Ричард Длинные Руки - виконт - Гай Юлий Орловский

Их хоть и удивило такое нерыцарское обращение, но и несказанно воодушевило, как начало речи одного великого человека при объявлении войны. Сразу несколько голосов провозгласили меня вожаком отряда, я тут же назначил Стефэна правой рукой и поручил ему формировать отряд.

Мы с герцогом вышли навстречу друг другу и, оба положив руки на Библию, поклялись, что будем сражаться честно, правила не нарушать, к чарам не прибегать, волшебным оружием не пользоваться, а буде нам предложат помощь колдуны — с негодованием отринуть. Я произнес четко и твердо, герцог тоже повторил клятву легко и с той небрежностью, что яснее ясного говорила: вы там как хотите, а мы будем сражаться тем оружием, каким изволим, и никакие дурацкие клятвы перед тупыми дикарями нам не указ…

После того как составы отрядов были утверждены, все имена занесены в книгу, я заметил сочувствующий взгляд Уильяма Маршалла, он по-прежнему главный судья. Герольд вывел звонкую ноту, привлекая внимание. Один из помощников Маршалла прокричал, что на подготовку отрядов к схватке дается время до полудня. Затем начнется melee, и тот из отрядов, кто не придет вовремя или не придет вовсе, покроет себя бесчестьем. Если не придет кто-то из занесенных в книгу рыцарей, имя его будет покрыто позором, щит перевернут, а затем брошен у входа на ристалище, дабы всяк прошел по нему, попирая ногами.

Я подтвердил, что не посрамим, после чего извинился перед рыцарями своего отряда, из дубовой рощи уже машут руками три монаха, один просто огромный, ну просто Ричард Львиное Сердце, возвращающийся из французского плена, второй… Кадфаэль, третьего не припоминаю.

Помахав в ответ, мол, вижу, иду, я еще раз пообещал быть на этом месте вовремя, пусть все рыцари изготовятся, ибо это не простой турнир, нас унизили, мы должны показать этим сволочам… и мы покажем!

По дороге к дубовой роще я чуточку остыл, мысли пошли трезвые, здравые, порой даже политкорректные, в смысле — а оно мне надо драться в коллективе? Я же совсем не за этим сюда перся. Мне нужно было установить контакты с южанами, хоть с кем-то из них, а обмен ударами не очень-то похож на удачное контактирование.

Но melee теперь не избежать, если не случится ничего экстраординарного. А тут еще тоска не уходит после разговора с Лавинией. Говорю и двигаюсь как прекрасно сделанная механическая кукла, которую не сразу и отличишь от человека, или же как многозадачная oneрационная система, что работает вроде бы как обычно, но только медленно, что-то скрытое отжирает большую часть ресурсов…

С кольчугой что-то непонятное, но разобраться не успел, сперли, прослышав про ее уникальные свойства. А теперь вот это обязательное melee…

Жаль, конечно, что отряды не выступают под знаменами «Добро» и «Зло» или «Тьма» и «Свет», тогда бы я знал, под чье знамя встать, хотя всякого рода сволочи всячески стараются стереть грань между добром и злом, с пеной у рта доказывая, что нет добра и нет зла, а есть только экономика и фрейдизм, и вполне можно срать в лифте, это вроде бы протест против слишком большой власти Добра.

В общей схватке я не только никогда не участвовал, но даже, честно говоря, рыцарскую драку отряд на отряд и не видел. Представляю только, что два войска выстраиваются друг против друга, а затем с опущенными копьями прут на полной скорости друг на друга. В этом месте надо будет придержать Зайчика, а то ломанется в бой со всей прыти, а мне это надо? Интересно, будет ли повторная сшибка с новыми копьями, или нужно сразу же, отбросив сломанное копье, хвататься за меч?

Сэр Смит выбежал навстречу, ему таиться нечего, сразу же заговорил горячо, с жаром:

— Завтра мы им вломим! И южанам, и этим трусливым псам, что набились к ним в отряд. Только, сэр Ричард, здесь многие захотят повторить метод Уильяма Маршалла… Это опасный трюк, но приносит богатую добычу!

— Что за трюк? — спросил я вяло, спросить нужно, иначе усач смертельно обидится.

— Сэр Уильям во время схватки хватал за повод коня противника, а затем дергал с такой силой, что дальше тащил, держа повод в вытянутой руке, а мечом в этом случае, как вы понимаете, его недостать. Однажды граф Йенсон устроил на него засаду с двумя дюжинами ратников и десятком рыцарей в одной деревушке, так сэр Уильям выдернул у него поводья и скакал, топча ратников, волоча коня с беспомощным всадником!..

Я вспомнил сэра Уильяма, пробормотал:

— Могучий прием.

— Еще бы! Так он многих взял в плен. Правда, графа Йенсона в тот раз захватить не смог, тот на полном скаку успел ухватиться за трубу на крыше дома, и сэр Уильям прискакал к своим рыцарям и крикнул: «Посторожите пленника!», на что те ответили: «Какого пленника?» Лишь тогда сэр Уильям оглянулся и увидел, что тащит коня с пустым седлом. Но он весело рассмеялся и сказал, что этот конь стоит дороже, чем сэр Йенсон.

— Понятно, — пробормотал я обеспокоенно. — Значит, турнир может выходить за пределы турнирного поля?

Сэр Смит изумился.

— Ну конечно!.. Когда такая ярость схваток, какое поле удержит сотню рыцарей? А если их больше? Бывает, что гоняются друг за другом от города до города!

За деревьями Барбаросса о чем-то расспрашивал Фриду, а она, сильно робея, объясняла ему скороговоркой, помогая жестикуляцией. Рядом с Кадфаэлем незнакомый монах, Кадфаэль всмотрелся в меня обеспокоенными глазами.

— Брат паладин, с тобой все в порядке?.. Чело твое в тревоге, глаза мечут темные молнии. Нехорошо… Отринь злые мысли. Брат паладин, к нам с вестью брат Мартелий. Бенедиктинцы проследили, где устроил себе капище могучий колдун, который насылает на собравшихся вокруг турнирного поля зло и порчу. Он настолько силен, что даже святость архиепископа Кентерберийского не останавливает его чары, а только ослабляет… Настоятель встревожен!

Я подумал, кивнул.

— Хорошо, у нас еще есть время. Если твой брат Мартелий покажет дорогу, то… с нами, кстати, пойдут еще два головореза, вот они… одного ты знаешь, это сэр Смит, второй прячет лицо, ибо его облик столь страшен, что враги падают от одного его взгляда.

Брат Мартелий с уважением и опаской покосился на огромную фигуру в плаще.

— Это недалеко. Если вы готовы…

По дороге, правда, брат Кадфаэль и брат Мартелий все же ухитрились рассмотреть, что за головорез скрывается под монашеской рясой, весьма удивились и всю дорогу к лесу поглядывали на меня с укором, словно юмор начисто запрещен в монастырях как орудие Сатаны. Надо как-нибудь переговорить с иерархами, нельзя отдавать такое мощное оружие разрушения в руки противнику без боя.

Брат Мартелий вел такой богом забытой лесной тропкой, что и звери погнушались бы, но в конце концов деревья расступились. Впереди приземистая лесная избушка, убежище-склад для охотников, где могут переждать непогоду, сложить на время добычу и ценные шкуры, чтобы не добралось зверье.

Король сказал отрывисто:

— Брат Мартелий, ты молодец, вывел к глухой стене. Вы ждите здесь, а мы с сэром Ричардом обойдем дом и блокируем вход.