Миллениум - Инна Тронина

Яхта подлетала на волнах, и стены качались вокруг Тураева. Он не представлял себе, сколь далеко от берега находится судно, да и вообще не желал пока уходить. Погасив в каюте свет, Артур устроился на полу, взяв в каждую руку по пистолету. И, едва дверь опять открылась, пальнул по-македонски. Два человека упали. Один замер, другой продолжал дёргаться и стонать. Тураев даже не знал, кто они — охранники или члены экипажа яхты.

— Ну, вот и всё, Иннокентий Павлович! — Артур вытер мокрый лоб рукавом куртки. — Не знаю, почему этого не могли сделать другие…

С грохотом распахнулась дверь на противоположной от входа стороне, и Артур, кувырком откатившись из центра каюты в угол, успел выстрелить в ту сторону. Услышал грязную брань, вопли, звон разбитого стекла. И тут же пришлось, отбросив ставший бесполезным Колин пистолет, стрелять по первому входу. Возможно, в коридоре находились и другие охранники, но они чего-то боялись. Скорее всего, опасались попасть в Лукина и Мерейно, потому и не шли на штурм каюты, не применяли никаких спецсредств.

Качка мешала сосредоточиться. В узких коридорах яхты сориентироваться было очень трудно, и давила неизвестность. Что именно произошло в каюте Лукина, никто пока не знал.

— Слушайте меня внимательно!

Из каюты раздался незнакомый голос, и три оставшихся в коридоре охранника застыли, как заколдованные. Голос звучал так уверенно, так спокойно и даже торжествующе, что одним своим тембром гипнотизировал и лишал воли к сопротивлению.

— Лукин, Мерейно и Миненков находятся в заложниках, и в любой момент могут быть убиты. То же относится и к остальным сотрудникам охраны. Любая попытка войти в каюту может повредить прежде всего им. В каждой руке у меня по гранате без чеки. Стрелять в меня или пытаться выключить любым другим способом не стоит — весь арсенал оружия, находящийся на яхте, будет взорван. Вы должны быть заинтересованы в том, чтобы мои руки не разжались, и гранаты не взорвались. Мне терять нечего. Я готов к любому исходу дела, но призываю вас быть благоразумными…

— Можно войти в каюту для переговоров? — спросил один из охранников, сложив ладони рупором. Вой ветра и грохот волн заглушали его голос.

— В этом нет необходимости, — ответил Артур, который действительно держал две гранаты таким образом, чтобы они могли взорваться в случае попытки пристрелить его, ранить или нейтрализовать с помощью спецсредств.

Теперь Артур точно знал, что захватить его они не смогут.

— Свои условия я сейчас вам назову. Немедленно заводите мотор и направляйте яхту в сторону Кронштадта. Именно туда и никуда больше! Одновременно пусть радист даёт в эфир сигнал бедствия. Любая предложенная помощь должна быть принята вами безоговорочно! При малейшей попытки тянуть время или предпринимать иные враждебные действия я уничтожу себя вместе с заложниками. И яхта пойдёт ко дну, что для вас совершенно нежелательно. Поэтому я приказываю делать то, о чём сказал ранее…

— Кто вы?! — истерически крикнул ещё один парень. — Откуда? Как ваше имя?..

— В Кронштадте разберёмся. Если вы немедленно не приступите к выполнению моих требований, я взрываю яхту…

Без Лукина и Мерейно всё пойдёт под откос. И, возможно, международные структуры данной организации свернут деятельность в России. За это стоило заплатить самую высокую цену. Если охранники заартачатся, начнут возникать и темнить, он готов взорвать и себя, и яхту, потому что главное сделано.

Скоро Петруничев узнает, что Лукина больше нет. И Вероника поверит, что их семья в безопасности. Очень многие семьи избавлены теперь от боли, от страха, от смерти. Валерий Вандышев на больничной койке вздохнёт свободно, потому что сможет теперь начать борьбу за Милену.

Освещая коридоры и лесенки мощными фонарями, бряцая бесполезным сейчас оружием, три оставшихся на яхте сотрудника Миненкова побежали в рубку, где находились члены экипажа «Марианны». Они знали, что шеф поехал в Питер за каким-то ментом, которого Лукин купил за сто тысяч баксов. Такие встречи случались часто, и охрана не ожидала от них проблем.

Более того, каждого Николай Миненков возил в городок иеговистов к Цыгиру, который «вскрывал им черепные коробки» и угадывал тайные мысли. И если сегодняшнего посетителя яхты Миненков допустил до Лукина, значит, Цыгир дал «добро». По этой причине Иннокентий Павлович оставил на яхте минимальное количество охранников, но в любом случае их хватало для обеспечения элементарной безопасности.

Мент был один — раз. Без оружия — два. И как ему удалось взять в плен Лукина с Мерейно, да ещё и Миненкова с ребятами, не ясно. Гранаты входили в арсенал вооружения охраны — каждый носил в «разгрузке» по две «лимонки». Ими и воспользовался мент, сняв чеки и зажав «усики» так, что гранаты не взрывались. Но стоило убить его, ранить или усыпить газом, пальцы ослабеют, и обе гранаты рванут. Три охранника отлично знали, сколько всего горючего находится на яхте, и потому панически боялись даже случайной искры…

Оставлять по одному человеку около двух дверей каюты Лукина они не стали. Менту бежать некуда, разве что прыгать в ледяной бушующий залив. Да и несподручно делать это, держа в руках две взведённые гранаты. Значит, он действительно хочет попасть в Кронштадт, но только зачем? Если мент рехнулся, долгие переговоры его только разозлят, равно как и требования возможности переговорить с заложниками. Живы те или нет, для дела не важно. Надо выполнять требования, а там будет видно. Террорист он, а охрана ничего противозаконного не делала. Конечно, на борту много оружия, но всё меркнет перед фактом вооружённого захвата яхты и кровавого побоища, учинённого приглашённым в гости ментом.

— Цыгир, гондурас очкастый, поручился за ментяру! — сквозь зубы бормотал старший этой «тройки», бритый детина со складками на мощном загривке. — Дай нам Господь только выскочить, а там будет тебе и «ласточка», и «конвертик», и «звонок в Париж»… Только бы не смылся, гадёныш, пока мы здесь!.. Но ведь он, блин, не знает, как тут всё вышло, и будет ждать. До утра точно никуда не свалит. Доплыть бы только…

Яхта дрейфовала неподалёку от ледяных полей, безвольно покачиваясь на волнах. Охранники до боли в глазах всматривались в ревущую темноту, но не смогли различить ни одного огонька — ни спереди, ни сзади.

Через минуту в рубку ворвался бритый охранник и прохрипел:

— Мужики, яхта захвачена террористом. Шеф, Лёва и Коля с ребятами у него в заложниках. Он угрожает взорвать яхту и требует идти в Кронштадт, выдав в эфир сигнал бедствия. Посоветовавшись, ты решили требования выполнить беспрекословно. Жить нам ещё не надоело. Больше я ничего сообщить не могу. Только спокойнее, мужики, делайте своё дело. Разбираться будем в Кронштадте…

* * *

Лиза Лосс всегда плохо переносила качку, и в такие моменты могла пить только минеральную воду. Ела она, отламывая маленькие кусочки, пористый шоколад и ещё — хлеб грубого помола, принесённый перед отплытием кем-то из обслуги. Прижимая к себе Хелену, Лиза сидела на узкой койке и думала, зачем Кеше потребовалось тащить её с ребенком на яхту, да ещё в такую скверную погоду.