Суровая нежность - Моника Маккарти

– Ты уверен, что Монро – лучший мужчина для твоей сестры?

Он внимательно посмотрел на нее.

– Кеннет перед отъездом говорил нечто похожее. Он тебе не нравится?

Она пожала плечами.

– Он жесткий человек. – Слишком гордый, но это не произведет на Уилла впечатления. – Будь его воля, ты бы находился сейчас в Ирландии с его другом Джоном Макдугалом.

Уилл кивнул.

– Он против подчинения Брюсу. Но одной этой причины недостаточно.

– Хелен не любит его.

Они оба знали, кого Хелен любит. Уилл встретился с ней глазами. Неужели он откажет сестре в том, что они обрели. Через минуту он вздохнул.

– Я никогда не понимал свою сестру. Она никогда не делает то, чего от нее ждут. – Он покачал головой. – А всё эти ее рыжие волосы. И откуда только они взялись?

– Не представляю. – Мюриел спрятала улыбку, когда свет свечи блеснул бронзовыми всполохами на его темно-каштановых волосах. Не делать то, чего ожидают? Брат с сестрой похожи больше, чем он готов признать.

Магнус достаточно долго откладывал это дело. Он сделал бы его раньше, но все три дня после возвращения в Дан-Лагад Макгрегора и остальных он либо выполнял свои обязанности, либо уединялся с королем и Макгрегором, пытаясь вычислить, кто их предал. А это наверняка было предательство. Нападавшим просто не могло так повезти.

Но король наотрез отказывался действовать без доказательств. Магнус был убежден, что предателя следует искать в лагере Сазерлендов. Нападавшие слишком хорошо знали местность, стало быть, кто-то из них родом именно отсюда. Но кто это – сам Сазерленд, Монро или кто-то из их людей, – Магнус не знал. За ними за всеми наблюдали.

Макгрегор настиг оставшихся нападавших, таким образом были убиты все десятеро, которых Фрейзер насчитал вначале. Магнус отправил группу разведчиков вернуть на место камни, которые он передвинул, и прочесать горы. Но таинственный третий воин исчез. Нельзя было не считаться и со сходством между отрядом воинов и Горной стражей. Похоже, у них есть подражатели.

Не считая оставшегося шрама, король почти полностью оправился. И действительно, он только что первый раз трапезничал в Большом зале и удостоил личной аудиенции графа Сазерленда, который незадолго до этого неожиданно прибыл в замок вместе с леди Мюриел.

Оставив Фрейзера и Макгрегора охранять короля, Магнус воспользовался возможностью сделать то, что уже давно должен был сделать. Он забрал невинность Хелен; честь требовала жениться на ней.

О чем, черт возьми, он говорит? Такой аргумент, может, и облегчал его совесть, но на самом деле это всего лишь предлог. Он хочет жениться на ней, несмотря ни на что.

Может, он и не заслуживает счастья, но будет стремиться к нему.

Он вышел из зала и отправился на поиски Хелен. После трапезы она ушла так быстро, что он не успел отвести ее в сторонку.

Магнус нахмурился. Он понимал, что был несправедлив той ночью. Он реагировал слишком бурно и чувствовал неловкость из-за того, как вел себя. И в те несколько раз, когда их пути пересекались, он видел по лицу Хелен, что обидел ее.

Его кольнула совесть. Он загладит свою вину. Магнус улыбнулся. У него впереди целая жизнь, чтоб сделать это.

И теперь, когда он принял решение, ему ни разу даже в голову не пришло, что она может ему отказать.

Хелен сидела у кромки воды, спрятав голые ноги под юбки, и бросала в воду камешки.

– Ты никогда не умела бросать так, чтоб они прыгали.

Голос того самого мужчины, о котором она думала, заставил ее вздрогнуть.

Она обернулась и увидела стоящего сзади Магнуса. Он добродушно усмехнулся и сел рядом, без малейших усилий бросив камешек по воде. Тот подпрыгнул раз, второй, третий, четвертый, прежде чем наконец погрузиться в тихо плещущиеся волны.

Она ничего не сказала. Не пошутила, как раньше, по поводу его умения так делать. Не упомянула, сколько раз он пытался ее научить. Впервые воспоминаний было недостаточно. Она больше не хотела жить в прошлом.

Она была сбита с толку и, более того, обижена. Не понимала, почему он повел себя так в ту ночь и потом целых три дня избегал ее. Слава Богу, что от беспрестанных мыслей об этом ее отвлекала работа. Слух о ее целительских способностях разлетелся быстро, и в свободное от забот о короле время Хелен пользовалась большим спросом.

Она не понимала его реакцию – или, точнее, его бурную реакцию – на то, что оказалась девственницей. Она-то, глупая, думала, что это, наоборот, поможет ему не думать о ней как о жене другого мужчины.

Но становилось все яснее, что что-то еще помимо ее семьи и брака с Уильямом мешает ему связать себя с ней.

Его мучает что-то, чего она не понимает, но чувствует, как это что-то притаилось под поверхностью. Какой-то неясный, кипящий на медленном огне гнев, который временами, похоже, направлен на нее.

– Извини, – произнес он. – Я вел себя в ту ночь непростительно, но, надеюсь, ты все-таки сможешь меня простить.

– Что ты имеешь в виду, Магнус? То, что занимался со мной любовью или что накинулся на меня за то, что «обманула» тебя насчет своей невинности, и потом три дня делал вид, что меня не существует? – Она резко рассмеялась. – По мне, так должно было быть наоборот. Ты должен был рассердиться, если б обнаружил, что я не девственница.

Его напрягшийся рот был единственным указанием на то, что он не нашел ее сарказм смешным. Он перевел взгляд на нее.

– Я не жалею о том, что занимался с тобой любовью, Хелен.

Их глаза встретились, воспоминания яркой вспышкой промелькнули между ними. Но она не собиралась позволить своему желанию вмешаться – не в этот раз.

– Ты в этом уверен? У меня создалось впечатление, что ты жалеешь о той ночи.

– Я вел себя как дурак, Хелен. С твоего позволения, я пытаюсь извиниться.

– Мне нужно от тебя не извинение, а объяснение. Почему это так важно для тебя, Магнус? И почему тебя расстроило, что я намеревалась аннулировать свой брак?

Словно стальная завеса упала ему на глаза. Он резко отвернулся. Челюсть напряглась.

– Я не желаю обсуждать это, Хелен. Никогда больше. Если мы хотим, чтобы у нас был шанс…

– Ну как же ты не понимаешь? Если у нас когда-либо появится этот шанс, нам придется это обсуждать. Если ты не расскажешь, что тебя так мучает, это всегда будет стоять между нами – он всегда будет стоять между нами.

На мгновение завеса приподнялась, и она увидела глубину терзающей его душу муки, но потом он покачал головой:

– Я не могу.

Хелен встала, отряхнула песок с юбки, силясь проглотить ком обиды и разочарования, поднимающийся к горлу. Три дня она боролась со слезами, но сейчас они готовы были хлынуть в любой момент.