Эхолетие - Андрей Сеченых

Тот в ответ только оперся локтями на стол и закрыл ладонями лицо. Плечи старика нервно подрагивали. Он снова оказался во власти давно забытых страхов и переживаний. Лёшка потянулся в карман и выудил оттуда скомканный листок. Пальцы уверенно крутанули диск телефона:

– Станислав Исакович? Добрый день еще раз. Это Алексей Самойлов, я по поводу Поля Дюваля. Нет, просто хотел попросить. Завтра прилетает из Франции его мать, можно заказать на нее пропуск на послезавтра? Ага… спасибо, да, десять утра вполне устроит… Катрин Дюваль. Да, если не трудно, она вместе с родственником будет… Игнатьев его фамилия… спасибо большое. Ну и если меня еще пустите, то больной точно на поправку пойдет… да какое там собрание?.. мать, родственник и друг… да, Самойлов… спасибо огромное… Снежная крупа застучала в небольшое окно, выходившее во двор, напоминая людям, спрятавшимся от нее в домах, о главенстве природы над всем сущим. Лёшка встал и приблизился к своему отражению в стекле. Вечерело. Чисто выметенный двор искрился разноцветными огоньками под фонарными столбами. Где-то недалеко шуршала колесами центральная городская улица. Женская фигурка появилась и тут же растворилась, оставив за собой только звук хлопнувшей двери подъезда. Мир, очевидно, нисколько не изменился за последние пятьдесят лет.

– Алексей, – голос Бартенева вырвал его из раздумий, – каков наш план? Что мы делаем?

Старик сидел за столом и нетерпеливо ждал ответа. Сжатые в кулаки руки, глаза, наполненные решимостью, требовали действия.

– «Есть ли у вас план, мистер Фикс? Да, у меня целых три плана», – процитировал Лёшка мультяшного героя, – как же вы, все-таки, похожи с Полем!

– Я не очень понял, – задумался Бартенев.

– Проехали. План очень прост: пока Нелюбин не скомпрометирован, мы все не в безопасности. Это первое. Второе, мне надо встретить Катрин и воссоединить семью, желательно без сердечных приступов. И третье – отоспаться. Третий пункт плана, как я понимаю, никого не интересует, кроме меня, поэтому остановимся на первых двух. Меня интересует вот что. Вы сказали, что кавказцы забирали товар строго два раза в неделю. Вопрос, по каким именно дням?

Владимир Андреевич ответил не раздумывая:

– По понедельникам и четвергам.

– То есть, если сегодня среда, то, по вашим словам, они завтра там появятся, я правильно понял?

– Да, должны появиться. Обычно я их наблюдал в полдень. Там рядом с моим ларьком проходной двор. Они там обычно курят, что-то обсуждают, потом расходятся.

– Так, ладно… значит, шанс есть. Скажите, а напротив проходного двора что находится? Я имею в виду противоположную сторону улицы.

– А… так там же кафе «Ромашка». Строго напротив.

– И еще вопрос. Вы говорили, что проследили за Нелюбиным и его пассией до дачного поселка. Адрес знаете?

– Ну да, конечно. Деревня Яркино. Номер дома тоже помню.

Лёшка радостно потер руки. Бартенев пытался понять ход его мыслей, но в глазах пряталась растерянность.

– Завтра, Владимир Андреевич, вы мне будете нужны на весь день. План такой. В одиннадцать часов вы выдвигаетесь к своему ларьку и принимаетесь за починку обуви. Я расположусь в кафе напротив. Как только появятся горцы, возьмите в руку сапог, что ли… нет, лучше валенок, так заметнее будет. Если они слева от вас – валенок в левой руке, если справа – то в правой соответственно. Больше ничего не предпринимайте. После этого съездим, навестим подругу Нелюбина. Это же дорога в аэропорт? Ну и отлично. Значит, недалеко. Вечером у вас встреча с дочерью. Одна просьба, сначала я с ней поговорю, подготовлю её, потом уже вы. Поймите, ей уже не шесть лет, может, сердце больное, может, еще что… а то вместо радостной встречи определим человека в больницу. Договорились?

Старик заметно занервничал в предвкушении предстоящей встречи. Он встал со стула, потом снова сел на него, положил дрожащие руки на стол и тут же убрал их на колени.

– Лёша, извини, я не понял. Ты хочешь лично посмотреть на кавказцев и эту мадам?

– Нет, конечно. Я их сфотографирую. А фотография это уже не анонимка, а документ. Таким образом, предположение мгновенно превращается в факт. А факты, как известно, вещь упрямая. В этом случае Нелюбину будет ой как не просто.

– Ты хочешь фотографии в Москву отправить?

– Нет, Владимир Андреевич, – он подсел к старику на соседний стул и по-дружески приобнял его за плечи, – это слишком длинная дорога. Не забывайте, Поль в больнице, Сорока в морге. Вас могли вычислить из-за меня. Я теперь тоже, после допроса, наверняка ему известен. Так что мы можем просто не успеть. У меня более короткий путь, – Лёшка вздохнул, – и надеюсь, более эффективный. Ладно, я побегу, мне подготовить фотоаппарат надо, да и поспать хоть чуть-чуть.

Самойлов встал и направился к двери. Старик неожиданно вскочил, непривычный к быстрым прощаниям, и окликнул парня у самого выхода. Лешка обернулся и вопросительно посмотрел на него. Бартенев подошел и попытался прижать его голову к себе, но из-за разницы в росте сам уткнулся щекой в грудь Самойлова.

– Спасибо тебе, сынок. Спасибо за всё. Я уж, грешным делом, думал всё, закончилась моя никчемная жизнь. Да и жизнью это было назвать сложно, так… одни ошибки.

Лёшка никогда не утешал людей эмоциями, считая это уделом женщин. Мужчины же должны оперировать железными фактами и аргументами. Он вежливо отстранился от старика, взял его за плечи и посмотрел ему прямо в глаза:

– Владимир Андреевич, вы с ума сошли, простите, конечно. Вас хотели убить, а вы выжили. Вас лишили семьи, а вы назло всем её нашли. Живите и радуйтесь. А что касается ошибок, вы же преподаватель и должны знать – если есть ошибки, значит, должна быть и работа над ними. Вот завтра мы и начнем их исправлять. И не надо спасибо. Я это сделал себе в удовольствие тоже.

Бартенев, не поднимая глаз, промолвил:

– Вы так похожи с Моряком. Он мне то же самое говорил. И еще. Лёша, ты береги себя. Люди, которые не сдаются и не гнутся, быстро ломаются. Точнее, их ломают. Не забудь мои слова.

Самойлов окинул взглядом старика и неожиданно замялся:

– Спасибо за совет… скажите, прошу прощения за бестактность… а у вас деньги есть?

Бартенев поднял на Лешку влажные глаза, повторил про себя еще раз вопрос и опрометью кинулся к шкаф:

– Господи, Лёша, конечно, есть. Сколько тебе надо? Я за все эти годы на машину заработал, а может и на две. Говори сколько, – в руках он уже держал красные, синие и даже фиолетовые пачки денег, – бери сколько надо.

Лешка посмотрел на сумасшедшего преподавателя довоенной экономики и недовольно покачал головой:

– Бартенев, у вас все в роду меценаты – миллионеры? Сначала Катрин, теперь вы. Я спросил, потому что думал вам занять. Завтра же встреча с дочерью, а послезавтра и с внуком. Вы же не собираетесь её в бушлате с лопатой встречать?

– Ох… правильно. Но что же мне делать? Моему костюму лет двадцать наверное будет.