Если женщина хочет… - Кэти Келли

– Билл, милый, надеюсь, ты будешь счастлив на небе с каким-нибудь симпатичным ангелом, – сказала она, выезжая на шос­се. – На земле мне это не удается. Ну что ж… Зато у меня здесь есть подруги, так что обо мне можешь не беспокоиться.

В день своего сорокалетия Сэм проснулась на рассвете и спела себе первые такты «С днем рожденья тебя».

– Первый признак сумасшествия, – сказала она своему отра­жению в зеркале ванной, – это разговоры с самой собой. Тебе сорок лет, и ты сошла с ума. С чем тебя и поздравляю!

Она стояла под душем и размышляла, не завести ли кошку для компании. Она любила животных; кроме того, у нее появился бы предлог разговаривать вслух в собственной квартире. Но тогда люди стали бы видеть в ней «женщину с кошкой», что было эвфе­мизмом выражения «одинокая женщина». До сорока еще можно было завести кошку и при этом сойти за веселую незамужнюю даму, любящую животных. После сорока следовало начинать со­бирать волосы в монашеский тугой пучок на затылке, как делала тетя Рут, играть в бридж и ворчать на продавщиц в магазинах.

Нанося косметику, Сэм думала о статистике. В ближайшие тридцать-сорок лет удельный вес одиноких женщин составит тридцать процентов. Сэм считала, что в положении одинокой жен­щины нет ничего плохого. Ей нравилось быть хозяйкой самой себе. Вернее, нравилось до последнего времени. Потому что все одинокие женщины, которых она знала, рано или поздно обзаво­дились парой. Как будто они много лет притворялись счастливы­ми, а теперь сказали: «На самом деле мы лгали. Мы хотим любви и второй пары тапочек у камина». Сэм чувствовала себя так, словно ее предали. Или это было ощущение одиночества? Она боялась искать ответ.

Сэм заглянула в почтовый ящик, но там не было ничего, кроме счета за электричество. Морган не прислал ей даже поздрави­тельную открытку… Ну и что? Не стоит унывать!

Под звуки передававшейся по радио песни «Солнечная про­гулка» Сэм надела розовый кашемировый свитер с круглым во­ротником и длинную белую льняную юбку. Она никогда не ходи­ла в таком виде на работу, но сегодня во что бы то ни стало хотела выглядеть женственной и привлекательной. На завтрак она съела свежие фрукты, вынула из холодильника биойогурт, чтобы позже выпить его в офисе, и уже собиралась выйти из дома, но тут по­звонила Хоуп.

– С днем рождения, Сэм, дорогая! Как бы мне хотелось быть с тобой… Нехорошо встречать сорок лет в одиночку.

Глаза Сэм наполнились слезами.

– Я бы тоже хотела, чтобы ты была рядом, – сказала она, вы­нимая платок из кармана пальто. – А еще лучше было бы, если бы я оказалась у тебя. Но меня ждет праздничный ленч с Джей, – делано веселым тоном добавила она. Обычно так и случалось, од­нако, похоже, на этот раз подруга забыла про дату: все свободное время она теперь проводила с Грегом.

– А что ты будешь делать вечером? – с тревогой спросила Хоуп.

– Я слишком устаю, чтобы куда-то ходить по вечерам, – со­лгала Сэм. т – Попробую восстановить силы с помощью сна… Есть что-нибудь от Мэтта?

– На этой неделе он звонил каждый вечер и разговаривал с детьми, – вздохнула Хоуп. – А со мной общался сквозь зубы и только тогда, когда я подходила к телефону. Он жил в гостинице, но теперь снял квартиру. Судя по тону, он собирается там остать­ся. Милли все время спрашивает, когда он вернется. Это надры­вает мне душу.

Представив себе серьезное маленькое личико племянницы, Сэм поморщилась. Бедная Хоуп! Стыдно впадать в депрессию из-за того, что тебе стукнуло сорок, в то время как сестра стойко несет бремя матери-одиночки.

В кабинете Сэм ждал огромный букет цветов от Хоуп. Казалось, только сестра знала, что суровая и сдержанная мисс Смит обожа­ет самые романтические цветы. Букет Хоуп представлял собой буйство розовых роз «Венделла», часть которых была в полном цвету, а часть представляла собой тугие маленькие бутоны. Окру­жавшая их темная зелень подчеркивала роскошь цветов. Доволь­ная своим первым и пока единственным подарком, Сэм спрятала букет за шкаф, не желая, чтобы его увидели и начали задавать во­просы.

Однако от внимания служащих офиса не укрылось, что мисс Смит доставили розовые розы. Все утро пятый этаж обсуждал, что означает этот букет и кто его прислал.

– Должно быть, любовник, – предположила администратор этажа.

– Женатый любовник, – заметила секретарша отдела рекла­мы, которая разбиралась в таких вещах.

– Она сама их себе прислала, – ядовито сказала Иззи из отде­ла артистов и репертуара.

В одиннадцать часов позвонила Катрина.

– С днем рождения, Сэм! – весело сказала она. – Уже полу­чила подарки?

– Сразу несколько, – ответила Сэм: ей не хотелось, чтобы ее жалели.

– А наш?

– Увы, пока нет.

– Да ну? Хью послал его еще несколько дней назад. Наверно, доставят завтра. Или сегодня, когда ты придешь с работы, – ска­зала Катрина. – Что будешь делать вечером? Наверно, закатишь буйную вечеринку со своими лощеными приятелями из компа­нии?

Сэм подумала, что беременность повлияла на рассудок Катрины. Какие лощеные приятели? У нее есть только одни друзья – однокурсники. По крайней мере, были.

– Да, кое-какие планы есть, – беспечно ответила Сэм. – Се­годня вечером мы собираемся в «Сандерсоне», но меня уже тош­нит от коктейлей «Космополитен».

– Счастливая… – простонала Катрина. – А я не пила уже ты­сячу лет. Думаю, я потеряла бы сознание от одного запаха кок­тейля!

За этим последовала долгая дискуссия о беременности Катри-ны. Она была на восьмом месяце, очень уставала и когда утром приезжала на работу, то хотела только одного: вернуться домой и лечь в постель. Это было совершенно в духе Катрины – работать до последнего дня…

– Катрина, тебе нужно отдыхать, – убеждала ее Сэм. – Пере­стань строить из себя сверхчеловека. Это вредно для ребенка. Почему бы вам с Хью не провести уик-энд в каком-нибудь хоро­шем месте? Ты можешь хоть ненадолго забыть о работе?

– Ты права, – вздохнула Катрина, впервые за все время бесе­ды став самой собой. – Все остальные восхищаются моей актив­ностью и говорят, что я должна продолжать делать то, что делала до сих пор.

– Только в том случае, если у тебя есть для этого силы, – воз­разила Сэм. – А тебе до родов всего несколько недель. Нужно бе­речь себя.

Они попрощались, и Катрина пообещала позвонить Сэм на следующей неделе.

Почти тут же телефон зазвонил вновь. Это была Джей. Она сказала, что не сможет прийти на ленч.

– Мне очень стыдно огорчать тебя в такой день, – пробормо­тала она, – но кое-что случилось…

Что именно, Джей не сказала. По собственному опыту Сэм знала: если у людей есть уважительная причина, они ее называ­ют. А если не называют – значит, это блеф. «Кое-что», скорее всего, было Грегом. Он, очевидно, взял отгул и попросил Джей отменить ленч со скучной подругой, помешанной на карьере.