Век Екатерины Великой - София Волгина

С минуту императрица молчала, переводя взгляд с Григория на Алексея. Григорий, вздохнув, пожал плечами. Она прошла к столу, села в кресло, сказала строго:

– Что, Алексей Григорьевич, не смотрите на меня? Переживаете? Правильно делаете. Неугодное мне дело изволили учинить!

Шрам, протянувшийся на всю его щеку, побелел. Невольно Алексей Орлов опустил голову, но сразу паки поднял. Сглотнув, он открыл рот:

– Государыня…

Екатерина сразу же прервала его. Последние дни она долго думала, как ей обойтись с любящим ее, а главное, преданным ей душой и телом – в оном она не сомневалась – человеком.

– Не надо, – сказала она резко. – И слышать не желаю, что там у вас произошло! Потом надобно будет вам все доподлинные детали на бумаге изложить.

Встав, Екатерина прошлась по комнате, повернулась к виновнику, посмотрела на него. Алексей выглядел странно, таким она его никогда не видела. Глаза он опустил, и Екатерина не знала, что именно они выражают. Скорее всего, страх опалы с ее стороны – все остальное ему было нипочем.

– Одно я знаю, – продолжила она, смягчившись, – окромя вашего страшного поступка, во всем остальном вы и ваши братья служили мне верно как никто иной. И я не могу не помнить оного, посему – не имею права наказать вас, Алексей Григорьевич.

Орлов мгновенно склонился перед ней на колено, поцеловал протянутую руку.

– Но сие не все, – помедлив, добавила государыня. – С завтрашнего дня вам недолжно появляться в Петербурге до конца сего года. Для вас найдется работа в Первопрестольной, надобно ее подготовить к моей коронации. Надеюсь, и впредь вы мне послужите на славу.

Слово «славу» она произнесла с нажимом и особой интонацией. С каждым ее словом лицо Алексея Орлова все более оживлялось, казалось, что каждое из них для него звучало как одобрение. Под конец он даже решился поднять глаза. Екатерина сразу же отвела взгляд, сказав:

– Теперь же давайте пройдем обедать. Нас ждет княгиня Дашкова.

* * *

После переворота 28-го июня 1762 года, естественно, последовали: во-первых, манифест о вступлении на престол императрицы Екатерины II (с приложением присяги на верность подданства); во-вторых, сенатский указ в следствие Именного указа – о переделывании государственных печатей в присутственных местах на имя Ея Величества Екатерины II Алексеевны; в-третьих, волею судьбы, императрица Екатерина Алексеевна воссела на трон и началось ее царствование.

С первого дня, пережив опасные дни переворота и сумев довести до конца свой замысел, она обрела уверенность в том, что сможет достойно руководить государством, кое успела достаточно изучить за годы, прожитые в нем. Она хорошо знала его историю, понимала народ. Екатерина не раз с благодарностью вспоминала свою любимую камер-фрау, Прасковью Никитичну Владиславову, которая просветила ее касательно внутренней жизни русских людей. Посему Екатерина начала свое царствование, не держа зла к врагам и достойно вознаградив своих сподвижников. Как всегда, имея всюду искренних почитателей, она, благодаря им, ведала о всех придворных интригах. Быстро и основательно вникнув в суть самых разных сложных внутренних распрей и скандалов, она умело, без лишних громких разговоров, решала их. Дабы войти во все государственные дела и дать им правильный ход, Екатерина с самого начала своего царствования много и упорно работала – порой до двенадцати часов в сутки, а при необходимости и более. Но одолеть самой накопившиеся за многие годы незавершенные государственные дела было выше ее человеческих сил, и она настойчиво подбирала себе достойных, знающих и надежных помощников.

По ее четкому определению, основой роста благосостояния и мощи страны являлись интересы самой России. Узнав на одном из первых заседаний Сената, что в казне мало денег, она отдала собственные средства, считая, что, раз она принадлежит государству сама, то и принадлежащая ей собственность такожде принадлежит ему. Давно впитав русские представления о том, что общественное благо всегда выше индивидуального, она почитала интересы государства выше, чем интересы отдельной личности, и утверждала: «Где общество выигрывает, тут на партикулярный ущерб не смотрят».

«И что за интерес мне быть государыней нищего государства? – думала она себе. – Нет, я учиню все возможное, дабы не токмо дворяне процветали, но и крестьяне имели приличное жилье, не голодали и были бы одеты во все времена года в приличествующую одежду». Перед глазами у нее вставали нищие люди в лохмотьях на пути императорского кортежа, когда она с Малым двором ехала с государыней Елизаветой Петровной в Киев. Еще тогда у пятнадцатилетней девочки появилась мысль, что такая нищета – позор для всего государства.

Екатерина выделила самые важные принципы своей политики, назвав их «Пятью предметами». В своем дневнике она записала: «Ежели государственный человек ошибается, ежели он рассуждает плохо или принимает ошибочные меры, целый народ испытывает пагубные следствия оного. Надобно часто себя спрашивать: справедливо ли сие начинание? полезно ли? Вот пять предметов, которые надобно всенепременно помнить и добиваться:

1. Надобно просвещать нацию, коей должно управлять.

2. Надобно ввести добрый порядок в государстве, поддерживать общество и заставить его соблюдать законы.

3. Надобно учредить в государстве хорошую и точную полицию.

4. Надобно способствовать расцвету государства и сделать его изобильным.

5. Надобно сделать государство грозным в самом себе и внушающим уважение соседям. Каждый гражданин должон быть воспитан в сознании долга своего перед Высшим Существом, перед собой, перед обществом, и надобно ему преподать некоторые искусства, без коих он почти не может обойтись в повседневной жизни».

Заботясь о внутреннем управлении государством, Екатерина не забывала продумывать и политику касательно значения России среди соседних стран. Она мечтала приобрести для своей страны больше веса в мировой политике, чем та имела до ее вступления на престол. Ей не терпелось поскорее добиться всех намеченных целей, но достичь оного оказалось, как она и предполагала, совсем нелегко. Приходилось вникать даже в детали обычной канцелярской рутины. Среди оной особливо ее поразило на одном из первых заседаний Сената отсутствие реестра городов империи, хотя во все города воеводы назначались именно Сенатом. Не имелось даже карты России, кою рассерженная государыня велела купить, выдав пять рублев и послав за ней сенатского служителя в Академию наук. Казалось – мелочь, но колико бесчисленных подобных мелочей встречалось в начале пути императрицы. Она приложила немало труда, дабы исправить положение дел во многих правительственных и других присутственных местах.

Все оное съедало время и здоровье как физическое, так и душевное – тем паче, что не обошлось без борьбы с политическими противниками и постоянной угрозой переворотов и заговоров. Следствие и разоблачение преступников было, по строгому указу императрицы Екатерины Алексеевны, последовательным и незаметным – подобным делам почти не давалось огласки. Екатерина хвалила себя за то, что восемнадцать лет жизни в России она прожила недаром, научившись дипломатической выдержке и умению руководить.