Охотница. Игра на жизнь. Книга четвёртая - Алёна Нова

Дамиан. Один взгляд на творящееся безобразие – и охотник, прислонившись к деревянной поверхности, повернул защёлку, продолжая с интересом наблюдать за остановившейся парочкой.

─ Продолжайте. Я хочу посмотреть, ─ хрипло сказал он, глядя, как обнажённое, гибкое и стройное тело ведьмочки вновь плавно опускается и поднимается, как дерзко торчат её соски, становящиеся лишь твёрже под его потемневшим взглядом.

Мужчина сам не заметил, как зверем оказался ближе, пальцами обхватывая эти розовые горошины, пока брюнетка уже начинала сотрясаться, сжимаясь вокруг вампира. В этот миг Кристиан уже примерялся к её шее, и охотник склонился к губам девушки, даря ей поцелуй, когда острые клыки Высшего пронзили нежную кожу.

Прежде такого Нелл не испытывала.

В момент оглушительного оргазма тело воспламенялось изнутри, по коже забегали огненные всполохи, причём, буквально, и магия разом взбунтовалась, желая вырваться наружу. Перед глазами внезапно стали мелькать пейзажи, как если бы Нелл парила над землёй, и в какой-то момент ей действительно начало казаться, что так оно и было…

Но всё успокоилось так же, как постепенно стихает буря, а девушка очнулась в объятиях обоих мужчин, и ночь в странной дымке видений, действительно вышла длинной. Правда, Дамиан так и не посягнул на ведьмочку, позволяя им с Крисом сполна насладиться друг другом, но это почему-то её расстроило.

«Какая же я жадная, ─ подумала она, засыпая. ─ Неужели я всё-таки успела влюбиться и в него?»

* * *

Весь следующий день – сплошное ожидание и попытки выяснить, где выход из этого не то замка, не то бесконечного сумрачного лабиринта. Смерть куда-то удалился, что было мне очень на руку, и я могла исследовать территорию в отсутствие хозяина, но это только казалось лёгким. Конечно же, я догадывалась о том, что я не смогу выбраться быстро и без проблем, да только я не могла представить, какие сюрпризы могут меня ожидать.

Во-первых, тускло освещённые коридоры и лестницы постоянно меняли дислокацию, и если я запоминала их расположение, шагая вперёд, то через минуту-другую запоминать уже было нечего – всё выглядело иначе, заставляя меня искать обратную дорогу. Во-вторых, стоило добраться до хотя бы одной из многочисленных комнат, хаотично расположенных вокруг, я оказывалась в совершенно другом месте и становилась свидетельницей смерти какого-нибудь незнакомца. При мне твари в лесу сожрали мужчину, защитившего заблудившегося ребёнка, одна «ведьма» была сожжена из-за клеветы людей, с которыми жила бок о бок и помогала, а её маленькую дочь забили камнями другие дети…

Их истории проносились потоком бурной реки, в то время как их финал я видела со всеми подробностями, гадая, зачем богу подобные помещения. Или же это развлечение персонально для меня, чтобы наглядно продемонстрировать, как несправедлива жизнь? Но я всё равно так не считала. Последние события научили не жаловаться, а искать смысл во всём, даже в самом незначительном событии, и я, следуя своим убеждениям, откуда-то знала, что тот мальчик вырос и стал охотником на нежить, а маленькая дочка ведьмы чудом выжила, поклявшись никогда не впускать в своё сердце зла, спасая тысячи других. Ничего не бывает просто так ни в одном из миров.

Может, именно это мне и нужно было осознать?

Как бы там ни было, Смерть возвращается, когда я уже нахожу обратный путь в свои покои после долгого брожения. К счастью, кухню я смогла отыскать самой последней и не умерла от голода, приготовив себе быстрый перекус – кое-кто внутри меня сегодня словно с цепи сорвался, жаждая насытиться.

─ А вот и я, моя пташка в клетке, ─ усмехнулся мужчина, найдя меня в комнате с картами. Меня уже тошнит от них, но я упорно продолжаю изучать дурацкие картинки в надежде, что снизойдёт озарение. Но этого не происходит, зато я раздражаюсь всё больше. ─ Скучала по мне?

─ Ну, если учесть, что в этом месте тише чем на кладбище, и нет ни одной живой души – даже крыс, то да. Можно сказать, что с ума сходила от одиночества и тоски, ─ признаюсь вполне честно, правда, испытывая странную ностальгию по грызунам замка ин Виарре. Я вообще не вижу смысла скрывать эмоции, но в то же время внутренний вкрадчивый голос неустанно напоминает:

«Будь ласковой с ним... Усыпи его бдительность».

А может, мне его ещё и обнять тогда? Вот удивится бедняга… У него же вообще, похоже, друзей не было, кроме того загадочного жнеца, да и то, сомневаюсь я, что там всё было радужно.

─ У тебя очень интересная мимика, ─ замечает он, касаясь моего лица кончиками когтей. ─ О чём ты думаешь, охотница?

О том, как хочу стереть с твоего лица эту улыбку. Раздражает. А раздражение пробуждает голод. Интересно, если я сожру Смерть, мироздание меня как-то покарает?

─ О том, что ты хотел меня куда-то отвести. Любопытно, знаешь ли, разъедает, ─ пожимаю плечами, стараясь не допустить на лице кровожадного выражения.

─ Ах, да… ─ тут же вспоминает он о своих планах и как по волшебству создаёт из воздуха платье, падающее на кровать рядом со мной.

Оно отвратительно-откровенное, и мне кажется, у деда я одевалась гораздо, гораздо скромнее, но разве я могу в данной ситуации привередничать?

─ Красивое, ─ только и могу оценить, глядя на переливающиеся в тусклом свете камни на дорогой ткани, но они не идут ни в какое сравнение с тем, что таинственно мерцает в моём кольце, которое всё больше забирает моё внимание с каждым днём. Надеюсь, Смерть его не отберёт…

─ Переодевайся и пойдём, ─ продолжая наблюдать за мной, командует он.

─ И ты не выйдешь?

В ответ он демонстративно усаживается на кровать, тем самым заявляя, что никуда он не пойдёт, а я обязана оголиться в его присутствии. Ждёт, что я сейчас начну торговаться и кричать о его непорядочности? Ха. У меня была хорошая школа, чтобы потренировать выдержку.

Безразлично поворачиваюсь к нему спиной и разоблачаюсь, выбросив любые мысли о стыде из головы, и вскоре остаюсь обнажённой. Белья под этот наряд, как я понимаю, тоже не предусмотрено, но мне уже всё равно.

─ Платье не подашь?

Он медленно поднимается – я чувствую это, как и то, какое удовольствие ему доставляет просто смотреть, но дать мне необходимое не спешит. Взгляд скользит по позвоночнику, а вскоре к нему присоединяются и пальцы, очерчивающие узор моего рисунка, ветка за веткой, и мне огромного труда стоит не вздрогнуть. Эти прикосновения не имеют ничего общего с тем, как касался меня