Невидимки - Стеф Пенни

В общем, они сказали, что он сделал это нарочно. Что он хотел покончить с собой. Ба не смогла с этим смириться. Она велела мне никому не рассказывать то, что нам сказали в полиции.

— В конце концов, — заявила она, — мы не можем знать наверняка, что это не была чудовищная случайность. Как у них вообще язык повернулся сказать про него такое? Откуда такие сведения? Они ведь его не знали.

Я тогда покосился на маму. Я видел, что она, так же как и я, не представляет себе, как что-то подобное могло произойти случайно. Но мы не стали ничего говорить.

Конечно, я не могу ничего утверждать наверняка, но я помню, как странно он вел себя, когда я в последний раз был у него в трейлере. Теперь, когда я вспоминаю, о чем он тогда говорил, мне кажется, он прощался со мной. Я никогда раньше не видел, чтобы он плакал. И хотя я считаю Иво трусом и презираю его за то, что он сбежал и оставил нас всех разгребать последствия того, что он тут наворотил, про деда Тене я так не думаю. У него не было никого, кто от него зависел бы. Он был старый. Он был инвалид. Он пережил все беды, какие только можно представить, а в последнее время на него навалилось еще и новое нездоровье. Я плачу. Если бы я тогда вернулся в его трейлер, может, все было бы по-другому? Никто не может ответить на этот вопрос, потому что я не задаю его вслух.

Молва разносится быстро. А если речь идет о цыганах — очень быстро. Надо было устраивать прощание, потому что люди начали спрашивать, когда можно будет приехать проститься. Но сделать это оказалось не так-то просто, потому что полицейские забрали тело для дознания. А потом еще вышел спор из-за трейлера.

Трейлер деда Тене, несмотря на то что дед погиб не в нем, после его смерти стал мокади. Когда приехала тетя Лулу — это было два дня спустя, — она сказала, что старые «Вестморланды» стоят кучу денег, так что нужно его продать, а деньги приберечь для Кристо, у которого много потребностей и который теперь единственный потомок деда Тене (дядя Иво не в счет, потому что он сбежал). Ба ужасно разозлилась и сказала, что трейлер надо сжечь, и вообще, его следовало сжечь еще много лет назад, после того как умерла баба Марта. На самом деле его надо было сжечь, когда умерли двое их старших сыновей. А раз уж его не сожгли тогда, то после гибели Кристины были просто обязаны. В общем, если послушать ба, этот злосчастный трейлер должен был быть сожжен уже четыре раза, а значит, он четырежды мокади, если до сих пор цел и невредим. Мне приходилось видеть ба в гневе и раньше, но такой рассерженной я еще никогда ее не видел. Лулу тоже была в ярости. Она сказала, что если дед Тене (теперь они все говорят «наш брат», вместо того чтобы назвать его по имени) решил оставить трейлер после смерти Марты, то это было его дело, потому что он надеялся, что она вернется и увидит его, а Кристо понадобится всякое оборудование и специальная помощь, и все это стоит денег. Она сказала, что за трейлер со всеми вещами можно выручить по меньшей мере тысяч пятнадцать фунтов. Что многие покупают для прощания с покойником какой-нибудь трейлер подешевле, а потом избавляются от него, и вообще, дед Тене ведь умер не в этом трейлере. Когда тетя Лулу все это высказала, она посмотрела на маму, как будто ожидала, что та ее поддержит, но в таком вопросе мама никогда бы наперекор бабушке не пошла. Меня никто не спрашивал, но я был согласен с ба. Я считаю, хватит с нас уже бед, а деньги — это всего лишь деньги. Кристо, который ничем не заслужил всего того, что на него свалилось, достоин, чтобы это наконец прекратилось. Мама сказала, что она за то, чтобы сжечь трейлер, и я этому порадовался.

Странное и жуткое это ощущение — просыпаться каждое утро и вдруг вспоминать, что деда Тене больше нет, а его трейлер есть, опустевший и какой-то зловещий. Слава богу, как только нам разрешили, мы наняли кого-то, чтобы убрать обгоревший остов трейлера Иво. Вот уж на что смотреть было жутко. На его месте до сих пор чернеет выгоревшая проплешина.

Тело деда Тене нам отдали только через две недели. Мама с бабушкой завесили стены его трейлера простынями, чтобы можно было выставить гроб. Когда его привезли из похоронного бюро, я только и думал о том, что там, в гробу. Ужасно думать про такие вещи, но не думать я не мог. Покойников полагается наряжать в самую лучшую одежду, вывернутую наизнанку, но кто в похоронном бюро стал бы этим заморачиваться? Закрытый гроб поставили в трейлере, и на следующий день к нам потянулись толпы народу — из табора на краю города и из других мест тоже, — чтобы проститься с дедом Тене. Мама с бабушкой только и успевали готовить чай. Мы с дедом развели на поляне два костра — один для мужчин, другой для женщин, — и люди подходили, рассаживались вокруг и вели разговоры. Думаю, дед был доволен; столько гостей за все время, что мы здесь стоим, у нас было в первый раз. Тетя Лулу почти все время была с нами. После того как мы перестали ругаться по поводу трейлера деда Тене, она много нам помогала, ездила за едой, делала чай и все остальное. Даже странно, почему она до этого столько времени с нами не общалась?

Но среди всех этих хлопот случилось кое-что хорошее: за несколько дней до прощания ко мне заехала Стелла. Она попросила мою маму подвезти ее. Каким-то образом о пожаре и о том, что дед Тене погиб, стало известно всем, даже ребятам в школе. Я так удивился, когда увидел Стеллу, что сначала даже не знал, что сказать. Ба была недовольна, что она приехала, вроде как нечего ей делать тут в такое время. А я все время помнил про черное выжженное пятно на земле, там, где все это случилось. Стелла то и дело косилась на него, хотя к тому времени трейлер Иво уже увезли. К счастью, Лулу тогда как раз тоже была у нас. Она сунула мне десять фунтов и велела нам пойти куда-нибудь погулять. Так что мама Стеллы довезла нас до города и высадила у торгового центра, и мы пошли смотреть «Феррис Бьюллер берет выходной».

Потом мы сидели в кафе напротив кинотеатра, пили кока-колу с плавающими в ней шариками мороженого и держались за руки. Я сам не очень понимаю, как вышло, что мы взялись за руки, но это случилось во время фильма и больше не прекращалось. Я знаю, всего через неделю после того, как погиб дед Тене, это кажется черствостью. Но я не забыл про него, нет. Даже во время смешных моментов в фильме я иногда думал о нем и чувствовал, что Стелла тоже о нем думает, хотя и видела его всего один раз, к тому же тогда вышло так неловко. Наверное, поэтому она и взяла меня за руку.

Я рассказал ей про Кристо и про то, что нам придется переехать в дом, а мне — перейти в другую школу. Стелла отняла у меня руку и принялась рассматривать что-то на дне своего бокала.

— Я буду тебе писать… если захочешь, — пообещал я.

Она вздохнула. Не знаю, что я сказал не так.

— Стелла?

— Помнишь, когда ты прятался у Кэти?

— Угу.

Я ждал этого вопроса и боялся его; честное слово, боялся с того самого момента, когда она увидела меня на конюшне и вид у нее стал такой сердитый.

— Вы с ней… ну, в общем… гуляли?

— Нет. Мы с ней не гуляли. Я один раз был у нее в гостях — она пригласила меня на чай, когда шел дождь. А потом показала мне своего коня. Я поэтому туда и пришел. Просто не мог придумать, где еще можно спрятаться.