Замуж с осложнениями - Юлия Жукова

Азамат пожимает плечами, не отводя взгляда от пламени в топке.

– Люблю, когда в доме живой огонь. Тем более, есть блюда, которые без печки не приготовишь. А тебя что-то в этом не устраивает?

– Не, – мотаю головой, – ничуть, только я зажигать её не умею.

– И это мешает тебе чувствовать себя самостоятельной, – усмехается Азамат.

Мешает конечно, но я только машу рукой. Кстати о блюдах. Я наконец-то провяла.

– Давай, – говорю, – разбирай свои вещи, и не поджаривайся тут особенно, тебе вредно. А я пока погрею что-нибудь на ужин.

Среди принесённой еды обнаруживается коробочка с чьей-то увесистой голенью и уже знакомыми мне белыми хлопьями, которые я, впрочем, так и не попробовала в «Щедром хозяине» . Горячий камень я уже нашла в одном из шкафчиков, осталось приладить его на стержень, торчащий из плиты, и повернуть так, чтобы светился не очень сильно. И пусть кто угодно другой исследует, почему и как оно всё работает.

Запах того, что оказалось бараниной, притягивает Азамата, и мы вместе ужинаем за капитальным кухонным столом, как на корабле. Белые хлопья на вкус похожи на очень-очень рассыпчатую картошку. Азамат объясняет, что это чома, прекрасный и всеми любимый муданжский корнеплод, который в тёплых широтах выращивают круглый год, но увы, он совсем не хранится, поэтому его совершенно невозможно брать с собой в космос. Собственно, больше мы ни о чём за ужином не говорим, потому что чома и правда очень вкусная, да и баранина ничего...

Вот за чаем можно и поболтать. Я замечаю, что мы оба всё ещё не сняли хомы, и меня начинает разбирать любопытство.

– А у тебя хом тоже лёгким стал? – спрашиваю. И как раньше не поинтересовалась?

– Конечно, – говорит Азамат. – Иначе мы бы недолго прожили вместе, в тяжёлом-то браке. А теперь нам легче должно стать, на то и обряд.

Пока я всё это осмысливаю и скребу в затылке, он спрашивает:

– Я так понял, ты нам вместе постелила наверху?

– Ну да, – говорю, – если ты не против.

– Я не уверен, что засну сегодня, – задумчиво говорит он.

– Ну уж я постараюсь, чтоб ты заснул, – усмехаюсь. – А то я одна в незнакомом доме только и буду от каждого шороха подскакивать.

– И чего ты такая нервная? Я просто думал прогуляться по городу...

– Завтра вместе прогуляемся, – говорю. – По городу, за городом, где хочешь. Покажешь мне всё.

– А ты хочешь посмотреть? – удивляется он. – Ну хорошо, тогда можно и завтра, – под моим недоумённым взглядом он кивает: – да, точно, ты ведь и на Гарнете гулять хотела... У нас-то, понимаешь, люди предпочитают по домам сидеть и делом заниматься, это меня всё куда-то тянет...

– Ничего удивительного, – говорю. – Мне бы через пятнадцать лет тоже захотелось пройтись и осмотреться. У нас люди гуляют для удовольствия, если время есть, это да.

– Жаль, Алтонгирел этого не знал, – усмехается Азамат. – Он так долго мне расписывал, как я всё неправильно делаю...

– Я слышала, – говорю со смаком.

– Точно, – Азамат взмахивает рукой и хохочет. – Ты же всё понимала!

Он ещё долго смеётся и трясёт головой, а потом облокачивается об стол и долго на мня смотрит.

– Сегодня такой безумный день, – говорит. – Я чуть с ума не сошёл, когда Старейшины нам сперва отказали. И потом эти ребята в трактире... я им ещё завтра устрою взбучку за такое хамское поведение. Ты извини, что я сразу их не прогнал... просто не соображал ничего. Знаешь, чувство такое было, как будто это всё не со мной. И вообще весь день, как сон. А теперь вот, на собственной кухне – вроде бы отпустило немного, возвращаюсь к реальности.

Я беру его за руку через стол, и мы ещё долго так сидим, и нам всё теплее и теплее.

– Печка прогрелась, – сообщает мне Азамат. – Давай-ка мыться и спать, если уж гулять ты меня не пускаешь.

В ванной жарко, как в парилке, я довольно долго просто лежу пластом, пытаясь привыкнуть к температуре, но прихожу к выводу, что ничего не выйдет, мне просто слишком жарко, чтобы двигаться.

– У тебя есть два варианта, – говорю Азамату, который сидит рядом и деловито намыливается. – Либо открыть окно, либо помыть меня без моего участия.

– Второй мне больше нравится, – без раздумий заявляет он с задорной искоркой во взгляде. Эге, да кто-то осмелел, я смотрю. Ну что ж, давно пора. Впрочем, на деле он по-прежнему невероятно осторожен, как будто боится, что я растворюсь, если посильнее потереть.

– А где будет жить мой комод? – спрашиваю лениво, пока он возится с моими волосами.

– Я его пока поставил в мастерской, а ты уж потом сама решишь, куда его. В спальне-то особенно некуда, только если один из шкафов перегородить.

– Мастерская – это на втором этаже, где какие-то мешки и опилки?

– Ну да, у меня на сборы времени еле хватило тогда, а уж убираться – и вовсе некогда было. А брат ничего не трогал там. Он, кстати, не очень тебя напряг? Ты на него как-то странно смотрела поначалу.

Смеюсь.

– Он душка, – говорю. – Просто забавный такой... и я думала, он больше на тебя похож.

– Он на мать похож, – Азамат пожимает плечами.

– А-а, – говорю я глубокомысленно. – В любом случае, даже если бы мне что-то не понравилось, всё равно он твой брат, и я рада, что он у тебя есть. Кстати, как по-муданжски будет «деверь» ?

– Никак. У нас есть только дети, родители, братья и сёстры.

– А... бабушки-дедушки?

– Тоже нету.

– С ума сойти, – удивляюсь вяло. – Это же так неудобно!

– А зачем они? – он буксирует меня по воде к крану, чтобы смыть шампунь. – Их видишь-то пару раз в жизни, случайно. Да и братья не так часто рядом живут, это просто Арон с детства привык, что я всегда помогу, если что, и поселиться решил неподалёку, чтобы так и дальше было.

– Так ты его избаловал, – хмыкаю.

– Есть немного, – улыбается Азамат, безуспешно пытаясь прикрыть напускным раскаяньем гордость. – Но он хороший парень. Двое детей уже, оказывается.

Последнее он произносит с особым пиететом – впрочем, оно и понятно, тут в детях, видимо, измеряется социальный статус.

Азамат споласкивает меня под гибким краном, бормоча, что душ он обязательно установит в ближайшие дни – я только киваю с идиотской улыбкой и послушно дрейфую по поверхности – и извлекает на воздух, попутно заворачивая в полотенце.

– А с твоим... умершим мужем ты тоже вместе мылась? – внезапно спрашивает он. Всю мою расслабленность как рукой сняло.

– Иногда, – говорю, запахивая халат, – а что?

– Чего ты так испугалась? – хмурится Азамат. – У вас не принято о мёртвых говорить?