Обнаженный Бог. Финал - Питер Гамильтон

– Но приобрету власть над антиматерией.

– Флот Конфедерации приближается. Все орбитальные средства, какие имеются у планеты, будут разрушены в результате их нападения. Твоя стратегия строилась на том, чтобы переместить Новую Калифорнию из этой вселенной в безопасное место.

– Да? – раздраженно спросила она. – Так что?

– Как ты предполагаешь справиться с угрозой шантажа команд тех кораблей, которые ты отправила к туманности?

Кира отвернулась от Хадсона Проктора, чтобы посмотреть прямо на черноястрсба, находящегося по другую сторону окна.

– Мы же чего-нибудь достигнем.

– Твой бунт провалился. Капоне в пути, и у него достаточно людей, чтобы взять над тобой верх.

– Черт бы тебя драл.

– Я искренне верю, что миссия флота является угрозой моему длительному существованию в этой форме. Этому необходимо помешать. Я намерен полететь к Мастрит-ПД, предлагаю тебе шанс спастись вместе со мной.

– Зачем?

– У тебя есть секретные коды к тем боевым осам, которыми я нагружен. Предполагается, что они вооружены ядерными боеголовками, и я увезу тебя прочь с этого астероида, если ты снабдишь меня их кодами.

Кира оглядела разгромленный зал. Автоматы снова открыли огонь с неистовым грохотом. Сапфировые огни жадно мигали внутри кристаллов, распространившихся по всему залу.

– Хорошо.

Черноястреб поднялся и продвинулся вперед, его шея вытянулась и сделалась плоской. Энергистическая мощь накрыла его изогнутый клюв мерцающим красным сиянием. Окно зала покрылось рябью, когда кончик носа прижался к нему, затем стекло разошлось, точно вода, чтобы пропустить широкую голову этого создания в помещение. Громадная радуга завертелась вокруг и устремилась к Кире. Клюв раскрылся и обнаружил внутри люк шлюза.

– Добро пожаловать на борт, – пригласил «Этчеллс».

* * *

Аль сбежал вниз с последнего пролета лестницы и обнаружил, что у подножия ее стоит Микки. Лейтенант в ужасе отступил на шаг назад.

– Аль, прошу тебя, я сделал все, что мог. Клянусь тебе, – он тщательно перекрестился. – Клянусь жизнью собственной матери, мы пытались вытащить оттуда Джез. Трое наших парней свихнулись только из-за того, что вошли в ту дверь. Эти пули, Аль, это уже слишком. Они же убивают, Аль, убивают намертво.

– Заткни свою трахалку, Микки.

– Конечно, Аль, конечно. Абсолютно. Я нем. С этой минуты и навсегда. Совершенно определенно.

Аль выглянул в холл. Пули разрезали сложные стенные панели, проникнув даже сквозь металл сзади них. Напротив него двери апартаментов Никсона ощерились прямо на свет, исходящий от потолка с двух уцелевших осветительных панелей.

– Где Кира, Микки?

– Она здесь была, Аль, клянусь тебе!

– Была?

– Стрелять перестали минуты две назад. Мы некоторых из них еще ощущаем.

Аль постучал своей бейсбольной битой по полу, разглядывая апартаменты Никсона.

– Эй! – заорал он. – Вы, там, внутри! Я привез с собой целый грузовик своих парней, и теперь в любую минуту мы готовы войти и выбить из вас семь сортов всякого дерьма. Ваши снайперы будут бесполезны, нас слишком много. Но если вы прямо сейчас выйдете, даю вам слово, что ваши яйца не вкрутят в ближайшую электророзетку. Теперь все будет решаться между мною и Кирой. Выходите.

Бейсбольная бита метрономом постучала по полу. Чья-то фигура медленно и осторожно выступила вперед.

– Микки? – спросил Аль. – Почему ты не выпихнул этих подонков прямо через потолок?

– Потолок? – плечи Микки неловко изогнулись под двойным слоем материи на груди его костюма.

– Неважно.

– Я выхожу, – объявил Хадсон Проктор.

Он выступил через отверстие в стене, протянув руку вперед, держа автомат за ремень.

На него нацелились тридцать автоматов Томпсона, большинство из них с серебряной пластинкой. Хадсон закрыл глаза и ждал выстрелов, адамово яблоко быстро шевелилось. Аль не мог до конца понять искру яростного возмущения, мелькавшую в сознании этого человека. Страх – да, масса страха. Но Хадсон Проктор против чего-то негодовал.

– Где она? – спросил Аль.

Хадсон наклонился, давая автомату опереться на пол, прежде чем снял с себя ремень.

– Она сбежала. Ее черноястреб подобрал, – он сделал паузу, настоящий гнев вспыхнул на его лице. – Вся она в этом. Я забирался туда вслед за ней, а она сунула мне в лицо распроклятый автомат. Сука, на борту было место для всех, а она попросту оставила нас здесь. Ничуть о нас не позаботилась. Я же все для нее сделал, вы знаете. Без меня она никогда не получила бы власть над черноястребами. Это я их держал в порядке.

– Почему же черноястреб ее унес? – спросил Аль. – Она никакой власти над ними больше не имела.

– Это «Этчеллс», он овладел всеми видами оружия, которые были у тиратка на другой стороне туманности Ориона. Он взял ее с собой, потому что она знает коды к боевым осам. Возможно, они начнут первую межвидовую войну. Оба они достаточно безумны.

– Бабы, а? – Аль дружески улыбнулся ему.

Лицо Хадсона передернулось:

– Да. Бабы. Будь они трахнуты.

– Все, на что они годятся, – Аль засмеялся.

– Да уж, это точно.

Бейсбольная бита попала Хадсону прямо по макушке, пробила кость и размозжила голову. Кровь хлынула на переднюю часть хорошо скроенного костюма Аля, заливая его прекрасные кожаные ботинки.

– И ты подумай только, в какое дерьмо они тебя втащили, – сказал он трупу.

Тридцать длинных узких лент белого огня ударили разом, превращая в пар прозрачную стену и истребляя одержимых, съежившихся за ней.

Крики Либби привели их в спальню. Все держались позади, когда Аль прошел через дверь в темную комнату. Либби стояла на полу на коленях, обнимая руками фигуру в окровавленном халате. Ее тонкий голос звучал нескончаемым жалобным завыванием, точно плач какого-то животного после смерти его пары. Она тихонько покачивалась взад и вперед, слегка прикасаясь к лицу Джеззибеллы. Аль шагнул вперед, боясь худшего. Но мысли Джеззибеллы все еще присутствовали, все еще проплывали в ее мозгу.

Либби повернула голову и посмотрела на него, у нее на щеках блестели слезы.

– Смотрите, что они сделали, – захныкала она. – Посмотрите на мою куколку, на мою красавицу. Дьяволы. Все вы дьяволы. Вот почему вас отправили в потусторонье. Вы дьяволы, – плечи ее вздрагивали, она медленно склонялась над Джеззибеллой, яростно качая ее.

– Все о'кей, – сказал Аль.

Губы у него пересохли, он наклонился над убитой горем старухой. За всю свою жизнь он ни разу не был так перепуган тем, что ему предстояло увидеть.