ведет нас в атаку на орков, и мы идем за ним.

— Капитан, ты спятил, это ж Эльф — разве эльфы нами командуют?

— Да я скорее сдохну, — поддакнул кто-то за его спиной, но капитан даже не повернулся в ту сторону.

— Кто следующим откроет рот, тот познакомится с моим мечом! Чтоб я вас больше не слышал, собачье отродье! — заорал он на свой отряд во всю глотку, которой с избытком хватило бы и на троих. Голос Ранкстрайла заглушил грохот пожаров и звук рогов Варила. — А если кому взбредет в голову сомневаться в моих приказах, то я своими руками разорву его на куски! И лучше не заставляйте меня жалеть о том, что я не сделал этого раньше. Молитесь, чтобы мне никогда больше не пришлось повторять, что я обо всех вас думаю — о вас и о ваших матерях, которые зря потратили свою жизнь, рожая на свет таких идиотов, как вы!

Солдаты онемели. Они не смели даже дышать. Без его приказа никто не решился бы и пошевелиться. Капитан успокоился. Его голос несколько смягчился.

— Все мы подчинились приказам Эльфа и лишь поэтому не подохли, а одержали победу! Одержали победу в бою, в котором невозможно было победить, против армии, которую невозможно было одолеть. Так что все мы будем и дальше подчиняться Эльфу. Как только я смогу поставить его на ноги.

Йорш все еще лежал на земле. Несмотря на невыносимый жар, доносившийся от полыхавшей баррикады, его снова трясло. Юного эльфа не переставали терзать воспоминания убитых им орков: перед ним пронеслись все пережитые ими мгновения, от последнего к самому первому. Йорш понял, почему орки являлись лишь составными частями единой армии: человек познает собственную индивидуальность благодаря своей матери, если она, в свою очередь, осознает свою индивидуальность. Дети рабынь, орки не знали никакой свободы выбора и были приговорены к жестокости.

Ранкстрайл решил пока оставить Эльфа в покое и занялся своей сестрой.

— А ты какого черта здесь делаешь? И почему, черт возьми, ты не сидишь за стенами города? И что, черт побери, ты на себя нацепила? — яростно набросился он на нее.

Несмотря на то что вид разгневанного капитана был ужасен и вводил в оцепенение всех солдат, на его сестру он не произвел ни малейшего впечатления.

— Нас схватили как раз в городе, — спокойно объяснила она, присаживаясь на землю и добавляя грязь к кровавым пятнам, саже и всему остальному, чем уже было испачкано ее белое платье.

Худенькая и хрупкая, она не имела бы абсолютно ничего общего с коренастым капитаном, если бы не ее манера так же дерзко держать голову и смотреть своему собеседнику прямо в глаза. Ее каштановые волосы были заплетены в косы и уложены вокруг головы. Она оперлась на ствол дерева, стараясь отдышаться и снова заговорить, пересиливая усталость, которая, должно быть, была бесконечной, как горизонт безоблачным днем. Ее губы потрескались от жары, и Ранкстрайл вытащил свою фляжку, дал сестре напиться и потом пустил воду по кругу, чтобы утолить жажду остальных освобожденных пленников.

— Орки добрались до нас по соединительным аркам колец, — продолжила девушка, как только немного отдышалась. — Они дошли до Старого города, где мы укрывались, и подожгли Внешнее кольцо. Они схватили нас сегодня утром и вывели по лестницам незадолго до того, как те сгорели. Цитадель теперь отрезана. Орки заняли стены, но центральная часть еще не взята.

— Но как такое могло случиться, что Варил пал? Почему вы не открыли шлюзы? И почему армия Варила не дала отпор оркам? Это же превосходная армия! Самая прекрасная в мире!

— Да, красоты им было не занимать, — согласилась с Ранкстрайлом девушка. — Их перебили за полдня. Почти все полегли, зато какие они были красивые! Защищать город остались лишь раненые, женщины и дети. Кто-то предал нас, кто-то продал нас оркам. Первые их отряды подошли ночью, как волки, — они захватили водяные мельницы и убили охранников на шлюзах до того, как те смогли их открыть. У орков были карты, и они точно знали, что делать. Потом они окружили город. Наша кавалерия попыталась прорвать осаду. Их хватило на одну атаку. Дело в том, что красивыми-то они были, это точно, в своих золотых и серебряных доспехах, но только вот никогда не сражались. Они лишь участвовали в парадах и выигрывали турниры. И строились они по признаку знатности рода: рядом с сиром Эрктором и его кавалерией находился кавалер Гаимир, его двоюродный брат, хотя он командовал легкой пехотой, которая должна была оставаться позади кавалерии. Так что ряды кавалеристов были прерваны строем пехоты, и именно там орки и прорвались, разбив нашу армию на две части. Отряды алебардщиков могли бы остановить атаку орков, но они находились позади всех, потому что их командир был не самого знатного рода и никто из потомственных аристократов не желал видеть его возле себя в первых рядах. Принц Эрик, сын сира Эрктора, со своими лучниками вообще не смог участвовать в атаке. Отец изгнал его — не только потому, что принц заявил, что строить армию согласно знатности гербов было самоубийством, но и потому, что лук и стрелы — это… подожди, как же он сказал… неизящное оружие. Лук подходит для бандитов и браконьеров, для охоты на диких кабанов. Какой угодно оборванец может выпустить стрелу издалека, и первый из кавалеристов может быть поражен ею так же, как последний из алебардщиков, а это неприлично. Каждый кавалерист проводит полжизни, овладевая искусством фехтования, участвуя в турнирах и поединках, но что это дает, если кто-то может прикончить его из лука с расстояния в тридцать футов? Это неизящно и неприлично. Лучше проиграть войну. Только вот после того, как война проиграна, орки играют в кегли головами побежденных, а это, по-моему, тоже не очень прилично. Жаль, что орков не обучают изяществу и хорошим манерам: их стрелы затмевали небо. И это было бы еще ничего, если бы наши не подставляли под них свои головы, как кегли. Армейские законы Варила запрещают падать на землю, укрываясь от стрел, — это приравнивается к бегству и наказывается смертной казнью. Солдаты остались гордо стоять, а достаточно было лишь наклониться и укрыться щитом. Тогда они могли бы пойти в контратаку. Но они остались стоять, не считая, конечно, раненых, которые не могли больше держаться на ногах. Сира Эрктора почти сразу же схватили и повесили. Чтобы его не подвергали мучительной смерти, его сын, принц Эрик, бросил с башни мешок золота, и орки ограничились всего лишь повешением. Принц Эрик сбросил с башни все золото города за остальных пленных, но на всех не хватило, и тогда орки…