Развеянные чары - Ло Гуаньчжун

С этими словами хэшан разжал руки, и Ли Эр полетел вниз. Все закричали. А когда подбежали к Ли Эру, то увидели…

Поистине:

Тело подобно ущербной луне,

что в предутреннем небе угасла,

Жизнь подобна мерцающей лампе,

в которой кончается масло.

Если хотите знать о дальнейшей судьбе Ли Эра, прочтите следующую главу.

Колдовство легко проникает в души

и омрачает народ,

Однако считают, что сила волшебная

мудрость святых превзойдет.

Юнъэр из глины лепила свечи

способом колдовским,

И они светили, как настоящие,

целую ночь напролет.

Итак, Ли Эру и за тысячу связок монет не надо было доносить на хэшана. Но раз уж он это сделал, получил наградные и открыл торговлю фруктами, то ему следовало отплатить добром за добро – почтительно встретить и угостить хэшана, когда тот пришел просить подаяние. А он вместо этого обрушился на своего благодетеля с бранью, рассердил его, хэшан же в отместку его погубил.

Когда Бао Чжэн подошел к упавшему, он увидел, что голова его от сильного удара ушла в плечи, а сам он мертв…

Мы не будем рассказывать о том, как горевала жена Ли Эра и как соседи помогли ей устроить похороны, а расскажем о хэшане, который все еще продолжал сидеть на верхушке флагштока. Внизу шумела толпа, людей нельзя было никак успокоить. Бао Чжэн тем временем все думал, как же схватить хэшана. Послать за дровосеком, чтобы они срубили флагшток? Бесполезно: отлитый из меди флагшток топором не срубишь…

А хэшан между тем насмехался над Бао Чжэном. Тот сердился, но ничего поделать не мог. И вдруг его осенило – он распорядился вызвать из военного лагеря сотню лучников и поразить хэшана стрелами.

Среди лучников были меткие стрелки, их стрелы пролетали совсем рядом с хэшаном, но тот прикрывался рукавом рясы. Бао Чжэн совсем было растерялся, но тут к нему обратился Жань Гуй.

– Я придумал, как изловить колдуна.

– Как? – спросил Бао Чжэн.

– Поскольку этот хэшан – колдун, в него надо пускать стрелы, смоченные в смеси из собачьей и бараньей крови, конской мочи и чеснока, – сказал он. – Только тогда его чары утратят силу.

По приказу Бао Чжэна все необходимое было тотчас же приготовлено. По сигналу все лучники разом выстрелили. Толпа ахнула – хэшан вместе со скамейкой летел вниз…

– Если монах не убьется, так уж наверняка искалечится, – говорили люди.

Надо сказать, что у западной стены зала Святого Будды находилось отхожее место, и, падая, хэшан угодил прямо в яму с нечистотами. Служители из ямыня тотчас вытащили его оттуда и, окатив с ног до головы собачьей и бараньей кровью, связали и поволокли в ямынь.

Бао Чжэн поднялся в зал и велел привести хэшана.

– Мерзкий колдун, – сказал он ему, – как ты посмел творить безобразие в храме, куда сам государь приезжает воскуривать благовония?! И все же ты попался мне в руки! Ну что теперь скажешь?

Он приказал надеть на хэшана самую тяжелую кангу, отправить в следственный приказ и допросить, нет ли у колдуна сообщников, а сам удалился отдыхать.

Связанный хэшан наконец утратил свое колдовское искусство и теперь был безопасен. Как только его доставили в следственный приказ, чиновник сразу начал допрос.

– Правитель области повелел мне выяснить, кто ты такой и есть ли у тебя сообщники. Отвечай!

Чтобы еще сильнее застращать монаха, он велел зажать его ноги в колодки и бить по ним палками. Служители дали хэшану триста палок, однако тот ни разу не вскрикнул и не пошевелился. Когда же изумленный следователь внимательно пригляделся, то увидел, что хэшан крепко спит и похрапывает.

– Чудеса! – подивился чиновник и велел отправить хэшана в тюрьму, а как только проснется, снова привести на допрос.

В этот день хэшана пытали трижды, однако он так и не произнес ни слова. Когда его начинали бить, он сразу засыпал. Судейский чиновник доложил Бао Чжэну:

– По вашему повелению я допросил колдуна, но он молчит, а во время пыток спит. Если держать его в тюрьме и дальше, боюсь, как бы не случилось беды. Жду ваших распоряжений.

– Таких колдунов нельзя оставлять в живых! – сказал Бао Чжэн и распорядился вывести хэшана на базарную площадь и обезглавить.

Жители столицы и ее окрестностей, услышав о предстоящей казни, бросились на площадь, даже торговцы прекратили торговлю. Народу собралось великое множество…

Когда стражники вели хэшана к месту казни, неподалеку от базарной площади он вдруг остановился.

– Ты что встал? – прикрикнул на него палач. – Иди!

Не слушая его, хэшан обратился к толпе:

– Почтенные люди, лишь за то, что я посмел потревожить правителя области, меня хотят лишить жизни! Здесь поблизости есть винная лавка, прошу вас, исполните мою последнюю просьбу, принесите чашечку вина!

Ничего не подозревая, палач разрешил. Вино принесли, и хэшан одним глотком осушил полную чашу. После этого процессия продолжила путь. Но только вступили на площадь, где должна была совершиться казнь, как хэшан вдруг остановился и прыснул в воздух вином, которое он держал во рту. Тотчас же с ясного неба хлынул ливень, поднялся ветер, и площадь погрузилась в непроглядную тьму, а на головы людям посыпались камни и обломки черепицы. Все стали в панике разбегаться…

Когда утих ветер и рассеялась тьма, тюремщики протерли глаза и увидели, что хэшан исчез. Бросились искать, но где там!.. Поистине, если рыба сорвалась с крючка, не надейся поймать ее снова!

Тюремные служители, начиная от начальника и кончая простым стражником, переполошились. Они боялись, что правитель их сурово накажет, но Бао Чжэн, прекрасно знавший о необыкновенных способностях колдуна, ни с кого не стал взыскивать. Он лишь представил доклад ко двору, испрашивая разрешения на особые меры, дабы предотвратить появление новых колдунов и могущих возникнуть в связи с этим беспорядков. За сим последовал высочайший указ, предписывающий выявлять колдунов на всех дорогах, по всем деревням и городам и беспощадно уничтожать. Указ этот пришел и в Бэйчжоу и был вывешен перед окружным ямынем.

Место перед ямынем оживленное, здесь всегда толпятся люди. А в день, о котором пойдет речь, в толпе как раз оказалась молодая женщина в белом траурном платье[160]с бамбуковой корзинкой в руке. Не отличайся она красотой, на нее вряд ли обратили бы внимание, но в том-то и дело, что она была настоящей красавицей и не могла остаться незамеченной. Вскоре к ней привязался молодой бездельник: