Последний орк - Сильвана Де Мари

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Ничуть не оскорбившись и не рассердившись, капитан чувствовал лишь изумление и грусть.

— Теперь мне пора подумать о спасении моей семьи и моего народа, — добавил Йорш. — Девочка с короной, как вы ее назвали, действительно выросла — три года назад она стала моей супругой. Я не смею даже думать о том, что она и моя дочь могут находиться в опасности. Прощайте, капитан.

Они раскланялись, и Йорш вскочил на коня.

— Вы не можете ехать один. Окрестности так и кишат орками, они разорвут вас на куски!

— И каким же это образом? — поинтересовался Йорш с оттенком насмешливого высокомерия. — Я в силах зажечь траву, отклонить стрелы и раскалить добела эфес любого оружия.

Капитан пристальнее взглянул на него, потом кивнул и чуть заметно поклонился.

Йорш ускакал в ночь.

Он победил.

Он был в отчаянии.

Нужно было как можно скорее вернуться к своим.

На скаку он услышал голос капитана:

— Если когда-нибудь вам понадобится мой меч — он к вашим услугам.

Капитан произнес это негромко, но, несмотря на галоп Энстриила и шум пожаров, Йорш отчетливо услышал его. Он подумал, что, может быть, тогда, в ущелье Арстрид, Ранкстрайл все-таки задумался о том, чтобы променять место капитана легкой кавалерии на место приговоренного к казни ради того, чтобы спасти их, и что отказался от этой мысли только ради того, чтобы не лишать измученные орками земли их единственных защитников.

Он не мог упрекнуть капитана в преступном бесчестье, в том, что тот не сразился с тяжелой кавалерией Далигара, в том, что не избавил графство от сумасшедшего правителя и не взял командование на себя.

Капитан был наемником. Его солдаты были потрясающими воинами, но навсегда оставались отверженными: каторжниками, чудом избежавшими эшафота, гномами, сбежавшими с рудников, детьми, не знавшими своих отцов, обреченными на презрение и смирившимися с ним. Для человека, который не принадлежал к аристократии, риск развязать ужасную, разрушительную гражданскую войну, которая еще больше ослабила бы защиту людей перед нашествием орков, был слишком велик.

Командир наемников не был ни подлецом, ни трусом.

Эрброу, пожертвовав своей жизнью, спас их всех. Спас его, Йорша, спас капитана Ранкстрайла, спас беглецов и наемников, которые, как бы то ни было, дали им возможность бежать.

Когда слово «эльф» раздалось в рядах солдат, перелетая от одного к другому, опасное и злое, как пламя, извивавшееся зигзагом между пропитанными смолой дровами на баррикаде орков, капитан Ранкстрайл заговорил с жестокостью, вызванной страхом, с яростью, продиктованной ужасом.

Однажды он уже потерял контроль над своей армией, тогда, в ущелье Арстрид, когда последний дракон затмил лунный свет великолепием своего последнего полета. Капитан не мог позволить, чтобы подобное повторилось. Ненависть к эльфам вросла в сознание людей, пустила глубокие корни, стала неотъемлемой частью их жизни. Даже воспоминание о том, как они скакали за Йоршем, как чувствовали на своем лице тот же ветер, что обдувал и его, постепенно стиралось при звуке этого злобного слова — «эльф». В толпе вооруженных мужчин ненависть могла прорваться наружу в любой момент и мгновенно распространиться, взрывая все на своем пути, неконтролируемая, непредсказуемая, дикая, смертельно опасная. Лишь несколько солдат в первых рядах видели, что случилось на баррикаде, но Ранкстрайл далеко не был уверен, что хотя бы они поняли, что именно произошло. Опасение, что его солдаты могли сделать что-то плохое принцу эльфов, когда тот казался совершенно безоружным, было более чем обоснованным.

Увидев, что Эльф исчез в ночи, Ранкстрайл облегченно вздохнул.

Он знал, что Йорш спешит на помощь своему народу, и был рад, что расстояние между Эльфом и алебардами его солдат увеличивается с каждым мгновением.

Капитан обернулся в сторону Варила и приказал Лизентрайлю оставить половину солдат для защиты внешних стен города. Едва произнеся свой приказ, он тотчас повторил его, добавляя в этот раз слово «господин» перед именем Лизентрайля и обращаясь к нему на «вы». До сих пор вежливой формой обращения Ранкстрайл пользовался лишь в разговоре с вышестоящими, пусть и наделенными такими неприглядными качествами, как трусость, жестокость и бескрайняя глупость. Например, с Арньоло.

Капрал одарил его взглядом, преисполненным болезненного удивления, и вскоре Ранкстрайл услышал, как тот, объясняя ситуацию солдатам, безутешно объявил, что Эльф поразил их одним из своих заклинаний. Победить-то они победили, но капитан несколько выжил из ума.

Ранкстрайл вошел в город через полусгоревшие ворота Внешнего кольца. Вода, погасившая пожар, превратилась в густую грязь вперемешку с сажей. Ворота Среднего кольца сгорели дотла, устояли лишь ворота Цитадели. Их открыли перед капитаном, и он вошел в город под радостные восклицания горожан и хриплые победные крики солдат. Раздались звуки рога Варила.

Кавалерия и пехота регулярной армии были перебиты до последнего солдата за одно утро, но город не остался без защитников. В нем находились лучники принца Эрика и воины гарнизона. Некоторые из них открыли ворота вновь прибывшим и встретили их радостными криками. Остальные лучники вместе с кое-как вооруженными горожанами преследовали на стенах Цитадели последних орков, путь к отступлению которым перекрыл огонь, предназначавшийся служить их победе, но превратившийся для них же самих в смертельную ловушку.

Ранкстрайл узнал большую часть людей, которые сражались, используя садовые ножи вместо алебард и кухонные — вместо мечей: это были мужчины и женщины с Расколотой горы, с окраин Изведанных земель. Люди, которых он тащил за собой в укрытие во время невыносимого отступления его армии; люди, которых он научил сражаться. Они же в свою очередь научили этому остальных. С их помощью малочисленным лучникам принца Эрика удалось отстоять Цитадель. Беженцы тоже увидели капитана, узнали его. Со всех сторон, плача от радости, сбегались они, чтобы поприветствовать его и обнять.

Его забрасывали цветами — сухой и покрытой сажей лавандой. Впервые в истории наемников происходило нечто подобное.

Тем временем к солдатам подошли два аристократа с золотыми гербами на выпачканных сажей и кровью одеждах и также поприветствовали их. Под радостные крики толпы они представились как принц Эрик, сын Эрктора, короля Варила, зверски убитого орками, и его двоюродный брат Паолк.

Ранкстрайл тоже представился, затем представил свою сестру Вспышку и Лизентрайля, которого, вспоминая сказанное Йоршем, назвал господином Лизентрайлем и охарактеризовал как своего старшего офицера. Принц Эрик поприветствовал их небольшим поклоном. Лизентрайль, опешив, уставился на него и от неожиданности не проронил ни слова, что было для него большой редкостью, и капитан понял, что своими словами установил некое равенство между своей армией и войском знати.