Звенящая медь - А. Соло

Вместо того, чтобы обидеться и уйти, Эми сделала плавный шаг навстречу.

— Джеф, что случилось? Эти ненормальные из Химедзи наговорили тебе про меня гадостей?

— Нет, зачем? Ты сама отлично справилась, а мне было достаточно держать глаза открытыми.

Эми вздохнула с облегчением.

— А, так ты из-за Рича…

— Нет! Послушай, Эми… — Джеф сглотнул пару раз, взял себя в руки и продолжил почти спокойно, стараясь больше не выказывать волнения. — Плевать на Рича, я с самого начала не сильно рассчитывал на твою верность. Дело в другом. Тогда, на Гондолине, Мэри от тебя вовсе не сбежала. Ты нарочно выпустила её, прекрасно зная, чем дело кончится.

— Ты же сам хотел поскорее уехать на Даффу. Я помогла тебе…

— Нет! Ты меня подставила! И нет, не надо теперь ничего объяснять. Может, ты скажешь правду, а может, опять соврёшь. Как после всего, что произошло, я могу снова тебе верить?

Высказав всё это, Джеф, развернулся и похромал назад, в дом. Он снова с грохотом захлопнул дверь, на сей раз перед носом Эми, вставил в гнездо задвижку. А потом обернулся — и оказался лицом к лицу с Карлом. Несомненно, тот слышал весь произошедший за порогом разговор. Джеф приготовился к очередной воспитательной речи или даже песне, но Карл только прошептал «Ах ты ж, Господи…» и пошаркал в кладовую.

Пока Джеф при тусклом свете лампы изучал рану на подошве, Карл вернулся с аптечкой.

— Давай-ка промоем, — сказал он, протягивая Джефу флакон с дезинфектантом и бинт.

Джеф недовольно сверкнул на него глазами и грубо спросил:

— Ну?

— На…

— Я не про это, — поморщился Джеф, но флакон всё же взял. — Стоял ведь и слушал, как мы с Эми друг на друга орали? Давай, говори теперь всё, что думаешь. Нечего осуждать меня молча.

— Орал в основном ты, да так, что при всём желании нельзя было не слышать. Но с чего ты взял, что я осуждаю?

— На морде написано.

— Правда? — Карл улыбнулся, но глаза его смотрели по-прежнему грустно. — И что же ты смог по ней прочесть?

— Прелюбодеяние грех, — произнёс Джеф, пародируя голос Карла. И тут же добавил своим: — Можешь по этому поводу спеть. Есть у тебя подходящая песенка?

Карл вздохнул.

— Есть, пожалуй. Но петь не буду. Однако то, что думаю, скажу.

— Ну, ну? Я весь внимание.

Карл нервно облизнул губы и сказал:

— Послушай… Не нужно приписывать другим собственные дурные мысли. Что если эта девочка сказала правду? Вдруг она в самом деле вот так неуклюже и по-дурацки пыталась помочь?

— Ты не всё знаешь, — буркнул Джеф. — Она прихвостня гондолинской настоятельницы, и всегда ею была. Там давняя история.

— Так расскажи, чтобы я понял, о чём речь.

— Это долго.

— Вроде, мы с тобой больше никуда не спешим.

— Ты понятия не имеешь, что за гадюшник этот Парадиз. Я тоже не имел, пока не застрял в нём намертво. Здесь народ такой собрался… Специфический. Не из тех, кто согласен всю жизнь копать землю за миску каши и патриаршее благословение. Дураку понятно, что замки — источник дохода, но дело ведь не только в деньгах. Возможность ни от кого не зависеть и управлять другими, если вдуматься, гораздо интереснее просто обладания мешком с кредитами.

Гондолин — лучший замок Парадиза, его настоятель обладает значительной властью и свободой. Это ж фактически головной офис планеты. В нём сидит представитель собственной службы безопасности ЕГЦ, в него стекается вся почта. В Гондолине и самый укомплектованный медблок, и архив, и исследовательская лаборатория… Короче, лакомый кусок. Как только отец Илия получил повышение, на его прежнее место тут же нашлись желающие, причём сразу трое.

Во-первых, Майкл. Он, как видно, в детстве не наигрался в симулятор фермы, и потому был намерен улучшать быт жителей замка, чтобы те охотнее и продуктивнее работали. Казалось бы, это и церкви на руку, и другие поселенцы должны его поддержать.

Во-вторых, Эндрю. Этот всегда жаждал запереться в лаборатории и безнаказанно вести там свои собственные исследования за счёт ЕГЦ. Он знает, как заставить других слушаться, как выдавить из работников максимум, почти на них не тратясь. Это выгодно. Но поселенцы — сами вчерашние трудники, они закономерно не любят подобного обращения, и потому получить их голоса Эндрю не светило.

А третьим, вроде бы, самым бесперспективным кандидатом в настоятели была сестра Кати, амбициозная и неглупая тётка, которую хитростью заперли на Парадизе, оставив только один способ преуспеть: подняться по церковной иерархии. И она всерьёз вознамерилась сделать это.

Чтобы занять должность настоятеля общины, нужно выполнить ряд условий: получить одобрение большинства поселенцев, рекомендацию прежнего настоятеля и пройти собеседование с патриархом. Когда я попал в Гондолин, там как раз готовились к внутреннему голосованию. Кати делала вид, что дружит с Майклом и собачится с Эндрю, а на самом деле у первого переманивала союзников, со вторым же искала способ договориться.

Я так понял, Эндрю пообещал ей свой голос и помощь в устранении конкурентов, а взамен потребовал лабораторию и полную свободу в исследованиях. Но выполнить условия этой сделки оказалось непросто. Поселенцы из стаи Майкла хранили верность своему вожаку: Элис уже тогда была влюблена в красавчика-келаря, а Тим оказался принципиальным гадом, которого к тому же нечем было подкупить. И тогда Кати с Эндрю нашли способ заткнуть сразу обоих. Тима просто убили, причём так, что концов не найдёшь. Формально причина его смерти — нападение ачей из-за технической неисправности и недостаточная компетентность врача. Стоило кому-то настучать патриарху, Элис отправили бы на служебную проверку и переподготовку. Вряд ли после ей удалось бы вернуться на Парадиз, и она прекрасно поняла, что надо помалкивать в тряпочку и голосовать, как скажут, чтобы остаться рядом со своим ненаглядным Майки.

На деле всем было ясно, что поломка излучателя, из-за которой ачи напали на Тима, подстроена, и подозрения падали на меня — человека нового, не успевшего толком ни завоевать доверие, ни обрасти связями. Плевать, что надломить проводок мог любой, кто не задействован в работах во время службы.

Видимо, Кати рассчитывала на то, что в стае Майкла меня сочтут предателем и убьют, но эти ребята оказались лучше, чем о них думали. В лазарете у Элис я