Лики Срединного царства. Занимательные и познавательные сюжеты средневековой истории Китая - Алексей Бокщанин

Долгое время власть имущие не желали признавать этого гения китайской литературы. Для бюрократии он был человеком без связей, без протекции, незнатной фамилии, без денег и земли — всего лишь озлобленным неудачником. Ему не могли простить обличения власть имущих, скрытой, но злой сатиры на завоевателей-маньчжуров и чрезмерного увлечения миром нечистой силы. По этим причинам книга Пу Сунлина не попала в знаменитую библиотеку императора Хунли. Ей не нашлось места среди официальной придворной литературы. Она не была включена в библиотечные списки и каталоги за слишком вульгарную, по мнению эстетов, фантастику.

Прошло несколько десятилетий после смерти Пу Сунлина. Его новеллы обретали успех среди читающей публики. Более полувека «Рассказы Ляо Чжая о необычайном» расходились в рукописных копиях. Единственный сохранившийся сейчас в Китае полный список относится к 1752 году. И только в 1766 году вышло в свет первое печатное издание, выполненное ксилографическим способом. Из него были изъяты наиболее «рискованные» упоминания о завоевателях и творимых ими бесчинствах. По тем же соображениям некоторые новеллы вовсе не были опубликованы. С тех пор началось победное шествие волшебных историй Ляо Чжая по стране. Кто-то из императоров, горячий поклонник таланта Пу Сунлина, хотел даже поставить табличку с его именем в храме Конфуция, чтобы таким образом отметить соблюдение писателем конфуцианских принципов морали. Однако императорское окружение воспротивилось такому, по их мнению, непомерному восхвалению, и посмертная честь Пу Сунлину не была оказана.

Впрочем, на популярности писателя это никак не сказалось. Вышедшие из народного фольклора темы, образы и сюжеты, ставшие литературными шедеврами под кистью великого писателя, обеспечили Пу Сунлину любовь и признание китайского народа. Скоро будет триста лет со дня его смерти. За это время «литературная инквизиция» умерла, маньчжурское иго пало, династия Цин исчезла, а новеллы его остались, и притом навсегда. Как говорил Наполеон: «На свете есть лишь две могущественные силы: сабля и дух. В конечном счете дух побеждает саблю».

Знаменитый книжный базар Люличан шумел не столь громко, как остальные рынки Пекина. Да и публика здесь собиралась весьма солидная — ученые, преподаватели, студенты, соискатели ученой степени, книгочеи, любители антикварных изданий. «Золотая молодежь» приходила сюда за порнографией. Здесь был особый мир: книги и гравюры, свитки-картины со стихами на шелку, рисунки, новогодние лубки и каллиграфия — все, что душе угодно! Конфуцианские каноны и комментарии к ним, исторические хроники и буддийские сочинения, романы и сборники стихов — подходи и покупай! В этой толчее и негромком гомоне нетвердой походкой шел человек лет сорока. Гордая посадка головы, потертый, застиранный халат, умный грустный взгляд и старые, стоптанные туфли. Сразу было видно, что этот интеллигент мало ест, но много пьет вина. Когда о нем спрашивали у книготорговцев, те сдержанно отвечали: «Это Цао Чжань. Да, да — из тех знаменитых цзяннаньских богачей. Они вконец разорились! Живет в деревне за городом. Бедствует. Продает свои рисунки со стихами. Рисует и рифмует хорошо! Тем и кормится. Горд и дерзок! Образован. Ни перед кем головы не клонит! Много пьет — гаоляновая водка в столице дешева. Приходит сюда раз в неделю. Говорят, что-то пишет там у себя в деревне. Неразговорчив. Сопьется!» По бледному, изможденному лицу и усталым глазам было видно, что долго этот человек не протянет. Вскоре он перестал появляться на Люличане, а потом узнали, что он умер. Его смерть прошла почти не замеченной.

Но вскоре в списках стал расходиться неоконченный роман Цао Чжаня. Покупатели спрашивали списки на Люлича-не все чаще, платили за них звонкой монетой. Так Цао вернулся на Люличан. А когда в 1791 году, спустя два с лишним десятилетия после его смерти, роман был отпечатан типографским способом — книга шла нарасхват. Еще бы! Ведь это знаменитый «Сон в красном тереме» — кто ж его к этому времени не знал?! Поколение за поколением будет с головой уходить в мир его героев, и сам автор обретет бессмертие.

Данные о Цао Чжане скудны и, увы, зачастую ненадежны. Не известно точно, когда он родился — в 1715 или в 1724 году. Смерть его тоже датируется по-разному — от 1762 до 1764 года. Он известен как Цао Сюэцинь, но настоящее его имя Цао Чжань. Его псевдонимы — Циньси, Мэнжуань и Циньцу. По одной из версий он родился в Нанкине. Доподлинно известно, что происходил он из семьи сановников и богачей и скончался в горной деревушке близ Пекина. Один из его предков был взят в плен маньчжурами после овладения ими Пекином в 1644 году, приписан к «Белому знамени» — одному из восьми маньчжурских корпусов, а потом оказался связан с императорской фамилией династии Цин. Именно это определило невиданную карьеру прадеда писателя — Цао Си. В 1663 году он стал инспектором (даотай) провинций Южного Китая. Одновременно он был управляющим ткацкими мастерскими в Цзяннине, принадлежавшими Дворцовому управлению. Последняя должность была наследственной и от его прадеда перешла к деду, затем к отцу и братьям писателя. Его дед Цао Инь в течение двадцати лет занимал этот пост. Тогда он считался одним из самых богатых людей в Китае, слыл ученым и поэтом, пользовался большим влиянием. Более того, сам император Сюанье, совершивший шесть поездок в долину Янцзы, четыре раза останавливался в доме ЦаоИня. Много ли найдется в Поднебесной семей, чьим гостем был сам Сын Неба — владыка империи и всего мира?!

После смерти великого Сюанье богатство рода Цао стало для некоторых сановников бельмом на глазу. Посыпались доносы на отца писателя Цао Фу. Новый богдохан Иньчжэнь внял наветам. Дважды, в 1729 и в 1739 годах, его отец вследствие придворных интриг попадал в немилость. Когда будущему писателю шел пятый год, отца сняли с должности. Но и этого врагам показалось мало. В следующем году все имущество семьи в Цзянсу конфисковали. Оставлена была только часть недвижимости в Пекине. Сюда-то семья и была вынуждена переселиться. Беды на этом, однако, не кончились. Преследования продолжались до тех пор, пока семья Цао не была разорена окончательно. Тем не менее Цаю Сюэцинь все же успел получить прекрасное образование. Существует предположение, что он выдержал экзамен на первую ученую степень и одно время подвизался мелким служащим в училище для членов императорской фамилии. Но и отсюда ему пришлось уйти. Он остался без жалованья. Вот тогда в дом пришла настоящая нужда.

Цао Сюэцинь обладал гордым и независимым характером и не стал унижаться ради получения постоянной службы. Он стал продавать свои рисунки. Денег хватало на рисовую кашу и гаоляновую водку. Писатель еле сводил концы с концами, но ходил с высоко поднятой головой. Ему пришлось оставить столицу и переселиться в горную деревушку недалеко от Пекина, где жилье дешевле, а бедность не так заметна. Здесь он и начал писать свой роман «История камня» (или «Записки о камне» — «Шитоу цзи»), который потом станет «Сном в красном тереме» («Хунлоумэн»). Радость творчества скрашивала невзгоды. Но жизнь была беспощадна к нему — умер единственный сын. Затем последовала болезнь.

Судьба безжалостно бьет уже лежачего. На дворе 1764 год. Ему еще нет сорока лет, но постоянное недоедание и переживания сделали свое дело — у него уже нет сил, дабы одолеть недуг. В деревенскую лачугу неслышно вползает смерть. Но умирающий в бреду твердит о своем. Как же можно уйти в небытие, когда его роман не завершен? Написано всего восемьдесят глав…