Мир под кайфом. Вся правда о международном наркобизнесе - Нико Воробьев

Я познакомился с Хосе в WhatsApp несколько дней назад, и он принялся осыпать меня такими грязными шутками, что я сразу понял: он свой чувак. Хосе припарковался, и мы протиснулись сквозь узкую дверь в помещение, где я достал свой паспорт, заполнил анкету, и красотка за стойкой выдала мне карточку. Отныне я был благородным членом Барселонской ассоциации курильщиков марихуаны.

Пройдя по коридору, мы попали в большой холл. Стена была украшена огромным полотном с изображением тропического леса, а в расписании значились ближайшие мероприятия, организованные клубом (в пятницу планировался показ фильма «Назад в будущее»). По стенам были развешены большие ЖК-экраны, компании парней, развалившись на диванах, рубились в шутеры, а в уголке расположилась группа по изучению английского языка. Имелись также бильярдные столы, покерные турниры и — вишенка на торте — красавчики в татуировках, подававшие лучшую шмаль, какую можно достать в Барсе.

А все благодаря одной лазейке в испанском законодательстве. В середине 1990-х прокуренная подсобка известного в Барселоне магазина комиксов под названием Makoki стала площадкой для ожесточенных споров о том, сможет ли Бэтмен победить Росомаху и возможно ли легально курить траву. У одного умника возникла идея: испанская конституция склонна закрывать глаза на то, что происходит за закрытыми дверьми, а свобода собраний дает людям право создавать частные клубы. Поскольку происходящее в этих клубах с юридической точки зрения приравнивается к происходящему в доме, таким образом можно обойти испанские законы и беспрепятственно употреблять коноплю. Участники дебатов направили в правительство официальный запрос о разъяснении и получили достаточно туманный ответ, который позволил им приступить к делу. Так возникла Ассоциация по исследованию каннабиса имени Рамона Сантоса.

На отважных исследователей ополчилась полиция, и поначалу в клубе постоянно проводились рейды. Однако в 1999 году правительство Андалусии постановило, что образовывать такие клубы разрешено, хотя доступ туда должен быть открыт только для ненормальных любителей ганджи, а не для широкой публики. Клубы тут же начали размножаться, как грибы после дождя: если в 2011 году в Каталонии на севере страны их было всего сорок, то в 2016-м — уже более пятисот. Четыреста с лишним из них находятся в Барселоне — это более половины от общего количества по стране. Это закрытые клубы, и попасть в них можно только при посредничестве одного из действующих членов. Такая политика призвана оградить город от орды красноглазых ниндзя, осаждающих Амстердам. Тем не менее на главной улице Барселоны — Рамбле — тусуются десятки промоутеров, предлагающих отвести вас в «кофешоп». Эти спекулянты обходят законы, приводя туристов в закрытые клубы. Они не всегда заслуживают доверия, но, к счастью, контактом Хосе со мной поделился хороший друг.

Публика была в основном молодая и средних лет, с виду довольно обычная — как в любом баре. В холле сидели парни со своими подружками, слушая лаундж-джаз. Благодаря хорошей вентиляции запах марихуаны даже не чувствовался. Все казалось совершенно обычным — как будто так и должно быть.

В 2017 году правительство Каталонии официально легализовало каннабис-клубы, а следовательно, как минимум в Барселоне их деятельность теперь находится в рамках закона. Но помните: как только вы выходите за дверь, начинается совсем другая история. Строго говоря, марихуана не стала легальной, ее просто терпят, пока она остается за закрытыми дверьми. Консерваторы постоянно пытаются закрыть эти клубы, и, хотя выращивать пару кустов конопли дома никто не запрещает, ходить по улицам с тремя кило в кармане лучше не стоит, разве что вы хотите отведать испанской тюремной кухни.

Я докурил мой косяк, положил окурок в пепельницу, попрощался с Хосе и вышел на улицу. После посещения клуба я жутко проголодался.

В течение нескольких десятилетий каннабис либо был полностью вне закона, либо существовал полулегально в таких городах, как Барселона и Амстердам. Постепенно стали разрешать его употребление в медицинских целях — марихуана не только облегчает боли различной этиологии, но и показала высокую эффективность при лечении эпилепсии и рассеянного склероза. В Калифорнии, к примеру, врачи имеют право выписывать медицинскую марихуану буквально при любых недугах. Внезапно развелось огромное количество девятнадцатилетних серферов с дредами, страдающих от хронических болей в спине.

Отсюда, казалось бы, рукой подать до легализации рекреационного употребления — просто ради кайфа. И здесь мы снова должны будем обратиться к опыту США — да-да, той самой страны, что заварила эту кашу. Первым штатом, сделавшим шаг в этом направлении, был дождливый северный Вашингтон. В 2011 году активисты выступили с «Инициативой 502» и потребовали проведения референдума по вопросу легализации марихуаны для всех граждан старше 21 года. К этой кампании присоединился наш старый знакомый, полицейский в отставке Норм Стэмпер.

«Большую часть кампании я проработал в очень враждебно настроенных округах — например, на востоке штата, где много фермеров и других групп с консервативными взглядами, — рассказал Норм. — Я пару раз принимал участие в крупных дебатах, и люди оказались на удивление восприимчивы к аргументам. Каждый раз, когда мне доводится говорить с публикой, я задаю один вопрос: «Случалось ли, что вы ввязывались в драку под воздействием алкоголя?» Лес рук. «А теперь попробуйте вспомнить, бывало ли такое под воздействием марихуаны?» И в ответ — молчание, им и в самом деле нечего на это ответить».

И это правда: от травки еще никто не умирал. Чтобы получить летальную дозу, нужно выкурить около 15 000 косяков за двадцать минут [97], но скорее вы раньше вырубитесь и проснетесь через несколько часов с острым желанием срочно что-нибудь сожрать. Научные исследования показали, что алкоголь и табак гораздо более опасны, что многие запрещенные вещества, включая каннабис, экстази и волшебные грибы. В одном отчете, опубликованном в авторитетном медицинском журнале Lancet, приводился рейтинг различных веществ с точки зрения вреда, который они приносят а) обществу и б) тем, кто их употребляет. По обоим критериям алкоголь оставил далеко позади все остальное, включая крэк, героин и кристаллический метамфетамин. Даже если учесть тот факт, что людей, употребляющих алкоголь и табак, гораздо больше, чем наркоманов, придется признать, что наркотики (например травка и экстази) гораздо менее опасны — и точка.

Я могу напиться, сесть в машину, сбить по дороге мамочку с ребенком, потом отколотить жену — и все равно выпить после работы с начальником не возбраняется, а вот предложить коллегам покурить план мало кто решится.

Почему сухой закон продлился всего десять лет, а война против наркотиков идет уже более столетия? Ну что тут скажешь: большинство из нас пробовали алкоголь и знают, что один бокал не заставит нас слететь с катушек. В то же время такие вещества, как марихуана и опиум, долгое время считались уделом низших классов и «недолюдей».

Стэмпер говорит, что каждый день мы все дальше отходим от «косякового безумия». Раньше мы слепо верили во все небылицы, которые рассказывают о марихуане. К примеру, в теорию стартовых наркотиков, гласящую, что стоит только один раз затянуться травкой — и вы неизбежно подсядете на героин и канете в пучине морального разложения, как Пит Доэрти. Химические свойства тетрагидроканнабинола (действующего вещества, содержащегося в конопле) никак не способствуют развитию тяги к другим видам наркотиков. Если бы хоть половина всей травки, что я продал, приводила к кокаиновой зависимости, я бы сейчас отдыхал на Багамах, а не мучил своего редактора дурацкими шуточками. Но по крайней мере я не в тюрьме. То, что большинство людей, нюхающих кокс, еще и курили траву, очень спорный аргумент — это все равно что утверждать, что диснеевский мультик «Мулан» приводит людей к зависимости от японского тентакль-порно. И потом, кто я такой, чтобы осуждать вас за то, куда заведут вас увлечение мультипликацией и восточной культурой в какую-нибудь одинокую ночь.