Тайна имения Велл - Кэтрин Чантер

– Энджи сюда приедет?

– Да.

– Почему ты раньше мне не сказал?

– Я пытался, Рут, но… Какая неожиданность! Ты меня не стала слушать.

Двигатель взревел. Я бросилась вперед и встала перед машиной, упершись руками о капот.

– Ты сразу же должен был мне все рассказать.

– Я не хотел говорить, боялся разочаровать, если Энджи не появится. Я был прав. Леопард не меняет своей расцветки.

– Не уезжай. Что она хотела нам показать?

Марк убрал ногу с педали газа.

– Не знаю. Возможно, мы никогда этого не узнаем. Не исключено, что все это полная ерунда.

Момент сильнейшего напряжения. Работающий вхолостую мотор. Невыносимая жара. Все расколол надвое высокий вой сирены тревоги, раздавшийся у нас за спинами. Значит, кто-то нарушил периметр ограждения.

– Что за черт?

– Разберусь! – крикнул Аноним, направляясь к пульту управления в амбаре.

Сирена тревоги часто срабатывала, поэтому он, казалось, не только не встревожился, но, наоборот, ощутил облегчение. Провод вполне мог зацепить олень. Вполне могла упасть ветка на распределительную коробку. А вот во мне вой, разносящийся над холмами, отозвался болью. Я задыхалась от паники, замешательства и быстро ускользающих от меня возможностей что-то изменить.

Марк снова схватился за ручку переключения передач.

– Это место похоже на сумасшедший дом.

– Скажи ей, чтобы со мной связалась, – попросила я, спотыкаясь, но стараясь не отстать от автомобиля. – Ты еще приедешь?

– Выключи, Адриан! – крикнул Мальчишка.

Марк поехал медленнее.

– Теперь я знаю, что ты обо мне на самом деле думаешь. Я слышал, как ты меня называла. Никогда больше не смей пытаться мне написать. Никогда.

Машина рванула с места, подскакивая, как сумасшедшая, на дороге. Марк оглянулся на меня из окошка:

– На этот раз я не шучу, Рут.

– Вторжение в Веллвуд! Участок три! – раздался из амбара крик Анонима. Он выбежал из двери с оружием и рацией в руках. – Настоящее вторжение!

– Марк! – едва не споткнувшись на гравиевой дороге, крикнула вдогонку я. – Марк!

Автомобиль, подпрыгнув, выехал на дорогу. За ним поднималось облако пыли. На вершине холма машина притормозила. Теперь, когда Марк уезжал отсюда навсегда, мне вдруг неистово захотелось, чтобы он вернулся. На меня нахлынуло чувство вины. Казалось, что все те любовь и забота, которые я в прошлом от него видела, разом обрушились на меня всепоглощающей волной. Я хотела его позвать, я хотела за ним бежать, вот только он был слишком от меня далеко. Марк, должно быть, в последний раз решил взглянуть на его любимый Велл. Но вот машина снова пришла в движение и скрылась из поля моего зрения. Марк уехал. Я боялась представить, что он может сейчас наделать.

Мальчишка обратился ко мне:

– Я пойду за Адрианом. Надо проверить. Вернусь через пять минут, не позже. Не делай глупостей.

Я навалилась весом всего своего тела на забор, а затем присела на перелазе. Так и осталась сидеть. Жалобный вой сирены утих до повторяющегося с определенной очередностью резкого писка. Мои мысли путались. Я смотрела на следы шин и разбросанный колесами автомобиля Марка гравий. Передо мной разворачивалась, как на суде, история потерь и лишений. Когда Марка рядом со мной не было, легко верилось, что это он, но теперь я поняла, что муж невиновен. Значит, кто-то из женщин.

По полю шла женщина. Мальчишка конвоировал ее справа, Аноним – слева. За руки ее никто не держал. На плече у женщины висела сумка. Руки засунуты в карманы. Под длинной юбкой бутсы шаркали по земле. «Ты так собьешь свою обувь, – бывало, вычитывала я ее. – Вытащи руки из карманов. Возьми меня за руку». Когда Энджи подошла ко мне ближе, то в знак приветствия подняла руку. Я иногда слышу голоса, у меня случаются видения, поэтому я не была готова вот так сразу поверить увиденному. Я не собиралась верить, пусть даже она встанет напротив, но не коснется меня. Я вспомнила, как в последний раз, когда я видела дочь, она рыдала, стоя у могилы. Я крепко вцепилась в свои сомнения, боясь проснуться.

– Наша нарушительница, – заявил Мальчишка.

– Ума не приложу, как это оформлять, – произнес Аноним с интонациями сотрудника кол-центра. – Думаю, можно будет записать, что это была ложная тревога. В конечном счете разрешение у вас, мэм, было. Просто вы зашли не там, где следовало бы.

– Привет, мам, – сказала Энджи.

Подходящего ответа просто не существовало. Она была моей дочерью, но как я могу претендовать на то, чтобы называться ее матерью, если представляю собой изможденное создание, чья плоть обратилась в пыль?

Я ничего не ответила, но она позволила мне взять свою руку в мои. Я поднесла ее к моей щеке, вдыхая прожитые ею годы.

– Энджи.

Дочь высвободила свою руку, но очень мягко. Я вновь обрела способность внятно выражать мысли.

– Марк говорил, что ты придешь, но он уже уехал. Энджи! Он уехал и не вернется. Он сказал, что, раз ты не приехала, он уезжает.

– Энджи, на которую ни в чем нельзя положиться, – спародировала она Марка. – Я до сих пор помню, как он это мне говорил. Давно он уехал?

Взгляд ее метнулся в направлении дороги, тянущейся вверх к вершине холма.

– Несколько минут назад, – сказала я ей.

– Меня подвез Чарли. Я хотела пройтись по лесу, набраться храбрости и пойти к озеру… Ну… Я хотела немного там побыть… Я понятия не имела, что тут все в проводах и под сигнализацией, – пояснила она.

Энджи обвела руками, показывая на амбар, антенну и прочее имущество моих тюремщиков. Это, кажется, вывело ее из полусонного состояния.

– Ты должна вернуть его назад, мама.

Я покачала головой и расплакалась, до конца осознав все последствия случившегося.

– Он не вернется, Энджи, после всего того, что я натворила.

– Позвони ему по мобильнику, – предложила дочь. – У кого-то же должен быть мобильник?

Мальчишка протянул ей свой телефон. Энджи проверила наличие сигнала, позвонила, нажала на кнопку отмены, позвонила еще раз.

– Ради всего святого! – произнесла дочь. – Ну ответь же!

– Я сказала ему кое-что очень неприятное, Энджи. Он никогда меня не простит.

– Абонент находится вне зоны доступа. Пожалуйста, перезвоните, – повторила она.

Мне стало страшно.

– И что мы будем делать дальше?

– Ничего страшного, – сказала Энджи. – Я хотела, чтобы мы все собрались, но, если так получилось, пусть так и будет. У тебя ужасный вид. Пойдем лучше присядем.

Энджи что-то знает, возможно, это те самые ответы, которых я так ждала. Дочь явно изменилась. Я отважилась заглянуть ей в глаза. Они показались мне глубокими, запавшими, окруженными темными кругами переутомления. Эти темные озера поглотили всю мою надежду. Мальчишка предложил нам расположиться в саду. Он принесет нам попить. Он вырос. Теперь он понимает, что в мире есть такое, что он не в силах изменить либо стать его частью. Он и Аноним ушли, а мы с дочерью неторопливо прошлись по саду, где на деревьях зрели твердые зеленые яблоки, а аромат дикой жимолости заставлял одурманенных птиц умолкнуть. Мы уселись на скамейку, словно мать и дочь, но в то же самое время это было не совсем так. Она была матерью убитого Люсьена. Я боялась. Мне хотелось ее обнять, но я опасалась, как бы Энджи не сорвалась. Тогда этот миг сидения бок о бок будет навсегда утрачен. Дочь достала из своей вышитой сумочки бабочку и положила себе на ладонь. На секунду мне показалось, что это настоящее насекомое. Я даже удивилась тому, насколько она большая, но затем я различила шелковую нить плетения ткани сиренево-синего оттенка на ее симметрично правильных крылышках и сверкание блесток, пришитых к тельцу бабочки.