Старая армия - Антон Деникин

Вообще, очень немудреная начальная солдатская наука давалась русскому пахарю трудно. И отношение свое к ней он определил словами песни, отнюдь не поощрявшейся начальством:

Но как бы то ни было, уже после окончания первоначального обучения (4- или 5-месячного) солдата узнать нельзя: по внешнему виду, выправке, сообразительности. Подавленность и замкнутость его прошли, кругозор с годами раздвигается. Он еще попадет, быть может, не раз в анекдот в области отвлеченных понятий, но в практической жизни проявит смышленость, свойственную русскому человеку и обостренную военной выучкой. Ту «солдатскую смекалку», которая проявлялась так часто — не только в уменье «варить щи из топора» или перегонять денатурат через противогазы, но и во многих других случаях: в легком общении с иноязычным населением тех краев, куда забрасывала его судьба, в быстрой приспособляемости к трудным и сложным подчас условиям походной, бивачной, окопной и боевой жизни.

В конце начального обучения — смотр молодым солдатам — первый настоящий смотр, страшный для молодых, а еще более для ротного командира. Смотрит командир полка во главе комиссии из штаб-офицеров — по грамоте и словесности каждого, по строю всех; лазарет — единственное убежище, куда можно упрятать от смотра тупого или недоучившегося молодого…

Потом — присяга под полковым знаменем на верность царю и отечеству. «Молодые солдаты» становятся «рядовыми», одни остаются в роте, другие расходятся по разным назначениям.

* * *

Ученья, поход, маневры — это уже работа коллектива — войсковой части, боевого порядка, в которой отдельный боец сливается с массой и только в редких случаях может проявить свою индивидуальность. Но, участвуя в массовых действиях, он все же продолжает учиться и расширять свой военный кругозор — в узких, конечно, пределах своей роты, эскадрона, батареи. Интенсивность и польза такого обучения зависит от двух причин: рационального вождения войск и индивидуальной подготовки, дающей возможность осознать происходящее.

Какую же индивидуальную подготовку получал солдат, пройдя начальный курс обучения, в последующие 2–3 года службы? Для многих частей и для многих людей — чрезвычайно малую.

Фактически служба продолжалась в пехоте 2 г. 10 мес. Число праздничных дней в году, указываемое законом, было 91, т. е. четверть года{Обследовавшая вопрос о сокращении числа праздничных дней Высочайше утвержденная комиссия нашла, что русское население празднует 100–120 дней, а в некоторых местностях и 150 дней (1909).}… Только итальянская и испанская армии превзошли нас в этом отношении, так как там праздновали 100 дней в году.

От 3 до 41/2 месяцев за время службы уходило на «вольные работы» — этот пережиток старины, который с пеною у рта отстаивали рачительные хозяева, так как треть заработанных солдатами на стороне денег шла в полковую экономию. На этой почве доходило до курьезов. Так, были случаи предания суду за отказ от «вольных работ»; команды 19-го и 20-го стр. полков из-за высокой платы отпускались негласно на полевые работы в приграничные районы Германии; нештатный хор трубачей 48-й резервной кадр, батареи, которой командовал известный в артиллерии своими выходками полковник В-ий, ежегодно летом отправлялся на заработки на немецкие курорты… И т. д. В 1900 г. главнокомандующий Петербургским округом своею властью прекратил у себя навсегда вольные работы, а через 6 лет они были отменены и в законодательном порядке.

Это — относительно времени занятий. А вот и условия их продуктивности. До 1907–1910 гг. в войсках Приамурского и Иркутского округов части содержались почти в военном составе, в западных пограничных округах — в усиленном; в прочих роты имели 48 рядов, почему с осени до постановки в общий строй молодых солдат в ротах числилось по списку не более 70 старослужащих. Это число, благодаря командировкам и огромным нарядам, фактически уменьшалось до смешного: выделение в многочисленные команды, в портные, сапожники, хлебопеки, музыкантские ученики, в офицерскую прислугу… Одних денщиков в русской армии было 53 тысячи, т. е. корпус военного состава; только законоположение 1908 г. сократило эту цифру до 20 тыс., отняв «казенную прислугу» у множества офицеров и военных чиновников чисто административной службы. Большие наряды на хозяйственные работы чисто интендантского типа, обременение громадными складами, обращавшее резервные войска из воинов в караульщиков и хранителей своих мобилизационных запасов… Наконец, в тревожные годы — несение чисто полицейских обязанностей, выматывавшее все силы и обращавшее войска в милицию. В Варшавском округе было много частей, несших караульную службу через день; кавалерийские полки, командированные в Поволжье и разбросанные мелкими частями, а течение трех лет не видели ни одного полкового ученья; роты Красносельского лагеря, находившиеся, вообще, в лучших условиях, имея по штату 104 рядовых, выводили на ученья не более 28 рядов…

В общем, как норма, в дни, свободные от караулов и общих нарядов, в роте на занятиях со старослужащими являлось человек 10–15, да и то переменных: сегодня одни, завтра другие. При таких условиях ведение сколько-нибудь систематических занятий с солдатами на 2–3 году службы было чрезвычайно трудно. Закон мирился с таким положением, и в основу обучения молодых долгие годы поставлено было прохождение солдатом в первый год его службы всей солдатской премудрости, а старослужащим предоставлялось только повторение и укрепление пройденного. Только в 1912 г. новые положения об обучении войск провели последовательно прогрессивное обучение.

Мне встретилось как-то в военном органе статистическое исследование вопроса — сколько времени шло фактически на обучение пехотного солдата. Автор определял — и не без некоторого основания, что в среднем, за три года службы, не боле 330 дней.

Между тем вопрос о возможно меньших сроках действительной службы, находящийся в зависимости от уровня культуры страны и современного военного искусства в такой же степени, как и от правильного использования солдатского времени, имеет огромное значение. И для сбережения рабочих рук в народном хозяйстве, и для накопления запаса для армии. Исходя из цифры 1350 тыс. — численного состава старой русской армии в мирное время, ежегодный призыв и, следовательно, ежегодное накопление запаса — по грубому расчету — выражалось такими цифрами:

При 4-годичной службе 337 500

При 3-годичной службе 450 000

При 2-годичной службе 675 000

Благодаря большим срокам службы, во время великой войны у нас, по расчетам ген. Ю. Данилова, было поставлено под ружье 8 млн из 25 млн людей призывного возраста, т. е. 5 % населения России, тогда как Германия имела возможность выставить до 12 % своего населения.

* * *

Системы обучения менялись со временем и, как и во всех армиях, как и все в мире, совершенствовались. При современном состоянии воздухоплавания какими смешными и жалкими, к примеру, кажутся полеты, производившиеся четверть века тому назад и вызывавшие наши восторги…