Святая, смешная, грешная - Виктор Ермаков

– Дарковская, проходите, – послышался из приоткрытой двери голос медсестры, заставивший меня оставить свои эмоции и мысли по поводу Костиных расчётов при себе.

Мы вошли в приоткрытую дверь. Полумрак кабинета освещал голубоватый свет мониторов, повсюду светились разными цветами лампочки аппаратуры.

– Проходи, Екатерина, присаживайся, – послышался откуда– то из глубины кабинета голос Аарона Моисеевича.

Я села на стул, стоящий возле рабочего стола. Костя остался стоять чуть позади меня.

– Ну, что у нас? – не по возрасту бодро произнёс доктор, усаживаясь за стол и надевая очки.

– Вчера утром тест показал, что я беременна. Вот приехала. Хочу, чтобы вы посмотрели. Удостовериться, так сказать.

– Проходи, сейчас я тебя посмотрю, – сказал доктор, показав кивком головы на кресло.

Зайдя за ширму, я сняла джинсы, трусики и, пока Аарон Моисеевич повернулся к шкафу, доставая и надевая медицинские перчатки, помахала ими Косте.

– Поздравляю, Екатерина, ты беременна! – произнёс Аарон Моисеевич через несколько минут осмотра. – Рекомендую тебе ещё сделать УЗИ. Это займёт совсем немного времени. Сейчас выпишу направление. Кабинет УЗИ на первом этаже соседнего корпуса, можно пройти по коридору, не выходя на улицу. Пройдёшь обследование и сразу ко мне. У нас прекрасный врач– эхоскопист! По результатам его и моих обследований я смогу сделать некоторые рекомендации.

Мы шли по длинному узкому коридору, читая таблички на дверях, изредка встречая персонал больницы.

– Кать, по-моему, я не ту профессию выбрал, – вполголоса произнёс Костя. – Мне кажется, профессия гинеколога очень интересная.

Помолчав он добавил:

– А если бы её ещё совместить с профессией маммолога, вообще цены не было бы. Тут потрогал, там посмотрел – одно удовольствие, а не работа! Не то что у меня на фабрике – пашешь как проклятый, с утра до вечера.

– Бери больше! Чего останавливаться на двух профессиях? Добавь уж проктолога. Был бы врачом-универсалом по полной программе, – подмигнула я Косте.

– Нет, Кать, это точно не моё! Тут нужен человек с более тонкой душой. Не каждому дано понять такую важную и тонкую профессию. Да и вообще, шучу я, милая. Ты думаешь, я не понимаю, что такое каждый божий день одно и то же видеть? – смеялся Костя. – У каждой профессии есть свои плюсы и минусы. Вот возьмём меня, к примеру. Я за день на фабрике столько конфет надегустируюсь, что меня от них потом просто тошнит!

Шутя и смеясь, мы подошли к кабинету УЗИ.

– Извините, вы тоже на УЗИ? – спросила я полную женщину лет шестидесяти.

– Да, – охотно отозвалась она. – Только что женщина зашла, сейчас выйдет, и я пойду. Извините, а вас тоже Аарон Моисеевич направил? Прекрасный специалист, прекрасный, – повторила она, слегка закатив глаза. – Руки просто золотые, специалист по призванию.

Слова летели из её рта, словно шелуха от семечек. Казалось, что нашей новой знакомой было совершенно неважно, слушаем мы её или нет.

– У меня, знаете ли, заболевание по-женски, – не унималась она. – Так вот. Я уже десять лет хожу только к Аарону Моисеевичу! Доверяю исключительно ему.

Я посмотрела на Костю – он смотрел на свои руки, думая о чём-то. Хотел ли он по-прежнему быть гинекологом? Не уверена.

В этот момент дверь кабинета открылась. Оттуда вышла худая, как палка, женщина. Стиль её одежды, как и возраст, плохо поддавался определению. Подойдя вплотную к Косте и смотря на него в упор через толстенные очки, она произнесла:

– Проходите, девушка. вы, по-моему, за мной занимали. А мне ещё к маммологу нужно успеть. – Сказав это, она пошла, шаркая ногами по коридору.

В кабинет УЗИ мы зашли с Костей вместе. На этот раз врачом оказалась женщина. Кажется, Костю это даже обрадовало, особенно после того, как она, посмотрев направление, произнесла:

– Аарон Моисеевич пишет, что у вас ранняя стадия беременности, пять-шесть недель. Поэтому ультразвуковое исследование, мы будем проводить при помощи вагинального датчика.

Сняв джинсы и нижнее бельё, я лежала, раздвинув ноги, в то время как врач, взяв в руку не толще большого пальца фаллической формы датчик, надевала на него специальный презерватив.

– Завожу датчик, – тихо произнесла она. – Так, смотрим, что тут у нас.

Повернув монитор таким образом, чтобы мы с Костей могли видеть, она продолжала говорить, а её ассистентка – записывать: «Длина эмбриона – 4,7 мм, вес – 3,5 грамма. Родители, посмотрите сюда, уже можно различить первые сердечные ритмы, в пределах нормы 100–130 ударов в минуту».

От слов «родители» и «первые сердечные ритмы» Костины глаза заблестели, а я так вообще не могла скрыть слёз. Я смотрела на крошечный, не больше гранатового зёрнышка зародыш, и в этот момент для меня не было ничего важнее на свете, чем стук его сердечка. Костя взял меня за руку, и мы вместе смотрели на экран, ещё до конца не веря и не осознавая, что эта точка и есть наш ребёнок.

– Ну вот, теперь мы видим полную картину, – сказал Аарон Моисеевич, ознакомившись с исследованием УЗИ. – Ребята, ни о каких перелётах и речи быть не может, – записывая что-то в карточку, говорил он. – Существует угроза выкидыша на ранней стадии развития плода. Поэтому вам, Катя, в ближайшие дни необходимо лечь на сохранение. Ещё раз повторяю: никаких самолётов, стрессов и половых контактов.

Мы шли молча, держась за руки, по тихому длинному больничному коридору.

– Ну вот, – наконец вымолвила я, – накрылся медным тазиком наш отдых. И ты слышал: никаких половых контактов! И неважно, в каких позах. Вот так, милый, все планы рушатся, – произнесла я вслух специально для того, чтобы узнать его реакцию. Ах, если бы Костя знал, что ни о каких морях и позах я сейчас и не думала!

– Кать, у нас будут ещё сто морей и столько же поз, – обняв и поцеловав меня, ответил Костя. – Завтра же ложишься на сохранение, и всё у нас будет отлично, а остальное не так важно.

Ничего большего не желала я сейчас услышать от него, чем этих слов. На моих глазах предательски блеснули слёзы. Сжав крепче его руку, я сказала:

– Спасибо, мне так важно было услышать эти слова.

Костя остановил меня, заглянув в глаза, поцеловал.

– Катёнок, ты сомневалась, что ли?

– Не-а, – мотнула я головой, сглатывая слезы. – Я не сомневалась. Я верила и знала – ты самый надёжный и лучший мужчина. Отвези меня, пожалуйста, сейчас к маме, я хочу остаться на ночь у неё.

– Конечно, милая. Думаю, тебе с ней есть о чём поговорить. У меня на пять вечера как раз встреча со следователем – звонила вчера, просила подъехать. Потом я тебе позвоню. Если хочешь, поужинаем вместе. А завтра займёмся вопросом, в какую больницу тебя положим. Позвоню знакомым порасспрашиваю, в интернете полажу, выберем лучшую больницу, и всё будет замечательно!