Жажда смерти - Кирилл Шелестов

Калошин замолчал, словно ожидая реакции собеседника. Пораженный такой откровенностью, Храповицкий не знал, что ответить. Он готов был провалиться сквозь землю.

— И вот на фоне этой обнадеживающей картинки появляетесь вы. Как вас, кстати, по батюшке?

Это был второй издевательский вопрос. Еще более обидный, чем первый.

— Владимир Леонидович, — промычал Храповицкий.

— Появляетесь вы, Владимир Леонидович, — не спеша продолжил Калошин. — Из обширной Уральской губернии. И со всей вашей очаровательной провинциальной непринужденностью наседаете на меня. Слушай, говорите вы, Юрий Мефодиевич! Что ж ты здесь без дела сидишь? Как тебе не стыдно? Брось-ка ты всей этой ерундой заниматься! Давай-ка лучше мне помоги. У меня тут проблемка небольшая возникла. Я знаешь, государству миллионов десять недоплатил. Ну, из головы вылетело. Запарился. И на меня налоговая полиция насела. Хвост мне прищемила. Ну, государство-то у нас богатое! Что ему сделается? Десять миллионов больше — десять меньше. Не разорится же! Ты уж там войди в мое положение. Осади этих налоговиков. Да поскорее! Прямо сейчас. А то мне некогда. У меня дела. Мило получается, правда?

Храповицкий открыл рот, чтобы возразить, но не нашелся. Вместо этого он лишь втянул воздух и понурил голову. Разговор складывался на редкость скверно. Судя по настрою Калошина, помогать он не собирался. Кажется, он даже собирался сделать нечто совсем иное. Храповицкий почувствовал, как по спине у него забегали мурашки. Все стремительно летело к черту.

— А сколько вы, кстати, мне за мою помощь намерены были предложить? — невозмутимо поинтересовался Калошин. — Миллион? Два?

— Я не собирался предлагать вам деньги, — торопливо принялся оправдываться Храповицкий. — Я думал...

— Это здорово, — перебил Калошин. — Правильно. Значит, я по дружбе должен вам помочь? Как товарищ товарищу? Дружба, она дороже денег! Как это все-таки искренне! Как по-русски. И люди-то ведь какие за вас просили! Ваня Вихров. Гроза ресторанов. Пол-Москвы в клочья разнес. Хороший человек, душевный. Папа его, знатный газовик! Гордость Родины. Оба — патриоты. Оплот и надёжа. Умрут, а не выдадут. А что папа собрался весь «Газпром» себе отхватить, слыхали? За девяносто миллионов долларов. Как вам сумма? Нравится? Вообразите, главное национальное достояние за девяносто миллионов! Вот так запросто. Зашел в магазин, увидел и купил. Между прочим. Гулять — так гулять! А Россия, значит, подыхай! Кому она Нужна, Россия-то! Не верите? А я вам могу его проектик показать. Я хоть его и зарубил, но храню. Как память. Губа не дура, да? Вы бы, наверное, тоже не отказались? Да я бы и сам, знаете ли, поучаствовал. Наскреб бы где-нибудь по такому случаю. Занял бы. Да вот у вас бы и занял. Хорошие у вас друзья, Владимир Леонидович из Уральска. Далеко вы с ними пойдете. Если вас не остановят. Да что ж вы стоите, как школьник на экзамене? — спохватился он. — Вы садитесь, садитесь.

Чувствуя себя именно школьником, безнадежно провалившим экзамен, Храповицкий поплелся назад к столу и опустился на свое место. Он не понимал, что происходит. Голова его шла кругом.

Судья дала о себе знать примерно через час после моего с ней разговора.

— А сразу нельзя было по-человечески все сделать? — ворчливо начала она. — Я же, кажется, доходчиво объяснила...

Внутри у меня все кипело, но я постарался не выдать себя.

— Извините, — произнес я сквозь зубы. — Произошло недоразумение.

— Что-то голос у вас странный, — заметила она. — Не заболели часом?

— Простуда, — ухватился я за подсказку. — Продуло где-то.

— А это потому что вы без шапки ходите! — с укором воскликнула она. — Не думаете о здоровье! Я в вашем возрасте тоже дура была. В нейлоне на свидания бегала. А толку! Все равно развелась потом.

— Я не бегаю в нейлоне на свидания, — ответил я.

— Хоть на это ума хватает, и то молодец! — одобрила она. — А шапку все равно надо носить!

— Буду носить, — пообещал я сдавленно.

— И шарф тоже, — не унималась она.

Я пообещал носить и шарф. В эту минуту, если бы она потребовала, я бы согласился и на валенки.

— А насчет этих документов... ну, вы поняли, да? Даже не думайте меня убедить! — добавила она категорично. — Не было никакого недоразумения. Просто Немтышкин у вас жулик. Я уж давно догадывалась. Проверить хотела. Вывела его наконец на чистую воду. На порог больше его не пушу! Пусть только сунется, подлец, по другим делам.

В другое время я бы, возможно, разделил ее радость по поводу разоблачения Немтышкина. Ноя ни на секунду не мог забыть, что торжество правосудия обойдется несчастному Пахом Пахомычу в лишние сутки на нарах.

— А с человеком как быть? — спросил я довольно нервно.

— Да что вы так переживаете? — фыркнула она. — Ну, завтра я его отпущу. Чай, не умрет за день. Подумаешь! Не волнуйтесь. Все будет хорошо.

И она положила трубку.

Я с шумом выдохнул и упал в кресло. Как бы там ни было, но вопрос с Пахом Пахомычем все-таки можно было считать решенным. Теперь оставалось только одно. Правда, главное. Я все еще не получил известий от Храповицкого.

Калошин скривил губы и потеребил бороду.

— Итак, вам хотелось бы, чтобы я переговорил с Матрехиным? — раздельно выговаривая слова, напрямую спросил он.

— Я был бы вам очень признателен, — Храповицкий судорожно сглотнул.

Калошин не ответил, думая о своем.

— Давайте взглянем на эту проблему иначе, — предложил он наконец.

Храповицкий не знал, как смотреть на эту проблему иначе как с позиции ее немедленного разрешения, но кивнул, выражая свою полную готовность.

— Представьте, я пойду вам навстречу, — опять заскрипел Калошин. — Остановлю Матрехина. Что, заметьте себе, совсем не просто. Поскольку, если его шарашка в вас вцепилась, значит у его шарашки есть в этом деле свои интересы. Не на пустом же месте такую активность развернули! Значит, Матрехин уже за это получил. И немало. Но, допустим, мне это удастся. Положу я конец всему этому безобразию, как вы выражаетесь. Вытащу вас. И наживу в лице Матрехина злейшего врага. А завтра президенту доложат, что Калошин вступился за некоего Храповицкого, хорошего честного парня. Из Уральска. У которого есть один недостаток. Забывчив он очень. Забыл он заплатить налоги. А на эти сэкономленные средства финансирует своего друга, губернатора Уральской области Лисецкого. Тоже очень хорошего парня. Он ведь вам друг, не правда ли? Как и Ваня Вихров. Даже ближе. И идеи у него шире. Ваня-то готовился один только «Газпром» отхомячить. А этот повыше метит. Надумал президентом России стать! Ни много ни мало. А Бориса Николаевича куда-нибудь подальше отправить. Как вы думаете, понравится эта мысль Борису Николаевичу? Поблагодарит он меня за помощь вам?