Короткое падение - Мэтью Фитцсиммонс

– Мой любимый цвет – синий…

Тинсли присел в ванной, слушая, как посвистывает воздух в шахте кондиционера. Он уже долго сидел здесь. Молча и не шевелясь. С закрытыми глазами. Прислушиваясь к тому, что происходит в соседней комнате.

После перестрелки в Шарлоттсвилле ему пришлось приложить кое-какие усилия, чтобы разыскать их. Они оказались далеко не простаками. Как только поняли, что кто-то сел им на хвост, провели замечательную работу по заметанию следов. Только оказавшись в Атланте, он вновь учуял их след…

Калиста Доплэз была очень недовольна. Что ж, ее можно понять. Разборка в доме у озера и то, во что она вылилась, явно не входили в ее планы. С этим Тинсли был искренне согласен. Конечно, Калиста была вольна задействовать вторую команду, но если она не посчитала целесообразным посвятить его в эти планы, то он не мог взять на себя ответственность за ситуацию, когда эта накладка привела к неизбежному срыву.

Такого развития ситуации явно не предусматривалось.

Тинсли раздумывал о том, чтобы выйти из игры, и при других обстоятельствах он бы, возможно, так и сделал. Но она все-таки была его старым клиентом, и не в его интересах наживать в ее лице врага. Что-то удерживало Фреда от разрыва с этими людьми. Ощущение истории. Ощущение незавершенного дела. Прошло более десяти лет с тех пор, как он тоже вошел в этот рассказ. Стал одним из действующих лиц. Он почувствовал неожиданное родство с сыном Дюка Вона, и было важно проследить, чем для него все это закончится.

Его внимание привлек слабый щелчок выключателя. Послышалось какое-то жужжание… Или пение? Это звук из телевизора или все-таки живой человек? В трубах раздалось протяжное пение воды, они застонали, и он услышал через отдушину привлекательное шипение включенного душа. Тинсли ждал. Шипение изменилось. Вода лилась на кожу, а не на плитку на полу. Пора…

Тинсли покинул свою комнату и выглянул на парковку. Дженн Чарльз и сын Дюка Вона ушли, оставив здесь только того жестокого человека. И ему, Фреду, нужно будет разделаться с ним, как только представится такая возможность.

Тинсли прошел несколько метров до следующей двери и опустился на колено, словно для того, чтобы завязать шнурок. Это был дешевый мотель с дешевыми замками – любой Фред мог открыть палочкой от фруктового мороженого. Он вошел в комнату и достал пистолет. Больше никаких заминок. Он уже дважды промахнулся, и хотя в каждом случае на то были смягчающие обстоятельства, Тинсли это не нравилось. Естественный ход вещей менялся, словно русло реки, перегороженное дамбой. И, словно перегороженная дамбой река, Тинсли чувствовал, что природа жаждет взять свое…

Если не считать тусклого мерцания телевизора, в комнате было темно. Большие двуспальные кровати оставлены неубранными. Дверь в ванную приоткрыта. Пение или жужжание прекратилось. Тинсли прошел через комнату, напряженно ловя ухом любые посторонние звуки. Он прислонился к стене коридора возле ванной. Но слишком поздно сообразил, что звук воды был неправильным. Это было шипение пустующего душа – звук падения душа на плитку…

Тинсли машинально поднял руки и частично смягчил удар монтировки по голове. Боль пронзила запястья, и монтировка задела лишь верхнюю часть головы. Та моментально загорелась, как зажженная спичка. Фред выронил пистолет на пол. Потом крутанулся, чтобы увернуться от следующего удара. В узком коридоре орудовать монтировкой непросто, и это должно было дать ему время, чтобы как-то выровнять позиции. К сожалению, у жестокого человека возникла та же мысль. Монтировка резко взлетела снизу вверх и угодила Тинсли в переносицу. Его нос только недавно начал срастаться после удара, полученного от громилы в Пенсильвании, но очередной могучий удар снова разрушил ее. Падая, Фред ощутил вкус крови.

Жестокий человек несколькими крепкими ударами пригвоздил его к полу. Тинсли оценил не только их свирепость, но и точность. Подобного обычно было нелегко добиться.

Тинсли почувствовал, как между его лопатками вонзилось колено, кто-то надел на него наручники, а к его виску был приставлен его же собственный пистолет.

– Ты не так уж крут, когда кто-то заранее знает о том, что ты вот-вот явишься.

– А кто-то знает? – с трудом проговорил Фред.

– На кого работаешь?

Тинсли замолчал.

– Ты ведь понимаешь, что умрешь, если я не получу от тебя то, что мне нужно, – сказал жестокий человек. – Возможно, у тебя есть какой-нибудь код для прикрытия клиентов. Я сейчас не дам за тебя ни цента. Просто подумай, какая польза от твоего вонючего трупа?

Несмотря на кровь, которая заливала ему лицо, Тинсли подмигнул.

– Что еще за код?

– Хорошо, дам тебе последний шанс. Кто тебя нанял? Бенджамин Ломбард?

– Кто?

– Где Джордж Абэ?

– Кто?

– Ладно, – проворчал Хендрикс. – Сделаем по-твоему.

Жестокий человек поволок его в ванную. Тинсли сразу понял. Плитку было бы гораздо легче очистить…

– Сейчас я задам тебе кое-какие вопросы. Если мне не понравятся ответы, то ты встанешь в ванну. Но не для того, чтобы принять душ. Понимаешь меня?

– Когда ты застрелишь меня, вся кровь стечет вниз.

– Правильно.

– Тогда задвинь шторку. Это тоже поможет не запачкать тут все кровью.

– Кто ты?

– Я – ваш друг.

Жестокий человек фыркнул:

– Мой друг, говоришь? А ты что же, убиваешь всех своих друзей?

– Тогда мы еще не были друзьями. У нас не было оснований для дружбы.

– А уж теперь-то, конечно, есть?

– Все изменилось. Ты вполне можешь меня отпустить. В такой ситуации мне хотелось бы расстаться друзьями. А в ответ я сделаю тебе одолжение. Одного друга за другого.

– Ты какой-то уж слишком оптимистичный сукин сын, как я посмотрю, – заметил жестокий человек, силой усадив Тинсли на пол. – Может быть, сделаешь одолжение и скажешь все-таки, на кого ты работаешь?

– Нет, это одолжение другого рода. Я отдам тебе пистолет и стреляные гильзы, которые пока доказывают, что именно ты убил Кирби Тейта.

Жестокий человек присел на крышку унитаза и уткнул дуло пистолета в грудь Тинсли.

– Где все это лежит?

– В багажнике машины. Через несколько дней, если ты меня убьешь, машина будет отбуксирована куда надо. Полиция найдет в ней твое оружие. Твои отпечатки пальцев. И другие улики, – сказал Тинсли. – Либо мы выйдем отсюда вместе как друзья, и я смогу отдать тебе пистолет. Потом каждый отправится своей дорогой.

– А тело?

– Я не хоронил его, – сказал Тинсли. – Но сообщу точные координаты места, где оно спрятано.

– И оставишь в покое меня и моих напарников?

– Да.