Компрессия - Сергей Малицкий

– Прямое. – Сти задумчиво почесал подбородок. – Хотя я некорректно формулирую. В компрессии ты не мог быть больше одного раза. Я имею в виду личное тестирование под контролем Котчери. Скорее, я должен спросить так: сколько раз ты был в глубоком сне? Мы так решили в корпорации, чтобы не путать. То, что устраивал Билл, – это глубокий сон. То, что сотворили мы, – компрессия! Так сколько раз ты был в глубоком сне? Один раз я помню точно, это тот наш поход к башне. Так? Ты, я, Миха, Моника, Билл, Сиф? Это было замечательно, не правда ли?

– Всего дважды, – отрезал Кидди.

– Значит, я был прав, – кивнул Сти. – Сиф все-таки прогулялась с тобой… туда.

– Куда? – вскинулся Кидди.

– Туда, мой дорогой, туда, – вытянул губы Сти. – Так ты не видел исчезновения? Ну да, в любом случае, не знаю уж, что тебе показывала Сиф, но исчезновения ты видеть не мог. Ты ведь и из башни убрался первым? Не так ли?

– О чем ты? – не понял Кидди.

– Об исчезновении, – терпеливо повторил Сти. – Кстати, как-то Миха с удивлением заявил, что Сиф явно проходит сквозь стены! Он прилетал к Биллу и заметил, что Сиф, укутавшись полотенцем, поднимается по его лестнице, но в доме ее не оказалось. Причем Билл рассмеялся и сказал, что Миха единственный, от кого он подобных видений не ожидал. Я тогда тоже посмеялся. А потом не сразу связал одно с другим. Я видел, как это происходит. Видел, как Миха, Моника… просыпались. Просыпались здесь, на Земле, а там… там, в башне, таяли на моих глазах. Почти мгновенно, но таяли, растворялись. Точно так же, как и Сиф. Собственно, и вы с Сиф растаяли, когда поторопились исчезнуть. Вот только я так и не понял, как вы успели с ней искупаться, и даже не только искупаться? В этих глубоких снах со временем определенно что-то происходит, собственно, на этом Миха и построил саму идею компрессии.

– При чем тут сон? – процедил сквозь зубы Кидди. – Сиф была не во сне! Она была здесь, со мной, на Земле! В реальности! Наяву!

– В реальности! Наяву! – передразнил Кидди Сти. – Что такое эта твоя реальность? Я положу тебя в капсулу компрессии, отобью тебе память и дам новую реальность! А потом, когда компрессионное время отстучит годков так семьдесят, оцени мою щедрость, а это при среднем уплотнении за неделю вытянуть можно, я прикручу слегка системы жизнеобеспечения, и ты умрешь. Прикручу воздух – умрешь от удушья, астмы, прикручу питание – умрешь от какого-нибудь ракового заболевания, истощения, пущу магнитную перегрузку – будешь страдать головной болью. И никогда не узнаешь, что с тобой происходит на самом деле! Будешь там, в созданной для тебя реальности, метаться по врачам! Глотать пилюли!

– Как это связано с Сиф? – прервал Сти Кидди.

– Напрямую, – улыбнулся Сти. – Она не из нашей, как ты говоришь, «реальности». Ее реальность, возможно, одно из наших сновидений. Ее сновиденье – наша Земля.

– Бред, – сжал губы Кидди.

– Однако она исчезла, – погрозил Кидди пальцем Сти. – А тебя никогда не удивляла ее невесомость? Нет, не физическая, конечно, а душевная. Точнее выразиться – безмятежность… Ее ничто не беспокоило. У нее ведь до тебя не было никаких проблем! У нее не было чиппера. Она никогда не пользовалась купе, исключая путешествия с кем-то. С тобой Кидди, с тобой. Больше ни с кем. Она не числилась в системе опекунства, Кидди. Ни под именем Сиф, ни под именем Пасифея Буардес, ни под каким-то другим. Ее просто как бы не существовало. Я догадывался об этом давно, еще с тех пор, когда меня назначили главой контрольного комитета, и я не обнаружил никаких подтверждений того, что у Билла есть дочь. Сиф называли просто – фавориткой, хотя конечно же в полном смысле этого слова она фавориткой никогда не была. Билл относился к ней как к дочери, он был даже уверен, что она его дочь. Впрочем, Билл, – Сти замялся и щелкнул пальцами, – не та фигура, убеждения которой могут служить оправданием чего-либо.

– Ты собираешься напустить туману, – понял Кидди. – Волею обстоятельств я получил юридическое образование, Сти. Поэтому прошу тебя выражаться яснее.

– Волею обстоятельств! – расхохотался Сти. – У меня теперь другое имя? Обстоятельства? Хорошо-хорошо. Моею волей, Кидди. Я вытащил черный ящик, потом потерял его, как бы потерял, и сообщил полиции обо всей истории, что это была неудачная шутка моего однокашника. Даже попросил Ванду о помощи, и она подтвердила, что была с тобой в этой поездке, и помогла изобразить псевдотрагедию для какого-то глупого розыгрыша. Ванда вообще… всегда была сговорчивой девушкой. В отличие от Сиф или Моники. Женщины умеют быть удивительно сдержанны и надежны, Кидди! Поверь мне! Особенно когда надо сохранить что-то в тайне о самой себе…

– Ты подлец, – бросил Кидди.

– Ну ты ведь тоже не ангел, – нахмурился Сти. – К тому же имей в виду, что мне пришлось выложить изрядную сумму за последствия твоей невинной шутки. Купе стоило прилично. В то время я не был еще богат. Меня это серьезно напрягло.

– Теперь многое изменилось? – скривился Кидди.

– Все, – спокойно ответил Сти. – Кстати, не забывай, что я спас тебе жизнь, когда ты пытался выпрыгнуть из купе. Знаешь, почему я это сделал?

– Чтобы попрекнуть меня потом, – напряг скулы Кидди.

– Нет! – поморщился Сти. – Это было бы слишком мелко. Я подумал, что это будет для тебя чересчур легкая смерть. На кого я буду расходовать свою ненависть, если ты умрешь? Смерть – это вообще слишком легко. Вот возьми Рокки, он ведь ненавидел меня. Не могу сказать ничего о причинах такого отношения к собственному боссу, кто его знает, до чего он мог докопаться, но ненавидел! А я его пожалел. Не стал мучить, как мучил тебя. Я его убил. Мгновенно. А ведь мог убить тебя…

– И Монику вместе с ним, – прошептал Кидди.

– Неужели? – поднял брови Сти. – А я-то думал, куда она пропала… Что ж, это судьба. Действительно, мое имя – обстоятельства. Я не хотел для нее такой смерти. Впрочем, смерти бывают и страшнее. Моника… могла бы тебе кое-что об этом рассказать…

– Она кое-что уже рассказала.

– Правда? – Сти расплылся в улыбке. – Вот ведь не думал, не думал. Всегда удивлялся, как в такой гордой и прекрасной женщине, как Моника, находит себе место такая нездоровая страсть, как любовь к тебе, Кидди Гипмор! Я кстати, когда поставил ее на колени и насладился ее телом, слегка позавидовал тебе. Если бы меня любила такая женщина, как Моника, я бы все сделал для нее.

– Как ты посмел? – прошептал Кидди.

– Послушай, – поморщился Сти, – оставь эмоции. Или ты не юрист? Во-первых, это не доказуемо. Во-вторых, не тебе меня учить морали. Это такая мелочь! Я так думаю, что убийство Рокки и Моники как-то остальные мои грешки перекрывает. Ощутимо перекрывает. Это тебе вот еще надо найти, чем совесть свою укутать.

– Твоя совесть в укутывании не нуждается? – спросил Кидди.

– Моя совесть мне служит, а не грызет меня изнутри, – скрипнул зубами Сти, но тут же успокоился, и плеснувшаяся прозрачность в его взгляде исчезла. – Давай-ка вернемся к теме. Но сначала я тебе кое-что объясню. Я оплатил сожженное Сиф купе, все уладил и решил отправить тебя куда подальше. В этой чертовой дыре под названием «Оборотная сторона» мне самому пришлось провести не менее полугода, туда я тебя и воткнул. Думал, что сгниешь ты там заживо, так нет. Ты оказался шустрым пареньком, кое-что сумел сделать, а уж карьере твоей в качестве тюремного служаки можно даже позавидовать. Вот это уже меня сильно зацепило. Вот, подумал я, непотопляемый уродец! Именно тогда я решил в тебе разобраться. Как ты выцарапываешься из передряг, понять захотел! За что ж тебя Моника и Сиф полюбили, выяснить! Даже девчонку толковую и с фигурой подобрал и пристроил к тебе, проинструктировал, зацепку дал с кленовыми листиками, с дурацкой, отвратительной музычкой, денежки заплатил – так и она в тебя влюбилась по уши! Я по сей день в недоумении нахожусь! Смотрел записи секса в твоем исполнении, Магда поначалу мне скрупулезно каждую твою эрекцию документировала, так ничего особенного! Способности ниже среднего! В чем дело, Магда, спрашиваю? Уперлась, как орг без блока питания! В покое потребовала тебя оставить! Ее-то ты чем зацепил? Ты знаешь, каких она парней пробовала? Даже я бы с ними не сравнился, а уж тебе до меня далеко, Кидди.